— Да, у меня была сильная головная боль, но сейчас мне уже полегче.
— Правда? Ты действительно чувствуешь себя лучше?
— Да.
— Это хорошо. Выпей еще кофе, взбодрись. А то как раз сегодня Эду пригласил нас пойти куда-нибудь потанцевать. Мы же давно собирались, помнишь?
— Он тебе звонил?
— Да, еще утром.
— А для тебя он нашел партнера? С кем ты будешь танцевать?
— Мама, сейчас уже никто не танцует парами! У тебя устаревшие представления о танцах.
— А мне нравится танцевать вдвоем, — сама того не желая, все больше заводилась Элена. — По-моему, это так романтично! Если я сегодня выберусь из дома, то буду танцевать, как привыкла: вдвоем с Эду.
— Ну и ладно. А я буду танцевать одна! — произнесла Камила с плохо скрываемой досадой.
Элена сделала вид, будто ее не смутил такой тон:
— А почему бы тебе не взять с собой кого-нибудь из прежних друзей?
— Мама, у меня не осталось прежних друзей! — раздраженно ответила Камила. — За то время, что я была в Англии, у них появились другие интересы, да и у меня тоже. Мне стало скучно общаться с моими однокурсниками!
— А с кем тебе не скучно общаться? С Эду?
— С ним и с тобой, — вспыхнула Камила.
— Неправда. Со мной ты в последнее время не слишком охотно общаешься. Я бы сказала, даже избегаешь меня. А вот с Эду… Тебе не кажется, что нам давно уже пора поговорить откровенно?
— О чем? — упавшим голосом спросила Камила.
— О тебе и Эду.
— Я тебя не понимаю, мама.
— Прекрасно понимаешь! Посмотри на меня, не отводи глаза.
— Но я и правда ничего не понимаю!
— Перестань, Камила, не усложняй ситуацию, а то ты совсем запутаешься во вранье. Будь со мной откровенна. Мы же никогда не обманывали друг друга.
— Но мне и в самом деле нечего тебе сказать. Честно.
— Пойми, Камила, я не собираюсь устраивать тебе допрос…
— А что же, по-твоему, ты делаешь сейчас? — впервые огрызнулась Камила.
— Я пытаюсь помочь тебе разобраться в той сложной проблеме, с которой ты столкнулась. Если мы сейчас не развяжем этот узел, последствия могут быть губительными и для тебя, и для меня.
— Я не понимаю твоих намеков, да и понимать не хочу!
— Значит, я буду говорить яснее, без намеков.
— Нет, не желаю ничего слышать! Мне не нравится этот разговор! — заявила Камила и попыталась уйти из комнаты.
Элене пришлось схватить ее за руку и удерживать, не отпуская:
— Раз уж мы начали этот разговор, то тебе придется выслушать меня! Я долго терпела, с самого приезда из Японии. Сначала это были только интуитивные догадки, а потом я стала уличать тебя во вранье. Разве можно так жить, не доверяя собственной дочери? Скажи мне, что с тобой происходит?
— Ничего! Ты можешь думать обо мне все, что тебе заблагорассудится, а я не хочу с тобой говорить! И не заставляй меня!
— Ладно, тогда объясни, почему ты не хочешь говорить на эту тему? Чего ты боишься? Почему не можешь смотреть мне в глаза? Тебя преследует чувство вины?
— Мама, хватит меня мучить! Я больше не могу это выносить! — закричала Камила. — Ты же сама все понимаешь!
— Что я понимаю?
— Все!
— Ты любишь его, да?
Элена наконец произнесла ключевое слово, и ей стало легче. А Камила, наоборот, окончательно закрылась. Она молчала, всем своим видом показывая, что не желает слышать этот бред. Элена же продолжала говорить ей о том, что им надо все выяснить сейчас, иначе потом они могут возненавидеть друг друга.
— Ты же не хочешь, чтобы между нами легла пропасть? — закончила она свой длинный монолог, и Камила истерично закричала:
— Нет! Нет! Я вообще ничего не хочу!
Они были так взволнованны, что даже не услышали, как Эду позвонил в дверь, и Зилда впустила его в дом.
— Что тут за шум? — спросил он изумленно. — Кажется, я пришел не вовремя?
— Нет, Эду, проходи, садись, — засуетилась Камила, надеясь хоть таким образом уйти от неприятного разговора, но Элена не хотела так просто сдаваться.
— Если хочешь, чтобы мы все обсудили втроем, я не против! — сказала она дочери.
— Нет! Лучше я уйду! — метнулась к двери Камила и выбежала прочь.
— Господи, что же делать? Я боюсь, как бы она не натворила глупостей, — беспомощно произнесла Элена.
— Я догоню ее! — тотчас же вызвался Эду.
Он настиг ее во дворе, но она не захотела с ним говорить.
— Пожалуйста, оставь меня в покое, — взмолилась она. — Мне надо побыть одной. Я прогуляюсь по пляжу, успокоюсь. Ничего плохого со мной не случится.
Эду внял ее просьбе лишь отчасти. Позвонив Элене, он сказал:
— Она гуляет по пляжу, но я не могу оставить ее одну в таком состоянии. Буду наблюдать за ней из машины.
* * *
Камила вернулась домой глубокой ночью и со слезами бросилась к матери:
— Мамочка, обними меня, помоги мне! Я совсем запуталась! Клянусь, я не хотела, чтобы все так вышло! Я не знаю, что делать. Мне страшно. Я боюсь собственных желаний, мыслей, снов!.. Я ненавижу себя за это, мама! Мне стыдно смотреть тебе в глаза!
— Ты не должна стыдиться своих чувств, — с болью произнесла Элена. — Ведь речь идет об этом? О твоих чувствах к Эду? Ты его любишь?
— Мне стыдно его любить. Я не хочу, чтобы он об этом узнал!
— А Эду? Он тебя… любит? Он что-нибудь говорил тебе? — с замиранием сердца спросила Элена.
— Нет. Эду ни в чем не виноват! Он не давал мне ни малейшего повода! И ему очень не нравилось, что я тебе вру. Я была на конезаводе…
— Я знаю.
— Тебе Эду сказал?!
— Нет. А ему это было известно? Я думала, тебя Педру приглашал.
— Да, приглашал, но Эду ездил со мной.
— И как же он мог от меня это скрывать? — не удержалась от возмущения Элена. — Значит, чувствовал за собой вину!
— Нет, он хотел рассказать тебе, но я ему не позволяла. Я боялась! Ты меня теперь возненавидишь?
— Да как же я могу тебя возненавидеть? За что? За то, что ты его любишь?.. Я просто не знаю, как нам теперь быть, что делать…
— А ничего делать не надо: Эду любит тебя, мама! — с горечью произнесла Камила. — Я это вижу, чувствую. Он любит тебя!
Глава 16
Алме приснился страшный сон: будто Эду разбился на машине и его увезли в больницу без сознания. Проснувшись в холодном поту, она бросилась к телефону, стала звонить в отель — Эду там не оказалось, хотя была уже глубокая ночь. Его мобильный телефон тоже почему-то не отвечал. Алмой овладело беспокойство. Ей стали мерещиться картины одна ужаснее другой. Лишь далеко за полночь она дозвонилась наконец до Эду.
Он только что закончил наблюдение за Камилой и вернулся в отель. Столь поздний звонок тети весьма удивил его, и Алме пришлось рассказать ему о своем кошмарном сне.
— Ты, пожалуйста, будь осторожен, — попросила она. — Не разговаривай по телефону, когда ведешь машину, и вообще не рискуй, поберегись.
— Ладно, не волнуйся, со мной все будет в порядке. Спокойной ночи! — ответил он с нежностью в голосе, какой Алма от него уже давно не слышала.
Это показалось ей добрым знаком. Очевидно, Эду уже созрел для примирения, но не решается заговорить об этом первым. Что ж, надо ему помочь!
Утром Алма сама поехала к нему в отель и попросила его вернуться домой:
— Возвращайся! Я поумерю свою любовь, обещаю. Не буду чересчур опекать тебя. На днях мы с Данилу вообще уедем, он никогда не бывал в Лас-Вегасе и хочет его посмотреть. Так что ты сможешь отдохнуть от меня. Живи как тебе вздумается. Если хочешь, обустраивай свой врачебный кабинет. А не хочешь — я, конечно, огорчусь, но приставать к тебе с нотациями не буду. Ну, что скажешь?.. Обними меня! Я по тебе смертельно соскучилась!
Они обнялись, и это означало, что их размолвка осталась в прошлом.
Домой Эду вернулся прямо к завтраку. Его встретили так, будто он никуда и не уезжал. Данилу, как всегда, шутил, Эстела его поддразнивала, Алма добродушно улыбалась, не участвуя в их пикировке.
