Как ни странно, Лина согласилась почти сразу. С силой проведя ладонью по лицу, она сказала:

– По-моему, идея неплохая.

Пауло и Изабелла тоже кивнули, и вопрос был решен. В полдень мы уже тронулись в путь. Единственное, о чем я не подумал, так это о том, что если в Никарагуа я еще мог сойти за человека, который по своему имущественному статусу мало чем отличается от местных жителей (а мне казалось, что Лина и Пауло именно так меня и воспринимают), то в Коста-Рике мне это вряд ли удастся. Особняк Колина был одним из самых дорогих с стране, и, хотя мне он не принадлежал, того факта, что я мог свободно им распоряжаться, в частности – мог пригласить туда своих гостей, было больше чем достаточно, чтобы Лина и Пауло поняли, среди каких людей я обычно вращаюсь. А поняв, они сообразили бы, что я гораздо богаче, чем им представлялось, пока я спал в курятнике и ходил в шлепанцах и обносках с чужого плеча. Это, в свою очередь, неизменно вызвало бы вопросы, на которые я был не готов отвечать.

Пока мы ехали вдоль побережья, Пауло взял на себя роль гида и познакомил меня с такими достопримечательностями своей страны, которые практически никогда не попадают в туристические брошюры. Впрочем, главной достопримечательностью Никарагуа он считал своих соотечественников, и я не мог не признать его правоты. Эта страна была красива и сама по себе, но еще прекраснее ее делали улыбки тех, кто здесь жил, – нередко на грани нищеты. Эти улыбки встречали нас повсюду, пока на протяжении почти семи часов мы пылили по извилистым проселочным дорогам, выезжая на асфальт только затем, чтобы попасть на другой проселок. Должен сказать, что за все это время Пауло ни разу не заглянул в карту; похоже, он действительно знал свою страну лучше, чем кто бы то ни было.

Когда мы доехали до особняка, до заката оставалось всего несколько часов. Ворота, ведущие на территорию поселка, не вызвали у моих спутников особенного интереса, но дорога, петлявшая между роскошных домов, больше напоминающих дворцы, заставила их широко открыть рты. Когда же мы остановились перед особняком Колина, они и вовсе лишились дара речи. Лишь какое-то время спустя Лина сумела выговорить:

– Чем, говоришь, занимается твой партнер, что он может позволить себе такой домище?..

Изабелла вертела головой во все стороны, и глаза у нее были огромными, точно два серебряных доллара. Буквально все вызывало ее восхищение и интерес. Что касалось Пауло, то он так крепко вцепился в руль «Тойоты», что мне показалось, он испытывает сильнейшее желание сбежать куда-нибудь в более привычную обстановку.

– Все в порядке. – Видя их изумление, я рассмеялся. – Идемте.

Внутри особняк был полностью отремонтирован, убран и приведен в порядок. От разгрома, учиненного буйными приятелями Сэла, не осталось никаких следов, если не считать кое-каких недоделок, которые, однако, не могли помешать нам расположиться со всем возможным удобством. Для начала я провел своих друзей по дому, чтобы показать им, где что находится. Слушая мои объяснения, они в основном молчали, робея, и, похоже, не решались даже прикасаться к сверкающим ручкам, кранам и кнопкам. Особняк действительно выглядел как новенький, а главное, я не обнаружил никаких следов того, что Сэл побывал здесь снова. Оставалось надеяться, что он еще сюда не добрался и появится в ближайшие дни. О том, что Сэл мог направиться куда-то еще, где мы никогда его не найдем, мне не хотелось даже думать.

Наконец я показал своим друзьям их комнаты и сказал:

– Как устроитесь, спускайтесь, я буду ждать возле бассейна.

Только сейчас Лина заговорила. Преодолев смущение, она сказала:

– Я не захватила купальник.

Об этом я не подумал, но проблема решилась достаточно просто. Отведя ее в комнату Маргерит, я распахнул дверцы встроенного шкафа.

– Вот, посмотри здесь. Думаю, ты подберешь себе что-нибудь по размеру. Я в этих делах не большой специалист, но, мне кажется, вы с Маргерит примерно одного роста и комплекции.

– Маргерит – это жена твоего партнера?

– Точно. – Я улыбнулся. – Я тебе о ней рассказывал.

– А она не будет возражать?

– Нет.

Лина показала на стену шкафа, где висела фотография в рамке, изображавшая Маргерит в цельном купальном костюме и в короне победительницы очередного конкурса красоты.

– Это она, Маргерит?..

– Да.

– Какая красивая…

Я промолчал.

Чтобы переодеться, много времени Лине не потребовалось.

Первой, впрочем, возле бассейна появилась Изабелла. Девочка подошла к бассейну, и я, стоя в воде, протянул ей руки:

– Прыгай.

Изабелла покачала головой.

– Не бойся, я тебя поймаю.

Девочка наклонилась вперед и, как стояла, так и упала в воду – в мои подставленные руки. Поддерживая ее под грудь и живот, так, чтобы она лежала на поверхности, я стал объяснять, как правильно грести руками и как отталкиваться ногами.

Пока Изабелла осваивала плавательные движения, из дома вышла Лина. Из всего богатого гардероба Маргерит она выбрала едва ли не самый скромный цельный купальник и к тому же повязала на талию длинный платок из тонкого шифона. Должен сказать, что, пока она не сняла платок, мне вполне удавалось держать себя в руках, но когда Лина развязала узел и, аккуратно сложив ткань, спустилась по лесенке в воду, у меня в буквальном смысле отвисла челюсть.

Подняв руку, Лина слегка надавила мне на подбородок, и я закрыл рот.

– Ты что, никогда не видел женщин в купальниках? – проговорила она с легкой усмешкой.

– Таких – не видел.

Не знаю, кто с кем заигрывал – я с ней или она со мной, однако именно в течение этих нескольких секунд Лина превратилась для меня из человека, помогающего другу найти пропавшего подростка, в женщину, которая хочет выглядеть – и быть – желанной в глазах некоего мужчины.

И надо сказать, что мужчина ее не разочаровал.

Минут через десять к нам присоединился и Пауло. Мы долго плавали (Изабелла, к слову сказать, научилась неплохо держаться на воде, хотя и отчаянно брызгалась), а когда солнце опустилось почти к самому горизонту, я повел гостей на причал, чтобы показать «Бертрам», который стоял там, где я его оставил. Яхта произвела на всех сильное впечатление, но больше других она понравилась Пауло, который гладил кончиками пальцев гладкое полированное дерево и удивленно качал головой.

С причала мы отправились на пляж, точнее, позволили Изабелле отвести нас туда. Волна была небольшой, ветерок – ласковым и теплым, и мы бродили по песку, изредка заходя в воду, пока солнце не опустилось в океан, на несколько минут позолотив небо и воду. Закат произвел впечатление даже на меня – он был красивее всего, что́ я видел на Бимини, хотя там мне приходилось наблюдать заход солнца чуть не каждый день.

Потом мы вернулись в особняк, и я приготовил ужин – спагетти с консервированными томатами и креветками. Это был очень долгий день, все устали и проголодались, поэтому за столом почти не разговаривали. За кофе – очень хорошим, но все же хуже, чем я пробовал в Валья-Крусес, – Лина неожиданно показала на дверь, которую я как-то пропустил, когда демонстрировал дом.

– А там что?

– Театр.

– Театр?

– Кинотеатр, – поправился я и, поднявшись, пригласил всех в персональный домашний кинотеатр Колина на двенадцать мест. Не знаю, каковы были точные размеры экрана, но он был лишь немногим меньше торцевой стены, а она была отнюдь не маленькой. Обтянутые мягкой кожей кресла представляли собой маленькое чудо техники, так как были снабжены не только подножниками и механизмом для регулировки угла наклона спинки, но и массажным устройством для спины и стоп.

– Выбери для нас что-нибудь по своему вкусу, – попросила Лина, показывая на полки, уставленные DVD-дисками.

– Одну минуточку… – Я быстро нашел нужный диск, вставил в проигрыватель и вышел незадолго до того, как монахини начали хором жаловаться на проблемы с Марией. Пауло, Лина и Изабелла неотрывно смотрели на экран, и я был не прочь к ним присоединиться, но мне необходимо было поговорить с Колином.