На поляне, на осенней подстилке из листьев, лежал такой огромный и толстый, что напоминал того самого змея, из нашей семейной легенды. И этот малыш был тоже не менее десяти метров длины. Не верилось нам, что почти забытая легенда сейчас повторяется, и всё это сущая правда, а не давняя выдумка. И именно с нами, Бодровыми, как и было предсказано когда-то гольдом.

Этот огромный гад был всецело занят охотой и ему было просто не до нас. В этот ответственный для него миг он ничего не видел и нечего не слышал.

Пища сама шла к нему в пасть: молодая косуля упиралась своими точеными ногами в землю. Но под страшным гипнозом его бездонных глаз сама продвигалась на съедение к змею. И этот удав сейчас наслаждался своей властью над уже обречённой жертвой, и даже можно сказать, что он ликовал сейчас. Если так можно было сказать о его морде. Странно было, что и наши лошади замерли, тоже попав в его огромное поле влияния гипноза.

Моя крупная картечь подбросила эту ведёрную голову змея вверх и резко в сторону.

Мой отец стрелял уже по упругому телу удава, которое мигом собралось в огромный узел из стальных мышц. Съехалось тело к этой страшной и гигантской голове змея, будто прикрывая её от следующего выстрела. Совсем как человек от грозящего ему удара.

Снова показалась обезображенная голова удава из чудовищного вороха окровавленных колец тела, наверно змей всё же готовился к атаке. Пулей разнёс ему голову Лука Бодров, потому что стрелок он был отменный. И вот тут-то, откуда-то изнутри этого клубка, раздался утробный вздох или выдох, не понять было. Но этот звук был настолько живой и душераздирающий, что обезумели наши лошади и понесли нас подальше от этого страшного места охоты.

Они сразу же пришли в себя, и подгонять их было не надо, ими руководил ужас. Мы так и вошли с отцом молча в дом, и ничего не говорили друг другу, и ни на какие вопросы домашних не отвечали.

Только через две недели мы съездили на то заклятое место охоты. Вот тебе и фронтовики, столько всего видевшие и много пережившие.

От нашего монстра уже практически ничего не осталось, кроме его чудовищной головы и вороха листьев на ней. Постарались здесь лесные едоки на славу, только голова змея их определённо смущала. Знали они о нём не понаслышке, и даже мёртвого боялись.

Стояли мы с отцом на той поляне и думали тогда, закончится ли вся эта семейная трагедия сейчас, или ещё будут нам сюрпризы в нашей жизни. И очень нам не хотелось верить, что такая встреча и в третий раз повторится в нашем роду. И тогда возникает вопрос — когда?

И снова задумался Григорий Бодров, и хотя ему уже за пятьдесят лет, он выглядит для своих лет прекрасно. И молодым в работе на лесоповале ещё очень далеко до него — богатырь он!

— Что же ты дедушка замолчал — теребит дедушку маленький Саша Бодров. Он самый нетерпеливый из всех внуков. Но и остальным внукам тоже не терпится выслушать любимого дедушку. — Ты так хорошо рассказываешь про всех нас, казаков, что трудно оторваться от рассказа. Хочется всё слушать и слушать тебя, мой самый лучший дедушка на всём белом свете.

Ещё расскажи дедушка, про нас Бодровых, славные казаки мы были, все Бодровы, правда, дедушка? И ты самый лучший из всех, самый-самый!

Улыбается Григорий Лукич, и задорно блестят его синие и добрые глаза, совсем по-молодому.

— Ох и хитёр ты, пострелёнок. С тобой не соскучишься — слушай!

В тысяча девятисотом году кончилась спокойная жизнь казаков на Амуре.

Начали маньчжуры затевать большую войну против русских на Амуре. Да и не только на Амуре, а везде у себя в стране объявили войну иностранцам: и русским, и англичанам, и французам, и американцам. Короче всем белым людям! Революцию у себя делали.

И начали они с иностранцами жестоко расправляться по всей своей стране, так до Амура и добрались. И скоро отрубленные русские головы были посажены на кол и расставлены вдоль всего побережья Амура, для нашего устрашения.

Вот тогда и заволновались Амурские казаки. Никогда такого не бывало, чтобы враги нас на испуг брали. Не тот мы народ, чтобы так легко могли испугаться, ошиблись зачинщики.

Твой прадедушка Лука Бодров, отставной урядник, собирает отряд казаков и ночью переправляется на лодках через Амур. Тоже опасная затея. Тут и днём-то страху наберёшься, а ночью тем более.

Хоть и в серьёзных годах мой дедушка был, но душа у него была совсем ещё молодая. И всегда жаждала она славных казацких дел. Наверно, все Бодровы такие, настоящие бойцы. Сгруппировались казаки разведчики в одном условном месте, как и было оговорено раньше. И без единого выстрела подкрались к посту. И всех вражьих солдат уничтожили, вырезали ножами, никто и пикнуть не успел.

Дали сигнал фонарём на наш берег, что всё нормально и пост ликвидирован. И что можно переправляться другим казакам.

А самим, чтобы скучно не было и кровь в жилах не застоялась, оседлали коней и дали им шенкелей в бока. И ликвидировали ещё несколько близлежащих маньчжурских постов. Там и пленных солдат набрали. Благо, что тёмная ночь благоприятствовала проведению всей операции.

Не хотят казаки-разведчики себе грех на душу брать и рубить безоружных маньчжуров, чтобы их головы на кол вместо русских одеть. Одно дело в бою победить врага, другое казнить пленного. И многие задумались казаки.

Видит это Лука Васильевич и душой их понимает, но сердце казачье противится этому. И надо ему теперь молодых казаков вразумить, чтобы в будущем таких проблем у них не было.

— Война есть война! Казак не должен задумываться над тем, кем он будет в следующей жизни: ангелом он точно не будет. И не казачье это дело милосердием заниматься тогда, когда надо быть беспощадным к жестокому и хитрому врагу.

Запомните это, дети мои, и сыны мои, и ещё запомните: прежде всего казаки сильны тем, что у своих врагов они перенимают тактику ведения боя. Так всегда испокон веков было, в том и есть наша сила.

И только так можно заставить врага себя уважать. А им есть возможность задуматься: стоит ли так делать дальше или нет? Иначе они никогда не задумаются и не остановятся в своей безнаказанности.

И если враг берёт в заложники твоих жен и детей или родственников, то и нам надо также поступать, иначе весь их беспредел не остановить.

Пусть враг тоже задумается и остановится! И ему наука будет.

Так мы завоевали Кавказ, Сибирь и весь Амур, Сахалин и Камчатку.

Но милосердие всё же сильнее, и там надо быть казаку искренним до конца, от души должно всё идти. С добром надо к людям подходить, и тогда ты уже наполовину победитель.

А в жестокости: хочешь ты или не хочешь того, а стисни зубы, и делай то, что надо делать — вот такое наше простое казацкое правило.

А если ты победитель в бою, то тогда грех быть жестоким, ты обязательно должен быть милосердным. Ты человек! Ты христианин! И никогда не забывай это!

А сейчас смотрите на своих врагов, чего они стоят. Это будет вам наглядный урок жестокости. И тоже тактика ведения войны, а известно, что войны бескровные не бывают.

Поэтому вы должны всё время думать и думать. И всегда выбирать необходимую тактику, согласно сложившейся обстановке. Иначе вы будете недостойны, называть себя казаками.

С десяток пленных солдат понуро смотрели на казаков.

Восходящее солнце меняло тона красок на их сумрачных лицах. И они как-то наполнялись жизненным светом.

Хотя, возможно, что исчезающий чёрный цвет и был магом всего этого преображения в природе. Именно он дал место для жизни другим цветам и необычным ярким расцветкам. И как-то оживил мрачную картину их плена.

А восходящее солнце радовалось жизни и на всякие такие мелочи не обращало никакого внимания. У него ещё столько неотложных дел, и надо торопиться ему навстречу новому дню.