Около подъезда стоял стандартный серый тюремный фургон с желтой полосой: броневик с решетками и большим кузовом, разделенным на отсеки. Я скептически осмотрел сие средство передвижения:

  - В последней инструкции сказано, что перевозка Претендентов должна производиться в открытой телеге с бортами не выше одного фута.

  - Ну ты вообще! - ахнул Дмитрий. - Король бюрократов! Где мы тебе телегу возьмем?!

  - В самом деле, - хмыкнул Влад с носилок. - С телегами сейчас напряжно.

  Я принял аргумент, хотя он мне не понравился. Московские прохожие оказались бы морально не готовы к зрелищу узника в телеге. Может быть и в самом деле инструкции немного устарели?

  Когда Влада запихивали в фургон, он поймал мой взгляд.

  - Доберман, дай прикурить!

  - Ты же вроде не куришь, - с подозрением ответил я.

  - Чего уж здоровье беречь!

  Я взял сигарету у Дмитрия, разжег ее и засунул в рот Владу. Прощай, сослуживец. Мы провели пару лет бок о бок и теперь уже не увидимся.

  Фургон медленно тронулся и я с Черномором провожали его взглядом. Мне было известно, что Владу конец, и было немного жаль этого бородача. Он рискнул по-крупному и проиграл. Достойный человек, многие не решаются даже на небольшой риск.

  Машина достигла поворота на большую улицу и, когда я уже собирался было отвернуться, вдруг раздался звук взрыва. Решетки фургона словно осветились белой вспышкой.

  - Вперед! - я закричал на бегу, выхватывая пушку. Черномор устремилась за мной.

  Машина остановилась. Из окон повалил черный дым, раздался истошный крик 'Старик! Делай дверь здесь!' и звуки выстрелов.

  Когда я подбежал, Дмитрий уже распахнул заднюю дверь. Вид псковичанина был страшен: обугленные левая рука и половина лица наводили на мысли, что он не скоро будет пользоваться былой популярностью у местных красоток. Его пятнистая одежда свисала ошметками и дымилась.

  - Влад! Где Влад?! - заорал я, заглядывая внутрь. Там было лишь два трупа.

  - Сбежал, - выдохнул Дмитрий.

  - Что? Как?!

  - Мы развязали ему пальцы рук... только пальцы! Он просил сам держать сигарету... А потом сделал из воздуха какой-то белый шар...

  - Кретин! - я уже не сдерживался. - Ты что, охренел?! По последней инструкции руки Хранителя-Претендента должны быть полностью связаны!

  - Мы не знали, что так получится..., - Дмитрий осел на землю, закрывая глаза.

  Я бросил дикий взгляд на Черномора. Она была обескуражена, как и я. Все-таки некоторые инструкции никогда не устаревают.

  Когда в тебя кто-то целится, все остальное исчезает. Но сквозь оцепенение могут пробиваться странные, а то и нелепые чувства. Например, мне показалось жутко неприличным загромождать улицы Москвы своим трупом. Пусть Москва уже не та, что раньше, но пока на ее дорогах валяются окурки, а не тела симпатичных девушек, еще не все потеряно.

   Итак, блондин выстрелил. Наверное, он хорошо умел это делать, по крайней мере, оружие держал уверенно (на мой непрофессиональный взгляд). Но уже темнело, вокруг была толпа, да и я не стояла на месте. Думаю, что никто не захотел бы ждать чудесного спасения и изображать из себя удобную мишень. Красавчик достал пистолет очень быстро, мгновенно прицелился, но когда его палец на курке начал двигаться, я опомнилась от ошеломления. И побежала. Метнулась влево, к открытым дверям. Тут же раздался выстрел. Промах! Точнее, блондин попал, но не в меня. Я не присматривалась, но кажется, это была женщина. Кажется, средних лет. Она упала, а я побежала. Увы, остановиться, присмотреться и оказать посильную помощь не могла. Нужно было спасать свою шкуру, как ни печально это звучит.

   Я вклинилась в толпу, выходящую на поверхность. Они еще не совсем поняли, что происходит, но полагаю, что через две-три секунды им бы все стало ясно. За эти секунды мне удалось проскочить пролет и ринуться вниз, снося все на пути. Я затормозила только, когда увидела маленького мальчика в синей майке, испуганно прижавшегося к своей маме. Мне удалось каким-то образом разминуться с ним, но потом прежняя скорость быстро восстановилась. Куда я неслась? Цели не было. Лишь бы подальше оттуда. Бежала как полоумная и, клянусь, ветер свистел в ушах. Или это были проклятия тех, кого я чуть не сбила? Неважно. Я никого не убила, даже не поранила, зато спаслась.

   Мне удалось остановиться только в вагоне поезда. Двери закрылись, а я прижалась спиной к поручню и задыхалась, хватая воздух ртом. Наверное, видок был еще тот: растрепанная прическа, покрасневшее лицо, ошарашенные глаза... да уж. Благообразный старичок в шляпе, сидевший у самой двери, возможно, хотел поинтересоваться, все ли в порядке, но колебался. Остальные просто уставились на меня и смотрели некоторое время. Потом отвернулись. Только несколько молодых парней продолжали пожирать глазами. Пусть их. Дело привычное.

   Я вышла через две станции. Решила обратно на метро не возвращаться, а поехать домой на такси. А как же милиция, заявление, спросите вы. Тебя ведь хотел убить какой-то псих! Ну, хотел. Только я не горела желанием обращаться за помощью к тем, кто может быть еще хуже этого психа. Конечно, если бы около входа в метро в тот момент дежурил милиционер, то я бы бросилась к нему за помощью, выбрав из двух зол меньшее, а сейчас, когда уже все позади... нужно просто подумать. Может быть и пойду с заявлением, но потом. Если что, то спишу на шок от случившегося.

  Поэтому, решив разобраться с заявлением и прочим потом, я вернулась домой. В моей квартире ничего не изменилось. Это говорю специально, чтобы обратить внимание на сей факт. Замок не был взломан, свет не горел, а около полки с обувью валялись домашние тапочки в том же положении, в котором я их бросила (кажется, что в том же, ведь полностью уверенной быть не могу). Я включила тускловатую лампу в коридоре, перешла в зал, там зажгла люстру с тремя желтыми плафонами, направилась к телевизору и... споткнулась о стул, пребольно ударившись головой о ножку стола.

   В обычном, нормальном состоянии я ни обо что не спотыкаюсь. В детстве занималась несколько лет художественной гимнастикой, потом бросила это дело, но навыки остались. Однако сейчас ситуация была исключительная. Я ведь упала не просто так, а после того, как кое-что заметила на столе. Если вы догадались, то снимаю шляпу перед такой прозорливостью. На моем стареньком столе лежала та самая книга в черном переплете.

   Я схватилась за сердце. А что мне еще было делать? В тот момент меня больше беспокоила не эта книга, а плачевное состояние моего психического здоровья. Это ведь явный глюк. Если первую встречу с книгой в магазине еще как-то можно было объяснить простым совпадением с содержанием сна, то теперь никаких удобоваримых версий не было. Разве что кто-то пробрался в квартиру, притащил с собой книгу и положил на мой стол. Чепуха!

   Чтобы проверить, не подводит ли меня зрение, я отвернулась и снова посмотрела на стол. Книга была все еще там. Это обидно, друзья мои. Я ведь особенно не пью, да и наркотики не принимаю. В моем роду не было сумасшедших. В тот момент не хотелось даже эту книгу открывать! Я затосковала в прямом смысле слова. Подняла стул, села на него и задумалась. О разных вещах. О том, как придется остаться без работы, если что-то выяснится, о том, сколько с меня возьмет хороший психиатр, о том, сколько стоят лекарства... Я слышала, что они подорожали в последнее время, к тому же, появилось очень много бесполезных подделок. И что со мной будет, если лечение не поможет? Мне ведь даже не к кому обратиться за поддержкой! Разве что к тете уехать, но не факт, что меня пустят в Америку. Молодым незамужним девушкам визы туда дают неохотно, подозревают в намерениях заняться проституцией.

   Так ничего и не решив, я пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Есть не хотелось, но ведь хоть что-то нужно делать! Не сидеть же на стуле, уставившись в одну точку. А когда вернулась в зал, то обнаружила, что книги уже нет. Думаете, я обрадовалась? Ничего подобного. Дело в том, что книги действительно не было, зато за столом сидел старик. Респектабельный дед в какой-то серой хламиде и с золотым обручем на голове.