«Под сводами Утрехтского собора…» Под сводами Утрехтского собора Темно и гулко. Под сводами Утрехтского собора Поёт орган. С Маргрет из Башенного переулка Венчается сапожник Яков Дан Под пение торжественного хора. Под сводами Утрехтского собора В слезах невеста. Под пение торжественного хора Угрюм жених. «Вы все из одинакового теста», – Он думает, нахмурен, зол и тих Под сводами Утрехтского собора. Под пение торжественного хора Венчай их, Боже! Под сводами Утрехтского собора Чуть брезжит свет. В коморке плётка есть из новой кожи, И знает это бледная Маргрет Под сводами Утрехтского собора. «От кладбищенских болот…» От кладбищенских болот Облаками поднимались оводы. Кто терял надежду, тот Знает, как безумно-горьки проводы. В тихом шёпоте луны, Над землею, медленно колдующей, Ты ушла в лесные сны Девой утомлённой и тоскующей. С лунной бледностью лица Головой о сосны кто-то стукался. Тёмный голос мертвеца С девою насмешливо аукался. Людское стадо Людское стадо, чему ты радо? Чего ты хочешь? Чего ты ждёшь? «Пить-есть нам надо, одеться надо, Да и без крова не проживёшь». Людское стадо, людское стадо, Куда тебя погонят, туда ты и пойдёшь! Ленивы, злобны и бестолковы, Между собою у вас вражда. Но кто же, кто же куёт оковы? Кому же нужны труды раба? Людское стадо, твоя услада – Дурман словесный и злая ложь. Едва успеет упасть преграда, Уже другую ты создаёшь. Людское стадо, людское стадо, Куда тебя погонят, туда ты и пойдёшь! «Надоело уж нам, зеркалам…» Надоело уж нам, зеркалам, В эти тусклые лица глядеться. Ах, когда же, когда же года Перестанут пред нами вертеться? Если трещины есть, перенесть Это вовсе не больно, не стыдно. И сквозь трещины нам, зеркалам, Было б радужных ангелов видно. Но глядеться во что ж? В эту ложь, Что пред нами трясут балаболки? Нет, разбиться бы нам пополам, Иль на мелкие лучше осколки. «Отчего у тебя утомлённые руки?…»
«Отчего у тебя утомлённые руки?» «Я швеёю прилежной была, Я сшила много саванов разлуки, И вот к Тебе я ушла». – «Отчего у тебя запылённые ноги?» «Я ходила по горам, по долам, Но нигде к Тебе не нашла дороги. Пожалей, проводи меня сам». «Тебя Господь накажет…» Тебя Господь накажет За то, что ты – смешной; Тебя навеки свяжет Он с мукою земной. Смеяться горько будешь Над тусклой жизнью ты И сам себя осудишь За яркие мечты. В немую бездну канут Огни святых минут, А люди не устанут Кричать: «Эй, старый шут!» Насмешками измучат, – Ведь ты – смешной дурак! И на лоб нахлобучат Изношенный колпак, И на арену кинут. «Пляши, когда велят!» Ну что ж! Колпак надвинут, Бубенчики звенят, Смешные слёзы мочат Морщины блёклых щёк, И все кругом хохочут На каждый твой прыжок. «Опять из первозданной глины…» Опять из первозданной глины Возник первоначальный змей, И смотрит на простор долины, На пляски лёгкие алмей. Здесь распаять он должен снова Кольцо сомкнувшихся времён, И обольстительное слово Уже слагает втайне он. И снова возникает дева, Чтоб, хитрую послушав речь, Неиссякаемого гнева Грозу на мир опять навлечь. Объявления Нужны врачи и фельдшера, – Так объявляют все газеты, – Нужны портные-мастера. А вот кому нужны поэты? Где объявление найдёшь: «Поэта приглашаем на дом Затем, что стало невтерпёж Обычным объясняться складом, И мы хотим красивых слов, И души в плен отдать готовы!» Купить имение готов. Нужны молочные коровы. «Не верьте этой изысканной притче…» Не верьте этой изысканной притче, Которая исходит из уст ересиарха, – Там нет ничего пригодного дня вас. Жизнь должна быть весёленький ситчик. Она не должна быть глубокий бархат Или таинственно-нежный атлас. Что вам делать с дорогим товаром? Чем заплатите? Душою, – фальшивым сплавом Из старой неправды и новой лжи? На бархат и атлас не набрасывайтесь яро. Мало желанья, надо иметь право. Мимо недоступного иди, толпа, не тужи. |
