К месту работы он приехал рано, совершенно забыв забежать за кофе. Вышел из машины и уже почти подошел к стеклянным раздвижным дверям, когда его, заставив вскрикнуть от неожиданности, схватили за руку и затащили куда-то за угол.

– Какого дьвола ты смылся?!

– Том…

– Что?! Я проснулся, а тебя нет! Вот и объясни мне, какого х*ра ты вытворяешь?!

Билл растерялся.

«Как сейчас с ним разговаривать? Он же слушать ничего не станет, – Том был в бешенстве, чуть не заставив улыбнуться при виде такой привычной картины. – Хотя это его обычное состояние…»

– Нам нужно поговорить, – решительно произнес Билл, собираясь с духом. – Но не здесь и не сейчас. После работы, хорошо? Сегодня только репетиция, у нас будет достаточно свободного времени.

Он почувствовал себя увереннее, видя, что Том немного растерялся от такого напора.

Освободив запястье из тисков жестких пальцев, Билл направился обратно к зданию, не оставив Тому другого выбора, как последовать за ним.

***

Том с таким нетерпением не дожидался конца рабочего дня со времен окончания школы. Тогда он так же крутился, ерзал, постоянно выслушивая недовольные реплики в свой адрес, надеясь на скорейшее окончание занятий. Сейчас, конечно, можно было бы попросить парней освободиться пораньше, но Том точно знал, что его помощник будет очень недоволен, если он вынесет их проблемы на всеобщее обозрение.

Проснувшись утром, Том понял, что счастлив. Лениво улыбнулся и протянул руку в поисках теплого тела рядом… но это тощее недоразумение сбежало, оставив его одного. Сначала Том запаниковал, а потом, решив, что никуда от него помощник не денется, разозлился. Да как эта бестолочь вообще подумать могла, что удастся избавиться от него сейчас, после всего, что произошло?!

День был мерзким. Нудным, тоскливым и изматывающим. Наконец бесконечно-долгая репетиция подошла к концу. Все это время Том бдительно не выпускал помощника из поля зрения, боясь, что тот снова сбежит. Но Билл, кажется, даже ни разу не пошевелился, статуей застыв в своем углу.

– Где разговаривать будем? – спросил Том, когда они остались вдвоем. Парни уже разбежались, поспешно попрощавшись.

– Я не знаю. Может быть в том кафе за углом? – Том обдумал эту идею и отверг.

– Нет. Там сейчас людей много. Здесь недалеко парк есть… не против прогуляться на свежем воздухе?

– Нет. Не против, – Билл отвечал коротко, сохраняя слова и силы для трудного разговора.

Парк был красивый. Чистый, зеленый и умиротворяющий. Народу здесь было совсем мало, и дорожки казались почти пустынными. То тут, то там мелькали пустые яркие лавочки, но садиться не хотелось. Какое-то время они шли молча, настраиваясь. Первым не выдержал Том.

– Объяснишь, почему ушел?

– Мне нужно было подумать.

– О чем тут думать?! – с искренним недоумением спросил Том.

– Мы не можем продолжать эти отношения, – голос Билла звучал ровно и монотонно, как будто он читал текст с листа. – Мы коллеги по работе. Сближение между нами недопустимо. Это противоречит всем нормам этики и морали.

Том смотрел, слушал и не понимал, что за бред он несет. Весь такой чужой и холодный, как в первый день их знакомства. Было только одно различие. Сейчас Том научился заглядывать вглубь, за накрашенные ресницы, и ничего хорошего он там не видел. Только боль и смятение. Из-за поворота вышла женщина. Она с улыбкой смотрела на маленького мальчика, который весело бежал впереди нее, держа в руках какую-то игрушку.

– Послушай, – спокойно начал Том, пытаясь достучаться. – Ты сейчас какую-то ерунду говоришь. Нам ведь хорошо вместе. И не смей убеждать меня в обратном, все равно не поверю.

Женщина с ребенком подошли ближе, и Том разглядел, что игрушка, которую мальчишка с гордым видом держал над головой – это самолет. Новый и блестящий. Солнце сверкнуло, рикошетом отскочив от гладкого бока, и больно резануло по глазам. В голове зашумело.

– Том…

В лицо подул теплый ветер, и тонкие белые шторы задергались, словно волнуясь…

– Том!

– Что? – он мотнул головой, пытаясь сосредоточиться. Они снова стояли одни на тихой дорожке, женщина с ребенком давно прошли мимо, Билл взволнованно заглядывал ему в лицо, положив на плечо руку.

– Ты в порядке? Что случилось?

Рассказать, что только что, посреди парка, видел какие-то шторы, Том не мог. А от мысли, что Билл, наверное, правильно делает, что не хочет связываться с таким психом, как он, к горлу подступила волна злого, удушливого отчаяния.

– Ты, кажется, сближения не хотел?! Вот и не надо сейчас заботу изображать, потому что теперь я не хочу… ничего не хочу, слышишь?! – рявкнул он, заставив Билла отшатнуться. – Так что вали отсюда и оставь меня в покое!

Том сразу же пожалел обо всем сказанном, глядя на прямую, напряженную, быстро удаляющуюся спину, но гордость помешала броситься следом, догнать и молить о прощении. Правда, хватило его ненадолго. Промаявшись пару часов, он плюнул на все и поехал мириться. Надо было срочно разбираться в этой идиотской ситуации.

Том очень нервничал, стоя на крыльце и стучась в знакомую уже дверь. Он совершенно не представлял, что скажет, когда его тощее наваждение откроет ему. Но дверь открыл не Билл, а его мама.

– Здравствуй, Том, проходи, – поздоровалась женщина.

– Здравствуйте, – отдал дань вежливости он, переступая порог. – А откуда вы знаете… а, ну да, – так и не закончил вопрос, увидев насмешливо блеснувшие глаза. Он замялся, явно не зная, как спросить про Билла, и Симона сжалилась, рассматривая уставшее лицо и нервные пальцы, теребящие кромку футболки.