— Сейчас враг появится! — предупредил он Бодрова.

Не ожидал Лука Васильевич, что так неожиданно из темноты наплывёт на него и сама бухта и корабли в ней. Точно призраки они выдвигались из темноты навстречу барже. И часовые там уже заподозрили что-то неладное, и начали перекличку между собой.

Не могли они предположить, что это русские и, похоже было, что баржу маньчжуры всё же принимали за свою патрульную посудину.

— Огонь! — скомандовал Лука Васильевич своим артиллеристам. — Как можно чаще! Подсветите, ребята!

Первый выстрел был очень удачным, маньчжурский катер, как игрушечный, подпрыгнул от выстрела и сразу же загорелся. Затем там рванул боезапас. И темнота содрогнулась от выстрелов различного калибра. Стреляло вокруг всё, всё что могло стрелять.

Расстреляв большую часть своего боезапаса, баржа по течению отошла вниз под прикрытие темноты и, что хищная рыба в ожидании добычи, затаилась там. Переключив весь свой артиллерийский огонь по береговым целям. И тем самым дав возможность своим лодкам атаковать врага. Что те незамедлительно и сделали. Давно забытая тактика запорожских казаков снова оказалась незаменимой и устрашающей по своей дерзости. И темнота казакам была на руку.

Гольды на своих лодках из засады устремились к освещённым катерам маньчжуров. И казаки яростно атаковали любые плавсредства врага, закидывая их горючей смесью, пока те не превращались в костёр.

Стреляли казаки только в тех матросов, что пытались тушить огонь, остальное гиблое дело довершала безжалостная стихия — вода. Одновременно, с двух сторон сухопутные казаки ударили по осаждающим город захватчикам. Изнутри их поддержали дружным огнём из всех видов оружия осаждённые казаки, солдаты и жители города. Оторопевшие от такого дерзкого ночного налёта маньчжуры скоро оказались прижатыми к Амуру, путь отступления был им отрезан.

Освобождённый город впервые за все дни блокады вздохнул облегчённо. Сейчас он был совсем, как человек, грязный от копоти пожарищ, многократно пробитый пулями и снарядами. Только сказать он ничего не мог и пожаловаться людям. Зато люди были очень веселы, совсем, как дети. И даже снаряды, летящие с того берега, уже не так их пугали. По врагу била наша артиллерия. Отвечали маньчжуры второпях и бестолково, лишь бы стрелять. Ведь и они сами находились под обстрелом.

Собрались на совет казачьи атаманы и воинский генерал Семихватов, начальник гарнизона города, надо было выработать единую тактику действий. Семихватов Борис Валерьевич был сыном того самого Валерия Борисовича Семихватова, что впервые прошёл по Амуру сплавом с казаками по приказу царя ещё в 1860 г. И имени своего отца героя он нигде не позорил. Уважали его и солдаты, и казаки, и жители города. И статью и ростом генерала Бог не обидел. Да ещё умом и красотой, и седой пышной шевелюрой волос. И доброты он был редкостной, жалел всегда людей и зря солдат под пули не посылал. За все эти качества и ценили его солдаты, свой он был, как отец им. По годам уже пожилым был генерал, и это ещё больше придавало ему значимости.

— Пришёл приказ нам от самого Царя-Батюшки нашего — воевать нам, атаманы, до победного конца.

Бить врага нашего везде и на его территории тоже. И идти дальше, до самой их столицы. Поэтому к казачьим войскам добавятся ещё и солдатские полки, они уже на подходе. Но казачьим войскам особая линия, так как у них насчёт войны есть своя стратегия — враг им знакомый. Но никакой анархии быть не должно. Только совместные действия, они себя полностью оправдают.

Хорошо себя показал в ночном бою сотник Бодров. Но сынок уже дальше своего папаши пошёл, не зря его маньчжуры Чингиз Ханом Бодровым прозвали.

И тут уже среди маньчжуров молва прокатилась, что Чингиз Хан Бодров здесь появился. И всех их, как собак, беспощадно резать будет. Ну скажут же! И что он уже здесь на Амуре ночную бойню устроил, всё это его работа.

— Вот здесь они не ошиблись! — смеётся Борис Валерьевич. — В точку попали! Надо его конной сотне придать особые полномочия — только диверсии и разведка. Ведь они этому с детства обучены. Равных им в разведке и ближнем бою нет соперников.

Это же надо, целый гарнизон маньчжурских солдат одними ножами вырезали? Но осуждать их нельзя, это война, и жестокость здесь оправдана. Не они начали войну, а погибать никому зазря не хочется.

А сейчас им надо подавить маньчжурскую артиллерию, иначе нет смысла нам наступать дальше. Только людей зазря положим. Я думаю, что пусть этим займётся сам сотник Бодров Лука, его это дело. А как угомонит казак артиллерию, то и мы туда подоспеем. И казаки и солдаты, все там будем. Поддержим наш авангард.

И впервые улыбнулись все присутствующие на совещании, и атаманы, и генерал, и сам Лука. План продуман, прост и принят к исполнению.

Решили казаки Бодрова с вечера тайно перебраться на тот берег Амура и скрытно подобраться к батарее. И всё до утра с её захватом уладить. И тогда путь казакам к маньчжурском городу свободен. Маньчжурских солдат казаки в счёт не брали, без артиллерии они не страшны. Особенно для конной лавины казаков. Остальные войска на нескольких баржах и целой флотилии рыбацких лодок будут готовы по команде высадиться на захваченный плацдарм. Расширить его и прямо с ходу развивать начатое наступление.

Казацкие лошади никогда не боялись воды и всегда спокойно плыли за лодками. И даже без лодок казаки могли переправляться через реки, держась за лошадиные хвосты. Это был древний приём кочевников, взятый казаками на вооружение. Так что с переправой казаков через Амур особых проблем не было и Семихватов это особо подчеркнул. Зато других проблем хватало с избытком, и генералу было над чем задуматься. Одно то, что им противостоял многотысячный гарнизон маньчжурских войск, хорошо обученных и экипированных, невольно настораживал наших стратегов. И многократное численное превосходство маньчжуров тоже особой радости не внушало.

Оставалась надежда на сотню Бодрова, мастера ночного боя. Другой подходящей тактики с превосходящим противником пока не находилось. Десяток казаков-разведчиков с наступлением темноты на лодках вместе с проводниками-гольдами высадились в условленном месте на маньчжурском берегу. И с ходу начали готовить место для прибытия остальных товарищей.

Через час сюда должны были высадиться все остальные казаки из сотни, вместе с лошадьми. И надо было торопиться Василию Шохиреву со своей командой расчищать место. Ибо вся операция должна быть тайной для врага. И исключить напрасные людские потери. Раз прозвали его так маньчжуры, Чингиз Ханом, то ничего не сделаешь, надо оправдывать их доверие. И каждый казак из сотни Бодрова старается не подвести Луку. Иначе, позор всем!

Ровно в назначенный срок вся сотня казаков была на маньчжурском берегу. Ночь ещё была впереди и уж она-то благоволила казакам.

Луна лишь на миг выглянула и, словно не заметив лихого разбоя казаков, скрылась за тучи. Похоже было, что и она всецело была на стороне разведчиков. Теперь надо было скрытно подобраться к батарее и постараться захватить её без единого выстрела. И на этот раз Селена молча удалилась за тучи по своим небесным делам, оставив всю маньчжурскую батарею на волю случая.

И тут прослеживалась живая связь казаков с природой, всё у них было в полной гармонии с ней.

— Всех батарейцев не резать! — распорядился Бодров. Я думаю, что если всё гладко сделаем, то они нам очень даже пригодятся.

И вот прозвучал сигнал, для разведчиков.

Истошно всхлипнула противная выпь на болоте и тут же надсадно замолчала, словно боясь испугать ночную тишину, никак не подвластную ей. И это удалось птице, часовые-маньчжуры ничего не заподозрили. И снова окунулись они в полусладкую дремоту. Полностью расслабляться на посту им никак нельзя, а вот побаловать себя её сладкими грезами очень хотелось.

По сигналу Шохирева, разведчики убирали часовых у входа в блиндажи и устремлялись туда. Кто-то из них оставался у хода. Как вешняя вода, растекались казаки в любую прореху надёжной обороны. Недолгая возня и как бы ненароком возникший там шум замолкал, дело было сделано на совесть. И скоро вся батарея была захвачена казаками.