Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Подводная лодка самым малым ходом осторожно движется на двадцатиметровой глубине. Курс 80. В такие минуты хочется молчать. Эхолот показывает под килем 20 метров, 21 метр… 18 метров. Колдуэлл спокоен. Во всяком случае так всегда должно казаться подчиненным. И все же звонок заставляет его вздрогнуть.

— Шум винтов советского сторожевика по курсу, — докладывает акустик. — Дистанция…

Матросу нельзя не верить. Он показал лучшие результаты на тренировках по узнаванию особенностей шума винтов кораблей всех классов…

— Полный вперед! — командует Колдуэлл. На лбу у него против воли выступают крупные капли пота. Из машинного отсека слышен нарастающий рев моторов.

Тяжелый удар по носу подбрасывает лодку. Сухо звякнув, падает транспортир. Мигнул свет. Еще удар…

— Стоп, машина! Погружение. Всем стоять на своих местах! Прекратить движение в лодке!

Лодка медленно опускается. Очередной удар по носу, два — по корме. Наступает тишина. Легкий толчок, и лодка ложится на грунт.

* * *

В гидроакустической рубке сторожевика, как в бане: жарко и душно. Матрос Айвазян — южанин, а и ему жарко. На крупном горбатом носу молодого акустика росинки пота. Динамик монотонно и надоедливо издает протяжные густые звуки… Но вот послышался сухой металлический щелчок. Командир Айвазяна, старший лейтенант Зориков, прищурив глаз и приоткрыв рот, внимательно вслушивается и смотрит на ленту рекордера. Сухие щелчки следуют один за другим. Словно кто-то невидимый, там, в динамике, ударяет ногтем по металлу корпуса. Из-под пера рекордера по ленте ползут, короткие жирные черточки.

— Контакт. Подводная лодка.

Прокопенко выводит корабль на боевой курс. Лицо командира серьезно и внимательно. Застыли на своих боевых постах матросы. Временами-командир чувствует на себе короткие, ожидающие и нетерпеливые взгляды молодых моряков. Командир чуть-чуть волнуется в душе. Но внешне его продолговатое темное лицо с крупным носом и решительно сжатыми губами спокойно. Точнее — непроницаемо.

Наступает настоящий экзамен экипажа. Проверка делом результатов упорной учебы у механизмов в учебных классах, на трудных вахтах в дальних многодневных походах в штормовом океане. Проверка цены горячих споров на комсомольских собраниях и борьбы за отличные подразделения. Проверка цены бессонных ночей командира, молчаливо и придирчиво обходящего корабль — на якоре ли, на ходу, у стенки — вот уже третий год без перерыва… Так выковывалась уверенность матросов в своем командире, уверенность командира в своих подчиненных.

— Мы заставим его показать себя, раз он сам залез в ловушку, — вполголоса, но так, чтобы слышали все подчиненные на боевом посту, решает Прокопенко. — Атака подводной лодки! Малую серию по третьему поясу окончательно изготовить, — командует капитан 3 ранга. — Бомбы, товсь! Начать бомбометание!

Тяжелые цилиндры один за другим уходят в воду…

— Контакт пропал!

— Значит, легла на грунт. Проверим. — Прокопенко начинает осторожно маневрировать. Зыбкие зеленоватые импульсы на экране эхолота дрожат у отметки «40», потом начинают падать.

— На нашей карте здесь нет возвышения дна, — докладывает Тобоев.

— Понятно. Значит, лодка на дне. Стоп машины. — Сторожевик медленно идет над целью. Эхолот опять показывает сорокаметровую глубину.

— Не уйдет. Бомбы, товсь! Начать бомбометание!..

За кормой корабля вспучиваются похожие на оплывшие свечи водяные бугры и рассыпаются столбами брызг. «Шквал» разворачивается и вновь бьет. Правый уголок губ командира подрагивает. В глазах — злые искорки.

— Бьем вокруг лодки. Попробуем заставить пиратов всплыть…

Идут минуты. Лодка по-прежнему лежит на грунте. «Упорствует. Дадим ему по бортам», — решает Прокопенко.

— Контакт с целью… Элементы…

Лицо командира посуровело. Между бровями, как обычно в минуты большого напряжения, легли темные складки.

— Значит, не сдается. А если враг не сдается… Среднюю серию… Бомбы, товсь!

* * *

Когда подлодку начало встряхивать беспрерывными взрывами то по носу, то по корме и бортам, Бэндит с посеревшим и сразу потерявшим обычную самоуверенность лицом прибежал в центральный отсек, забыв надеть пиджак.

— Надо прорываться!

— Это невозможно…

— Уйдите в сторону. Сделайте что-нибудь, чтобы прекратились эти проклятые взрывы.

Колдуэлл покачал головой.

— Ничего не выйдет…

— Неужели нет выхода? Вы же офицер, вас учили, тратили уйму таллеров! Неужели советский командир больше знает…

— Что вы понимаете… — устало ответил Колдуэлл. Только сейчас по его осунувшемуся и постаревшему лицу понял Бандит, что командиру нелегко достался этот поход. — Нас учили… А чему и на чьем опыте? Неужели вы думаете, что те, на чьем опыте нас учили — советские моряки, — знают меньше учеников? Они воевали больше и труднее. Вы говорите сухопутные глупости, мистер. Есть только один выход.

— Так используйте его!

— Надо сдаться.

— Это невозможно. Вы мне что-то болтали о чести флага.

— Какая честь… — Колдуэлл не договорил. Тяжелые взрывы один за другим, раздались по бортам. Бэндит инстинктивно присел. Колдуэлл закусил губу и, стараясь держаться уверенно, продолжал:

— Я не боюсь смерти, как вы, но и сдыхать зря не хочу. Другого выхода нет.

— Пятьдесят тысяч таллеров на команду! Надо прорываться!

— Здесь я командир! По местам стоять, приготовиться к всплытию! — побледнев, с решительным и внезапно побелевшим лицом скомандовал Колдуэлл.

— Остановитесь, Колдуэлл! Это даром не пройдет. Вспомните о детях…

— Слушайте вы, мистер! Сейчас мы все равно уже в руках русских. Русские — честные люди. Так и знайте. Я это говорил раньше только вам, а сейчас я об этом говорю открыто всем. И не пугайте меня судьбой семьи. Обойдется. Я умру, но и вы сдохнете. А я — не акционер в вашей компании. Сейчас они хозяева, — ткнул Колдуэлл пальцем в подволок. — Сейчас для каждого из нас своя шкура дороже, чем ваши таллеры. Мне матрос докладывал, что вы в шлюпке тоже так выразились. — Он повернулся к матросам. — Отобрать оружие и взять его!

Два дюжих матроса готовно бросились к Бандиту.

— Быстрее! — подхлестнул их Колдуэлл.

Командир опоздал. Привычным, почти неуловимым движением Бэндит вскинул руку. Раздался выстрел, и капитан 3 ранга Реджинальд Колдуэлл грузно грохнулся на палубу. На лбу командира расплывалось кровавое пятно.

— Пустите меня, болваны! — опытным движением массивных плеч стряхнул с себя Бэндит руки державших его матросов. — Капитан-лейтенант Инкварт, вы поведете лодку! Я отвечаю за это сейчас. И за ваше будущее назначение командиром. Повторяю: семьдесят пять тысяч таллеров команде, а вам…

На смуглом, с тонкими струнками усов, лице Инкварта мелькнула радость.

— Но, сэр, я первый раз в этом походе.

— Тем лучше. Без трусости в первом походе — больше заслуг. Помните: вас ждет чек на сто тысяч и нашивки капитана 3 ранга.

Инкварт вздернул подбородок.

— Отставить всплытие! Полный вперед. Курс сорок пять… Кто уйдет со своего места, размозжу голову, — решительно добавил новый командир, нервным рывком доставая кольт из кобуры.

Взбудораженные матросы, ворча, заняли свои места. Минута… Еще одна… Тяжело заскрежетало слева у днища.

«Риф!» — мелькнуло в голове Инкварта. — Левее пять. Так держать!

Тяжелый удар, много сильнее прежних, потряс лодку. За ним второй, третий… Раздался лязг, звон стекла. Наступила темнота. Суматошливо забегали люди. Брань, крики, стоны и шум ворвавшейся в третий отсек воды…

— Приготовиться к всплытию. Продуть систерны! — задыхаясь, закричал Инкварт. Слова его немощно потонули в грохоте оглушительного взрыва на том месте, где только что была боевая рубка…

* * *

В пятидесяти метрах по корме сторожевика из воды почти торчком поднялся вверх узкий темный нос подводного корабля, помедлил и ушел под воду.

В зоне территориальных вод Советского Союза, у берегов Дальнего Востока, в десяти милях южнее Скалистого мыса по воде расплылось большое радужное пятно. От него во все стороны побежали, обгоняя одна другую, мелкие волны. Они дошли до линии перемены дат, пересекли ее и понеслись дальше и дальше.

41
{"b":"555258","o":1}