Я подумала и согласилась с аргументами. Наскоро оделась, взяла необходимые вещи, прихватила деньги и спустилась вместе с моим поклонником к машине. Там Виталий Петрович загрузил сумку в багажник, я уселась на заднее сидение и, когда мы отъехали от двора, легла на кожаную обивку. В последний раз так ездила на машине в детстве, когда мы с родителями направлялись на юг, а я пыталась заснуть на тряском сидении Жигулей. Сейчас мне совсем не хотелось лежать в новенькой БМВ, но выхода не было. Вдруг бы меня заметили Хранители? Тогда пиши пропало - номер машины вот он, прямо перед глазами.

  Я вкратце рассказала Виталию Петровичу о седьмом этаже, умолчав о том, что чувствовала к светловолосому подонку, когда принимала его за честного человека. Также сообщила, что нужно оружие.

  - Только на хорошее оружие у меня нет денег, - закончила я свой рассказ. - Полагаю, что оно очень дорого стоит.

  Виталий Петрович обернулся и посмотрел на меня, перестав следить за дорогой. Но я показала рукой вперед и он вернулся к своим обязанностям примерного водителя.

   - Послушай, Анечка, - мужчина заговорил подозрительно вкрадчивым тоном, - я не понимаю, почему ты так упорно отказываешься от моих денег. Разве мы не в одной лодке? Я завишу от тебя и еще как! Почему не позволяешь мне заплатить тебе за все то хорошее, что я получил с твоей помощью?

  - За неприятности, - буркнула я.

  - За способности, - возразил Виталий Петрович.

  - Еще скажи, что за мое общество!

  - И за это тоже... я ведь получаю удовольствие от того, что я с тобой... Пожалуйста, позволь мне договорить.

  - Говори, - милостливо разрешила я. Может быть когда мои мысли покроются толстенным налетом разочарований, а на лицо ляжет сеть морщин, тогда я стану тираном и самодуркой. Но сейчас вежливость и здравомыслие меня еще не покинули.

  - Мы с тобой принадлежим к антиобщественной группе, - Виталий Петрович начал по новой. - Может быть не нарушаем уголовное законодательство, но, судя по высказываниям твоей Книги, законы нашего мира нарушаем и еще как! Мы - отступники, подпольщики, нелегальная организация!

  Слова моего спутника звучали оригинально. Я внимательно прислушивалась.

  - С кем нас можно сравнить... ну, допустим, с большевиками накануне революции! Анечка, неужели ты думаешь, что большевики отказывались брать деньги друг у друга? Наоборот. Они не придавали деньгам никакого значения, все средства работали на общее дело. Так и у нас есть общее дело. Ты вносишь в него посильный вклад и я тоже! Ты рискуешь своей жизнью, проходя этажи, а мне позволь хотя бы платить за то, чтобы риск стал меньше!

  Меня еще никто не сравнивал с большевиком, поэтому я сдалась. Мое упрямство оказалось слабее изумления. Если Виталий Петрович так хочет платить, пусть платит. Но из чувства справедливости отдам ему все свои личные деньги. Общее - значит, общее.

  - О, черт! - неожиданный возглас мужчины испугал меня. - А этому что еще надо?!

  Машина замедлилась и начала сворачивать к обочине.

  - Мент, - пояснил Виталий Петрович. - Остановил почему-то.

  В моей голове сразу пронеслись худшие предположения. Нас выследили? Засада? Однако физиономия гаишника, показавшаяся в окне, развеяла мои тревоги.

  На нас с Виталием Петровичем смотрело помятое лицо с толстыми щеками и красноватым носом. Маленькие глазки поблескивали из-под козырька. В них отражалось предвкушение.

  - Права и техпаспорт, - сказал толстощекий. - Почему девушка лежит? Что с ней?

  Я рискнула сесть, чтобы не привлекать излишнее внимание. Мы почти выехали из города. Рядом не было пешеходов, да и вообще ближайший дом, уродливая двенадцатиэтажка, располагался метрах в двухстах.

  - Девушка отдыхает, - спокойно ответил Виталий Петрович. - Почему меня остановили?

  Вопрос не понравился. Глазки злобно заблестели. О сколько раз я видела это выражение! Когда в метро или на улице без причины проверяют документы, стоит только попросить представиться и все: злоба гарантирована. Они не хотят представляться.

  - Просто проверка, - глазки смотрели цепко из-под козырька. - Покажите аптечку. А девушка пусть покажет паспорт.

  Виталий Петрович оглянулся и я прочла по его лицу: мент не имеет права требовать все это, но я не буду с ним спорить, сейчас не до того.

  Я едва успела заметить, как крупная купюра перекочевала в лапы гаишника вместе с правами.

  - Можете ехать, - тут же милостливо разрешил он, даже не взглянув на права. И, подумав, добавил по доброте душевной. - Счастливого пути!

  Виталий Петрович воспользовался остановкой, чтобы сделать звонок.

  - Алло, Игорь? Привет! Слушай, у меня есть к тебе дело. Нужна консультация. Нет, не по картинам. По оружию. Какому? Ну, допустим, холодному. По мечам. Да, по мечам. Мне нужен меч. Коллекционный, но функциональный. Да, полностью функциональный. Чтобы с ним хоть завтра в бой. Нет, не мне, а моему приятелю, серьезному человеку. А кто лучше разбирается? Стас? Это кто? Реконструктор? А кто такой реконструктор? А-а... Ну ладно. У него фирма или что? Автомастерская?! Ну-ну... Хорошо, спасибо. До встречи.

  - Реконструктор - это специалист по старинному оружию, - пояснил мне Виталий Петрович, хотя я не спрашивала. - Практик. Даже какие-то турниры устраивает... хм.

  Машина отъехала от обочины и плавно вошла в поток автомобилей. Я снова легла на сидение.

  - Ничего, если мы к нему заскочим сейчас? - водитель явно пытался поймать мое лицо в зеркале заднего вида, но ему это не удавалось. - Просто думаю, зачем терять время? Тут недалеко.

  Что мне точно нравилось в Виталии Петровиче, так это способность быстро решать вопросы. Он не откладывал их в долгий ящик, не перепоручал кому-то, а тут же брал и решал. Энергичность все же редкое качество у мужчин.

  Мы не успели далеко отъехать. Сзади раздался вой сирены. Машины вокруг начали испуганно шарахаться в стороны.

  - Водитель БМВ, остановитесь! - загремел мегафон. - К обочине!

  - Да что за...! - у Виталия Петровича было такое выражение лица, что, казалось, он едва сдерживается, чтобы не выругаться.

  Тем не менее, мы свернули к обочине и снова остановились. Я приподнялась на сидении, чтобы увидеть, как сзади тормознула милицейская машина. Оттуда резво выскочили двое: знакомый гаишник и еще один с автоматом.

  Толстощекий подскочил к дверце водителя.

  - Все, шеф, приехал! - выпалил он. - Автомат видишь?

  - Вижу, - подтвердил Виталий Петрович, осторожно оглядываясь назад.

  - Поэтому не дергайся. Твоя подружка в розыске! - гаишник облегченно вздохнул, словно сообщил нам радостную новость. - Я-то думаю - что-то она подозрительно лежит на сиденье. Дай проверю... И на тебе! Приехал, шеф!

  - Ты это уже говорил, - голос Виталия Петровича был спокоен как сто статуй каменных будд. Я бы удивилась, как можно быть спокойным в такой ситуации, если бы сама не погрузилась в пучину отчаяния.

  'Все, конец, - думала я. - Сейчас меня схватят, а если попытаюсь бежать - пристрелят. Быстрее пули не побежишь. Схватят и потащат в камеру, а там Хранители до меня живо доберутся. Глупо надолго оставлять демона в камере, он ведь может ускользнуть в Первый Дом и ищи свищи. Думаю, что все отработано - сразу прикончат, без колебаний...'

  В моей груди стало пусто. Холод начал разливаться по телу, захватывая ноги, живот, руки... Но это состояние быстро сменилось жаждой деятельности. Я села на сиденье, но это все, на что была способна. 'Сколько мне осталось жить? - билась мысль в голове. - Час? Два? Вот же невезение...'

  Между тем, разговор между гаишником и Виталием Петровичем принял любопытное направление. Поначалу я не прислушивалась, будучи в ступоре, но потом, когда вникла в суть, мое настроение разом изменилось.

  - ... и вот думаю, - говорил толстощекий, отдуваясь, - что мне с того, что вас доставят в КПЗ? Вами ведь другие будут заниматься, а я ничего с этого не поимею. Ты понимаешь, о чем я?