– Вы долго еще обниматься собираетесь или, может быть, уже делом займемся? – ехидно протянул по-барски развалившийся в кресле Макс, постукивая кончиками пальцев по подлокотнику.

– Да, конечно. Тем более что времени понадобится много. Выглядишь отвратительно. Даже не знаю, что здесь можно сделать… – хмыкнула в ответ Лиз, отрываясь от Тома.

– Один ноль в пользу Лизы! – хихикнул Георг, заслужив своим высказыванием злой взгляд.

– А это что за прелесть?! – вдруг воскликнула девушка, заметив стоящего в стороне Билла.

– А ты у Тома спроси, – всё не желал успокаиваться фронтмен. – Это его прелесть…

– Пасть закрой, – рыкнул Том, нервно покосившись на помощника.

– А что? Скажешь не так? – продолжал веселиться Макс, видя, какую реакцию вызывают его насмешки. – Вы же у нас почти круглосуточно теперь вместе ходите. Куда один, туда и другой. Почти как семейная пара. Не боишься, что сплетни поползут, а, Томми?

– Я сказал, заткнись! – прошипел Том, делая угрожающий шаг в сторону кресла.

– Правда глаза колет? Представляю, как твои поклонницы разочаруются, когда выяснится, что наш мачо на мальчиков переключился…

– А даже если и так, тебе-то какое дело? – оскалился гитарист. – Завидуешь? Чужая популярность покоя не дает? По ночам спать мешает?

– Да сдался ты мне! – вскочил на ноги Макс, тоже начиная злиться. – Было бы чему завидовать!

– Скажешь, нет? Думаешь, никто не видит, что ты собственной злобой захлебнуться готов, стоит только кому-то внимания достаться больше, чем Его Высочеству? – с расстановкой проговорил Том, сжимая побелевшие от злости и напряжения пальцы.

Билл внимательно всмотрелся в его лицо, ловя каждую эмоцию. Он столько времени бился, пытаясь подружиться, и ничего. Никакого контакта. Никакого намека на откровенность. А тут… похоже, именно в моменты ярости Том становится более открытым, честным. Забывает про самоконтроль, и тогда от него можно получить хоть какую-то информацию.

– Эй, красавчик, – бросил Макс, неподвижно наблюдающему за этой сценой Биллу. – Ты бы за своим подопечным лучше приглядывал, а то у него опять крыша ехать начинает…

– Закончили, – неожиданно раздался совершенно спокойный голос, прерывая перепалку. Все, как по команде, повернулись к медленно поднимающемуся со своего места Густаву. – Ты, – взгляд, не терпящий возражения, в сторону Макса, – сел в кресло, раз уж так не терпится начать марафет наводить. А ты, – уже Тому, – сходи покури пока. Воздухом подыши. Успокойся.

Что самое удивительное, возражать ему никто не стал. Даже Макс беспрекословно выполнил распоряжение ударника. Билл еле сдержал торжествующую улыбку, глядя вслед выскочившему из комнаты Тому. Тактика, которую он выбрал, в корне неверна и с его подопечным работать не будет. Лаской, уговорами и сочувствием здесь ничего не добьешься. Тому не нужно угождать, его нужно провоцировать. И Билл точно знал, что теперь делать.

***

Том вылетел из здания, громко хлопнув дверью. Завернув за угол и достав сигареты, вытащил одну, пытаясь прикурить. Пальцы тряслись, и сигарета, не выдержав такого издевательства, сломалась.

«Твою мать! – металась в голове мысль, когда Том доставал другую, насильно заставляя себя успокоиться. Щелчок зажигалки. Глубокая, нервная затяжка. Кажется, стало легче. Мысли опять вернулись к сцене в гримерке. – Вот какого дьявола Макс опять цепляется?! Делать ему больше нех*р, что ли? Шел бы, песню какую-нибудь поучил! И этот еще. Стоит, пялится… как будто насекомое под лупой разглядывает!».

К схваткам с Максом Том за эти годы привык, тот постоянно цеплялся, оттачивая на Томе свое остроумие. И это уже практически не трогало, став обыденностью. Но сегодня все было по-другому.

«А все это тощее недоразумение виновато! - сигарета закончилась слишком быстро, пришлось доставать еще одну. Снова закуривать, стараясь не сломать хрупкую палочку. – Как же он меня достал. Вроде и не делает ничего такого, а все равно бесит».

Том и сам не знал, почему его так раздражает помощник. То ли из-за того, что навязан он был почти насильно. То ли из-за странной, приятной дрожи в позвоночнике, которая появлялась каждый раз при взгляде на холодное отстраненное лицо с тонкими, красивыми чертами. А еще очень не хотелось выглядеть перед ним дураком. А именно так чувствовал себя Том всё это время, не имея возможности скрыться от внимательного, не отпускающего ни на секунду взгляда, который он ощущал всей кожей, словно по спине ладонью проводили.

Он докуривал уже третью сигарету, когда дверь открылась, и на улицу вышел Густав. Встал рядом, чуть прищурив глаза на ярком солнце. Пожалуй, это был единственный человек в окружении Тома, который не раздражал никогда. Густав был неразговорчивым, но он умел молчать как-то так, что это совершенно не напрягало. Вокруг него не было ауры загадочности или таинственности, от которых быстро устаешь. Благодаря своему молчанию он казался спокойным, уравновешенным, надежным. Они простояли в тишине минут пятнадцать, прежде чем Густав тихо заговорил:

– Ну чего ты на него внимания обращаешь? Знаешь же, как наша звезда покрасоваться любит. Особенно перед публикой. А тут такая возможность представилась…

– Да все я понимаю, – выпалил Том, нервно проведя рукой по косичкам. – Просто бесит. Если не устраивает что-то, так бы сразу и сказал. Ну, или врезал, я бы и то понял. Так нет, он же, с*ка, ехидничает… да еще и при всех. А тут еще этот… – Том с тоской глянул на потухшую сигарету, прикидывая, выкурить еще одну или пока хватит.

– Так тебя больше Макс злит или Билл твой?

– Бл*ть, Густав! И ты туда же?! Не мой он!

– Не злись. Просто мы уже все привыкать начинаем к тому, как вы дружненько парочкой ходите. Симпатично смотритесь…

– Вот я сейчас точно кому-то врежу! – рявкнул Том, совсем без злости в голосе.

– Не-а, не врежешь, – усмехнулся друг. – Ты меня для такого вандализма слишком сильно любишь. И Лиз тебе за мою подпорченную физиономию башку оторвет, – он опять замолчал ненадолго, а потом задумчиво проговорил: – В сложившейся ситуации выход у тебя один. Сиди тихо и не рыпайся, чтобы Дэвид понял, что надобность в сопровождающем для тебя отпала. Пойдем, работать пора. Нам уже всем красоту навели, один ты остался.