Арктический вальс «Ну что, Борода, надоело наверно, И ночь без конца и всё те же друзья?» «Да нет, — ты ответишь, — обыкновенно. А как же иначе, иначе нельзя». Давай же споём под гитарные струны Про то, что у нас тоже всё-таки есть. И грусть о подругах не так уж и юных, О солнечных днях экзотических мест. Сегодня твоё отмечаем рожденье, А ты для чего появился на свет? Да, чтобы усталость ночного хожденья В палатке тушить огоньком сигарет. Давай же споём под гитарные струны Про то, что у нас под ногами не льды. А грусть о подругах по прежнему юных И наши следы, да медвежьи следы. Батилиман Забавляешься водой, Как женою молодой. То обнимешь, то от скуки Вдруг пошлепаешь слегка И лежишь, раскинув руки, Созерцая облака. То, забыв про всё на свете, Окунешься с головой И ни зной тебе, ни ветер. Море Черное, я твой. У тебя на дне, наверно Есть большие города И вчера сюда, примерно С неба падала звезда. Разыщите эти звезды В полутемной глубине, Подарите эти звёзды Всем, а в том числе и мне. Я возьму и увезу И развешу их в лесу, И к себе возьму домой — Море Черное, я твой. Беда (Юрий Тейх, Юрий Кукин) С одним человеком случилась беда — Друзья от него отказались, Не стали его приглашать никуда, Исчезли и не появлялись. Знакомые просто забыли его, В семье уважать перестали. Он очень тоскует и нет никого, Кто спас бы его от печали. Он книжки читает, он грустно живёт, О помощи даже не просит. И я вам скажу — это каждого ждёт, Кто пить неожиданно бросит! Билет Вы простите, я дам вам совет, Хотя может быть нет в нем резона, Никогда не берите билет, Если в нем не указана зона. Мне однажды достался такой, Вот и еду, и еду по свету. И мне прошлое машет рукой, И конца этим странствиям нету. В поездах я встречаю рассвет, Без грозы в мир бросаюсь озона. Никогда не берите билет, Если в нем не указана зона. Билет
Первый пояс — девяностый пояс, Сколько раз мне этот выбор нужен. Вот стою, держу билет на поезд, Знаю: пояс больше — пояс туже. Знаю то, что в рай не попаду я, Лишь в одном я не совсем уверен: Неужели сам себя найду я Там, где я когда-то был потерян. Там, где гор кольцо за горло держит, Там, где память женскими руками Гладит и баюкает надежду, Дразнит и ласкает облаками. Путь пока мой был не очень труден, Я ведь не заглядывал в учебник. Город, город, как ты изумруден! Был бы я твой собственный волшебник. Я б дома построил из общенья, Мысли сделал бы из пихт таежных И велел считать бы нарушеньем, Если кто-то ходит осторожно. И блюстителям дал б тоже дело — Всех беречь, а также, если мало, Наблюдать, удачно ль солнце село И, опять же, вовремя ли встало. Взрослых научил бы детским песням, Ну а взрослым песням — пионеров. И меня бы слопали туземцы — Они любят есть миссионеров. Первый пояс — девяностый пояс, Ничего, я как-нибудь устроюсь. Вот стою, держу билет на поезд. Загудит — уеду, успокоюсь. Июнь 1966 Каз В конце концов, плевать на это… В конце концов, плевать на это, Не так уж, в общем, тяжело. Пока тепла твоя планета, Смириться время не пришло. Ты от судьбы не жди подарков, Жить и творить — не пустяки. И вечно кто-то сердце Данко Стремится вырвать из руки. А кто-то вдруг протянет руку И скажет нужные слова. Один все время ищет друга, Другой стремится убивать. Не верят и дают советы, Внушают: «Истина во мне!» Тебе ж дано идти по свету, Искать и видеть львов во сне. Любить покой не так уж глупо — Покой земли, покой квартир. Всего два метра нужно трупу, Живому нужен целый мир. Люби покой, люби движенье, Люби других, люби себя. Еще не кончены сраженья, И трубы все еще трубят! А разнесет нас встречным ветром — У всех две точки, если по прямой. В конце концов, плевать на это, Тебе — в легенду, мне — домой. 7 августа 1966 |
