– Что происходит? – шепчет Вивиан в ответ.

– Твой кузен выговаривает нового парня Эверли, рассказывая ему о своих намерениях, – сообщает Эрин, пока мы все заходим в гостиную и теперь можем шпионить за ними через окно.

– Но почему? – спрашивает Вивиан.

Эрин качает головой в неверии.

– Эрик волнуется о развратном прошлом Сойера. Словно он сам не встречался со всеми подряд, пока не познакомился со мной.

– Эууу, Эрин!

– О, прости. – Она краснеет.

На улице ребята похлопывают дружески друг друга по спине, так что мы поспешно скрываемся на кухне.

Вивиан фыркает.

– Твой брат такой чересчур заботливый. Даже хуже, чем мой папа.

– Мы спишем это на его воспитание, – объявляет мама, и мы все поворачиваемся в ее сторону, наблюдая за тем, как она засовывает лазанью в духовку, рядом с уже запекающимся мясом. – У него есть привилегия защищать тебя от неподходящих членов.

– Мама! – Не уверена, что больше меня ужасает, то, что она только что сказала, или что словосочетание "защищать от членов" слетело с ее уст.

– Шучу! – Она ослепляет усмешкой.

Я стону. Когда это моя мама стала такой шутницей?

Эрик и Сойер входят на кухню буквально через мгновение, при этом улыбаясь. Сойер целует мою мама в щеку и передает ей бутылку вина, благодаря ее за приглашение. Она буквально краснеет от его внимания.

– Это твой новый парень? – шепчет мне Вивиан, широко открыв глаза.

– Ага.

– Черт, девочка. – Она не скрываясь разглядывает его с головы до ног, так что я толкаю кузину локтем в бок.

Сойер поворачивается к нам, ослепляя своей мегаваттной улыбкой, и я представляю его Эрин и Вивиан, а затем тащу в тихий уголок.

– Что ты сказал моему брату? Казалось, он собирался тебя убить, а затем пуфф, и вы уже курите на пару метафорические сигары. – Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, смущенная тем, что мы здесь не наедине.

– Все просто, – говорит он, наклоняясь к моему уху, его дыхание на моей шее вызывает дрожь по всему телу. – Я сказал ему, что влюбился в тебя.

– О, – заикаюсь я. О. Я должна на это что-то ответить? Прямо сейчас? Стоя в паре метров от своего отца? Уверена, мои глаза расширяются, как у совы, а взгляд мечется то туда, то сюда, пока я гадаю, насколько мы здесь уединены, а затем всасываю в рот нижнюю губу и задаюсь вопросом, могу ли я незаметно провести Сойера к себе в комнату. Что смешнее всего, так это то, что мне двадцать два, а я все еще боюсь испытывать удачу рядом с Эриком.

Сойер разглядывает мое выражение лица и усмехается, явно подмечая мою грусть, а потом наклоняется и касается своим лбом моего.

– Ты можешь рассказать мне все, что думаешь по этому поводу, позже, мисс Сапожки.

Я облегченно выдыхаю задержанный воздух и киваю в тот же момент, как мама зовет нас, спрашивая Сойера, что он хочет пить.

Пока мы пьем и едим закуски, все, кажется, проходит довольно мирно. Каким-то образом Сойер вызывает у всех симпатию, и бабушка даже называет его "секси-шмекси" и говорит, что отбила бы его у меня, будь она немного помоложе. Так что ко времени подачи обеда я даже расслабляюсь. Но это чувство длится лишь до тех пор, пока Сойер не откусывает первый кусочек лазаньи и не начинает петь моей матери дифирамбы, рассказывая о том, как давно он не ел домашней лазаньи, при этом подмигивая мне.

– Эверли может приготовить ее для тебя! Она видела, как я ее готовлю дюжину раз! – Мама светится от счастья, тогда как я давлюсь крутоном. – У нее есть рецепт.

Сойер хлопает меня по спине, но на его щеке появляется ямочка, когда он пытается скрыть улыбку. Я откашливаюсь и делаю глоток воды.

– Ты говоришь, как сексист, мама. Возможно, это Сойеру стоит приготовить для меня лазанью. – Я пинаю Сойера в голень, когда говорю это.

– Довольно справедливо, Эверли. – Мама кивает. – Возможно, вы могли бы приготовить ее вместе? – Она светится от одной этой мысли и передает роллы папе, слева от нее.

– Я бы с радостью приготовил лазанью для тебя, Эверли, – встревает Сойер. – Даже принесу тебе ее домой после твоих занятий. Сперва, конечно, предупредив о своем визите, – добавляет он, не отводя от меня взгляда. – Удостовериться, что ты дома.

– Как мило! – Прямо сейчас мамина симпатия к совершенству Сойера достигла своего апогея, тогда как я размышляю о мести. Я никогда не ворвусь к кому-то домой и не стану снова готовить лазанью, это уж точно.

После обеда мы собираемся рядом с елью в гостиной, на кофейном столике уже стоят печеньки и кружки с кофе и горячим шоколадом. Моя младшая кузина Бонни раздает всем подарки из-под ели. Вив передает мне маленькую упаковку с карточкой от Сойера. Мы сидим на диване рядом друг с дружкой, и его рука лежит на уровне моих плеч на спинке.

Я кладу подарок на колени и жду, пока Бонни закончит раздавать подарки другим, но кажется, она не собирается раздавать подарки всем прямо сейчас.

– Открывай же, – восклицает мама. Очевидно, что внутри коробка с ожерельем, так что я подцепляю пальцем ленту, отворачиваю бумагу и обнажаю бирюзовую коробочку от Тиффани. Открываю ее и начинаю смеяться, но мне бы не хотелось объяснять всем почему, так что я пытаюсь сдержать смех, в результате странно фыркая. Моя мама вопросительно смотрит на меня, вероятно, решив, что я пытаюсь сдержать слезы, а не смех, но она ничего не говорит.

– Красиво! – Эрин наклоняется и разглядывает ожерелье, Вивиан вскакивает, желая тоже заглянуть.

– Я его надену, – говорю я всем, поднимая украшение и поднося его к шее, а затем немного наклоняюсь вперед так, чтобы Сойер смог его застегнуть.

– Ключики! – говорит Вивиан, разглядывая три серебряных ключика, висящих на изящной цепочке. – Аааа, это так мило, – воркует она, и я пытаюсь снова не засмеяться.

Конечно, он нашел ожерелье с тремя ключами вместо того, чтобы купить просто ожерелье. Конечно же. Сойер слегка дергает за кончик моего хвостика, и когда я смотрю на него, на его лице сверкает фирменная улыбка, вызванная весельем от моих попыток не рассмеяться. Но все в порядке, ведь он сам пока что не открыл свой подарок.

И Бонни как раз передает ему его. Упаковка размером с обувную коробку, и я улыбаюсь в предвкушении.

Он убирает правую руку со спинки дивана и нетерпеливо разрывает бумагу. Затем открывает крышку и роется в упаковочной ткани, вытягивая кружку с изображением кошки, ниже которого есть надпись "Я просто до безумия люблю кошек".

– Я возьму ее на работу, – говорит Сойер, усмехаясь.

– О, это не все, милый, – говорю я ему, похлопывая парня по колену.

Он снова роется в коробке, отыскивая пару серебряных запонок в виде силуэта кошки. И наконец, с самого дна Сойер достает футболку с принтом серой полосатой кошки в очках и повернутой козырьком назад бейсболке. Я усмехаюсь от уха до уха.

– У тебя есть кошка, Сойер? – спрашивает Эрик, выглядя крайне заинтересованным.

– Нет, но он очень хочет завести, – отвечаю до того, как Сойеру представляется шанс.

Эрик кажется скептично настроенным, словно подозревает, что это наша внутренняя шутка, которую он бы не одобрил, однако брат откидывается на спинку кресла и не произносит ни слова.

– Сойер, ты не обязан был приносить мне ничего в подарок, – говорит мама, принимая плоский упакованный сверток из рук Бонни и опуская его себе на колени.

– Это безделушка, может, у вас даже уже есть такая же, – говорит Сойер, откидываясь на спинку дивана и снова опуская руку мне за спину.

Меня снедает любопытство, пока мама осторожно разворачивает подарок. Возможно, мне даже немного страшно от того, что там может оказаться что-то, что высмеет мой нелепый поступок или же заставит меня саму рассмеяться.

– О, как мило! – восклицает мама, поднимая сперва довольно старую на вид книгу "1, 2, 3 в Зоопарке" авторства Эрика Карла, а следом за этим выглядящую столь же старой книгу "Генри Хаггинс" Беверли Клири. – Они подписаны! – Мою маму легко впечатлить любой книгой, но Сойер буквально выбил страйк, подарив эти две. – Удивлена, что Эверли рассказала тебе, в честь кого была названа. Она никогда никому не позволяет использовать имя Бэверли.