Бонд осмотрелся: светлая спальня, современная кровать с балдахином, на стенах дорогие репродукции, кресло, туалетный столик, встроенный в стену шкаф и окно, закрытое тяжелыми шторами кремового цвета.

Первым делом Бонд проверил окно, выходившее на узкий балкон, который почти наверняка был частью большой террасы. Толстое, особо прочное стекло и надежные замки, взломать которые потребуется время. Дверь исключалась: сломать ее без шума не представлялось возможным, а отмычки были слишком маленькие. Оставалось окно. Но что дальше? До земли минимум шесть этажей, а у него — ни оружия, ни альпинистского снаряжения.

Бонд проверил шкаф и туалетный столик. Все ящики были пусты. Тем временем где-то в квартире раздался дверной звонок. Итак, прибыл гость. Вероятно, посланник Тамила Рахани. Кто-нибудь из руководителей СПЕКТРа. Время вышло. Выбора не оставалось. Только окно.

Инспектор Остен не стал забирать у Бонда ремень — что было странно для полицейского. В толстый кожаный пояс был вшит тонкий продолговатый набор инструментов, напоминавший швейцарский нож. Изготовленный из закаленной стали набор включал в себя отвертки, отмычки и даже крохотный аккумулятор с проводами для детонации трех миниатюрных зарядов, размером с ноготь.

Набор был разработан блистательной Энн Райли, личным ассистентом майора Бутройда из отдела «Кью». Бонд в мыслях поблагодарил девушку за гениальное изобретение и принялся отвинчивать винты первого замка. Всего их было три, один — на ручке. С первым он провозился десять минут. При таких темпах ему требовалось еще минут двадцать, если не больше, а время неумолимо убегало.

Оставалось продолжать работу, до крови сдирая на пальцах кожу. Взрывать замок на двери не имело смысла: его прошьют автоматной очередью прежде, чем он успеет выбежать в коридор. Время от времени Бонд останавливался, чтобы прислушаться, но в гостиной было тихо. Наконец он покончил со вторым замком. Оставалась ручка. Однако не успел он выкрутить первый винт, как за окном вспыхнул свет. Кто-то включил освещение на балконе, а один из фонарей находился как раз за окном спальни.

Бонд по-прежнему не слышал ни звука. Видимо, стены и окно обладали хорошей звукоизоляцией. Спустя несколько секунд глаза привыкли к новому освещению, и он продолжил атаковать замок. Прошло минут пять, прежде чем он вывернул первый винт. Прислонившись к стене, он решил попробовать взломать замок на ручке.

Первые две отмычки не подошли, потом наконец раздался резкий щелчок, и фиксатор отскочил назад. Бонд бросил взгляд на часы: весь процесс отнял у него сорок пять минут. Время истекло, а у него до сих пор не было четкого плана.

Бонд тихо повернул ручку и потянул створку окна на себя. Она поддалась без единого скрипа. В лицо хлынула прохладная струя свежего воздуха, и он сделал несколько глубоких вздохов, чтобы очистить голову. Замерев, Бонд весь обратился в слух, пытаясь уловить хоть звук с террасы, которая находилась за углом. Но все было тихо.

«Странно, — подумал Бонд. — Время работает против Остена. А соперники только и ждут момента, чтобы устранить конкурентов. Он и так вмешался в игру неожиданно, решив в одночасье все проблемы СПЕКТРа, словно джокер, спутавший карты других соперников. Ему бы поспешить за вознаграждением, а он тянет время».

Стараясь не шуметь, Бонд вылез на балкон и прижался к стене. По-прежнему ни звука. Он осторожно выглянул из-за угла: в свете фонарей были хорошо видны огромные горшки с цветами, садовая мебель и… трупы. Четыре тела, аккуратно уложенных между белыми креслами из кованого железа, на фоне безмятежных огней ночного Зальцбурга. У каждого была снесена верхняя часть черепной коробки, а кровь стекала по стенам и мебели на бетонные плиты. Над широким французским окном, на вбитых в стену крючках, висели горшки с геранью алого цвета. На всех, кроме одного. Вместо герани на нем был закреплен крюк мясника, на котором висел инспектор Остен.

Бонд уже давно не видел столь жуткой сцены. Руки и ноги полицейского были связаны, а острие крюка вошло ему прямо в горло, успев за это время выйти наружу через левый глаз. Кто-то постарался, чтобы смерть инспектора была мучительной и долгой. Если рассказы о его нацистском прошлом были правдой, то Генрих Остен получил сполна.

Тело, из которого продолжала сочиться кровь, слегка покачивалось на ветру, а то, что осталось от лица, было искажено гримасой агонии. Бонд перевел дыхание и шагнул вперед. В это время с улицы донеслась музыка, которая зловещим образом слилась со скрипом покачивающегося крюка. Разумеется, это был Моцарт. Предположительно, 20-й концерт, хотя Бонд не так хорошо разбирался в творчестве композитора. Затем в другом конце улицы заиграл трубач, и его джазовая композиция удивительно гармонировала с концертом. Бонд решил, что это простое совпадение.

Ситуация требовала осмысления, но вид кровавой бойни мешал сосредоточиться. Часы показывали три ночи, и тишину нарушала только долетавшая снизу музыка. Зальцбург спал, поблескивая огнями на фоне угольно-черных гор и темно-синего неба.

В гостиной по-прежнему горел свет, но, к удивлению Бонда, никаких признаков борьбы не было. Люди, устранившие Крюка и его команду, действовали быстро. По всей видимости, их было несколько, и Остен им явно доверял. На стене между дверьми виднелись пятна крови. Еще больше крови было на мягком ковре. На столе Бонд нашел свой пистолет и телескопическую дубинку. Убедившись, что все патроны на месте, он вложил пистолет в кобуру, взвесил в руке дубинку и поместил ее в чехол на поясе.

Бонд закрыл окно, и тело Крюка, покачиваясь на ветру, начало монотонно биться о стекло. Тогда он поспешил найти кнопку управления шторами, чтобы скрыть эту жуткую сцену.

Убийцы могли по-прежнему находиться в квартире. Бонд достал пистолет и приступил к тщательному осмотру. Входная дверь оказалась заблокированной снаружи, остальные три комнаты были тоже заперты. В одной из них до недавнего времени находился он сам, в двух других, предположительно, были Сьюки и Нанни. Бонд поочередно постучал в каждую, но никто не отозвался. Ключей тоже не наблюдалось.

Бонд не переставал задавать себе один вопрос: почему противник не воспользовался возможностью и не разделался с ним? Кто-то из участников Охоты вел дьявольски хитрую игру, устраняя конкурентов, когда те подбирались к жертве слишком близко. Но кто был способен на такое? Скорее всего — сам СПЕКТР. Это было так похоже на них: организовать гонку с фантастическим призом, а в последний момент самим сорвать куш. Самый экономичный способ достичь цели.

Но если это был СПЕКТР, то почему он, Бонд, остался в живых? Значит, кто-то остался в игре? Быть может, чья-то разведывательная служба? Первое, что приходило в голову, — это бывший СМЕРШ. С момента своего основания СМЕРШ подвергся целому ряду реформ. Изначально это был тринадцатый отдел НКВД, который позже стал независимой организацией, хотя формально и числился отделом «В» Первого главного управления КГБ. Именно это название долгое время фигурировало в официальных картотеках Британской секретной службы, даже после расформирования отдела.

Это случилось в начале семидесятых, когда выяснилось, что сотрудник отдела «В» Олег Лялин работал на Сикрет Сервис. В результате была проведена основательная чистка, и на некоторое время отдел почти прекратил свою деятельность, после чего подразделение стало именоваться 8-м отделом управления «С». Неужели именно Восьмой отдел и был темной лошадкой в этой дьявольской гонке?

Но ответ на этот вопрос мог подождать. Первым делом нужно было отыскать девушек и выбраться из квартиры. Обыскивать покачивающееся на крюке тело инспектора было не очень приятным занятием, к тому же в его карманах оказались только ключи от «Бентли».

Телефон в квартире, слава богу, работал, но у Бонда не было под рукой скремблера. Оставалось звонить по открытой линии. Бонд набрал номер венского резидента.