— Что значит «откопали»? Она дочь Мигела! — строго произнесла Элена.

Эду же поддержал Камилу:

— И мне эта выскочка действует на нервы.

— А ты тоже хорош — заигрываешь с ней! — ответила ему черной неблагодарностью Камила.

— Я?!

— Да! Ты тоже это заметила, мама?

Элена неопределенно пожала плечами:

— Я заметила только, что она глаз не сводит с Эду.

— Мало того, на шею ему вешается! — добавила Камила, а Элена продолжила:

— Возможно, это и есть та девочка, о которой говорила гадалка.

Эду сразу же воскликнул:

— Ерунда! Не стоит вспоминать об этой глупости, — чем весьма заинтриговал Камилу.

Она не отстала от него и матери, пока они не рассказали, что нагадала им цыганка в новогоднюю ночь. Камила отнеслась к этому предсказанию очень серьезно и еще раз укорила Эду:

— Тем более ты должен вести себя построже с Сесой! Я не думаю, что она способна завоевать твое сердце, просто мама нервничает, ей это неприятно.

Эду попытался отшутиться:

— Куда я попал?! Мной недовольны и мама, и дочка! Двойной приступ ревности!

— Да, я очень ревнивая, — подхватила Камила. — И мама тоже.

— Нет, я вовсе не ревнивая, — возразила Элена, но Камила ее тут же оспорила:

— Ты просто умеешь это скрывать. А я — нет! Все выплескиваю! Я бы и Тошио отчитала, будь он на месте Эду. И Сесу бы живо приструнила, отбила бы у нее всякую охоту бегать за моим парнем!

— Какая ты, однако, воинственная! — отметил Эду с изумлением и восхищением. — Элена, у твоей дочери бойцовский характер, ты знала об этом?

Переведя взгляд на Элену, он вдруг заметил, что она зябко подергивает плечами, словно в ознобе, и встревожился. А Элена ответила, упредив его вопрос:

— Нет, я не простудилась. Это какая-то внутренняя дрожь, возможно, от усталости или от чрезмерного количества впечатлений. Со мной такое в детстве иногда случалось. Родители тогда пугались, думали, что я серьезно заболела, а отец укутывал меня потеплее и нашептывал заклинание: «Уходи, смерть с косой, я еще живой!»

— И что, заклинание помогало? — хором спросили Эду и Камила.

— Не знаю отчего, но лихорадка прекращалась так же внезапно, как и появлялась, — ответила Элена. — Вот и сейчас, кажется, тоже все прошло!

— Ну и слава Богу! — облегченно вздохнул Эду. — Ты перенапряглась, тебе надо отдохнуть. Прими горячий душ и ложись спать.

Нежно поцеловав ее в щеку, он ушел к себе в номер. Но когда Элена уже начала дремать, вдруг позвонил ей:

— Ты еще не спишь? Я хотел сказать, что очень люблю тебя. Спокойной ночи! Целую!

— Кто это звонил? — спросила сонным голосом Камила.

— Эду. Сказал, что он меня очень любит.

— Счастливая ты, мама! У тебя такая любовь! — произнесла Камила не без зависти. — А Тошио, к сожалению, не романтик…

Пока Элена собиралась с ответом, ее вновь охватил тот давний детский озноб, и она мысленно повторила отцовское заклинание: «Уходи, смерть с косой, я еще живой!»

Из поездки к деду Фред вернулся потрясенный, растроганный до глубины души. Обняв Клару, он стал горячо благодарить ее за то, что она сумела настоять на его встрече с дедом.

— Ты знаешь, это удивительный человек! Он уже очень слаб, даже немощен, но какой дух, какое самообладание! А как он обрадовался, увидев меня! Рассказал мне про мои детские шалости. Представляешь, он все помнит, и все это ему очень дорого. Я тоже сразу вспомнил: и сад, и дом, в котором жил еще ребенком, и даже мебель — она до сих пор там стоит…

— Ладно, это я уже поняла, — прервала его Клара. — А что он пообещал оставить тебе в наследство?

— Дед подарил мне лошадь!

— Что? Я не ослышалась? Дед оставляет тебе в наследство лошадь? — затряслась от возмущения Клара.

— Не в наследство, а в подарок, — поправил ее Фред. — Больше ему нечего мне подарить.

— Не верю! Он просто жмот, каких свет не видывал! Ты на одну дорогу потратил уйму денег, а взамен — лошадь?!

— Я же поехал туда по собственной инициативе, а точнее — по твоей.

— Но я-то надеялась на другое! Я думала о нас, о нашей дочери, о ее будущем.

— Да, ты размечталась о каких-то плантациях…

— А что мне остается делать при таком муже? — взнуздала своего любимого конька Клара. — Я не могу жить в этих ужасных условиях, которые ты для меня создал!..

Она еще долго гневалась, а Фред, слушая эту бесконечную тираду, все мрачнел и мрачнел. Наконец он решительно встал и ушел в другую комнату, откуда позвонил матери.

Элена уже спала, впервые за долгие годы видя во сне отца, поэтому и звонок Фреда поначалу восприняла всего лишь как продолжение сна. В самом деле, могло ли такое случиться наяву, что Фред сам ни с того ни с сего вдруг поехал в гости к деду, о котором прежде и не вспоминал?! Но когда она услышала, что отец хочет повидать ее перед смертью, сон сразу же отступил — тот затяжной, словно летаргический, сон, длившийся более двадцати лет. Долгое время он спасал Элену от болезненных воспоминаний, но теперь боль снова всколыхнулась в ней. Элена испугалась, что может не застать отца живым. В последний раз она видела его молодым, крепким, энергичным. Таким он и запечатлелся в ее памяти. И лишь теперь до Элены вдруг дошло, что все эти годы отец не просто жил, но старился и вот подошел к своему концу…

— Боже мой, что же делать? Я нахожусь так далеко от него, — произнесла в смятении Элена. — Фред, позвони ему, скажи, что я постараюсь приехать как можно скорее.

Камила тоже проснулась от телефонного звонка и, услышав эти слова матери, встревожилась:

— Что случилось, мама? Фред заболел? Нина?

Элена ответила не сразу, погруженная в трудную душевную работу: напрягая все свои силы, она пыталась представить отца постаревшим, больным, немощным и — не могла. Камила мягко тронула ее за плечо, и лишь после этого Элена произнесла глухо, словно издалека, из того давно ушедшего и почти забытого времени, когда отец был молодым, а сама она была юной и делала первые, не всегда обдуманные шаги в своей трудной, беспокойной жизни:

— Мой отец умирает… Зовет меня, хочет попросить прощения…

— За что? — конечно же, спросила Камила, поставив мать в еще более сложное положение.

— Когда я оттуда уехала… — вынужденно ответила Элена, не зная, как объяснить дочери то, что произошло много лет назад, и при этом скрыть от нее самое главное — правду, — когда я уехала… В общем, у нас было не все гладко. И отец, наверное, чувствует себя виноватым. Он позвонил мне, точнее, позвонила моя сестра Ирис, и Фред туда съездил.

— Ты никогда не вспоминала о своей сестре…

— Да я ее и не видела никогда.

— Мама, у вас очень странные отношения с отцом: не видеться более двадцати лет! Это нехорошо, — с укоризной произнесла Камила. — Я вот своего отца даже не помню, а мне бы так хотелось, чтобы он был рядом! Скажи, разве ты никогда не хотела съездить туда, помириться с моим дедом?

— Хотела, — вздохнула Элена, — да так и не собралась. Теперь вот поеду.

Она опять вздохнула, подумав о том, что поедет в любом случае, а повезет ли ей увидеть отца живым — неизвестно. Слезы подступили к ее глазам, но Элена сдерживала их, боясь показать дочери всю глубину своего горя и тем самым подтолкнуть Камилу к дальнейшим расспросам о событиях двадцатилетней давности. Такая осторожность была оправданна, потому что Камила продолжала говорить о своем отце, а эта опасная тема всегда требовала от Элены огромного напряжения душевных сил и предельного внимания. «Сейчас она задаст мне очередной вопрос, и я в таком состоянии могу брякнуть что-нибудь не то», — с ужасом подумала Элена.

Камила между тем спросила:

— Ты знаешь сеньора Андре — владельца булочной, которая рядом с нашим домом?

— Знаю. А что? — насторожилась Элена, поскольку в любом вопросе дочери ей чудился подвох.

— Мне как-то во сне привиделось, будто он — мой отец, — пояснила Камила. — Я часто вижу во сне отца, и всякий раз у него другое лицо — не такое, как на фотографии.