Образы, поражающие воображение толпы, должны быть простыми и ясными. Толпе надо всегда представлять вещи в цельных образах, не указывая на их происхождение. Мелкие преступления и несчастные случаи вовсе не поражают воображение толпы, как бы они были многочисленны.

Мы уже знаем, что воображение — способность творческая и это означает, что оно более уязвимо для воздействия со стороны оратора. Очень большая часть людей живет в мире своих фантазий, и их воображение уводит их все дальше и дальше от действительности. У других воображение, наоборот сковано, они затруднены в выработки собственных образов, ищут их в готовом виде — не могут самостоятельно освоить реальность мысленно. И по мнению С. Кара — Мурзы: "И те, и другие наименее защищены от манипуляции их сознанием (хотя для обеих категорий она строится по — разному)".

Необходимо помнить, что обладая преувеличенными чувствами, толпа способна подчинятся влиянию только таких же преувеличенных чувств. Лидер, желающий управлять толпой, должен злоупотреблять сильными выражениями. Преувеличивать, утверждать, повторять и никогда не пробовать доказывать что — нибудь рассуждениями — только этим вы можете увлечь за собой толпу.

Толпа уважает только силу. Доброта в понимании толпы — слабость. Симпатии толпы всегда были на стороне тиранов и диктаторов, подчиняющих ее себе, а не на стороне добрых властей.

Изучая психологию толпы, американские ученые увидели, что на ее настроение влияет общая гамма цветов, с помощью которой удается провоцировать определенные реакции толпы.

Так, экспериментально установлено, что при воздействии пурпурного, красного, оранжевого и желтого цветов учащается и углубляется дыхание и пульс человека, повышается его артериальное давление, а зеленый, голубой, синий и фиолетовый цвета оказывают обратный эффект. Первая группа цветов возбуждающая, вторая — успокаивающая. Определенное сочетание цветов оказывает вполне определенное эмоциональное воздействие на толпу.

Существуют некоторые закономерности в предпочтении тех или иных цветов:

а) связанные с типом нервной системы человека. Так, людям со слабой нервной системой чаще всего нравятся красный и желтый цвета, лицам с крепкими нервами — зеленый и синий.

б) связанные с историческим прошлым этноса, представителем которого он является, и сего жизненным опытом. Красный цвет, например, ассоциируется с видом крови или отблеску пожара, поэтому вызывает беспокойство и тревогу, поднимает активность. Голубой цвет, фигурирующий в наследственной памяти как цвет неба, вызывает сентиментальное настроение. Черный цвет тождественен мраку и вызывает печаль.

Белый цвет в западной цивилизации принято связывать со светом и чистотой, он вызывает приподнятое, торжественное настроение. Однако в японской, китайской и некоторых других азиатских культурах он сочетается с понятиями холода и пустоты, эквивалент которым — смерть.

Синий цвет в наибольшей степени соответствует состоянию грусти, серый и коричневый — страха и утомления. Таким образом, положительным эмоциональным состоянием соответствует красно — желтый край спектра, а отрицательным — сине — фиолетовый. Существенную роль играют яркость и насыщенность.

Известный американский психолог Луи Ческин, директор "Американского института по исследованию цвета", вел обширные работы по воздействию на подсознание с помощью цвета. По его исследованиях можно было определить какие эмоции возбуждает в подсознании цветовая гамма избирательного плаката в приличных кварталах и в трущобах, у людей разного возраста, с разными доходами и уровнем образования, разной национальности.

Изучая воображение толпы, мы видим, что на него очень легко действовать, в особенности различными образами. Бархатные революции прошедшие в Европе показали, что несмотря на то, что такие образы не всегда имеются в нашем распоряжении, но их можно вызвать посредством умелого применения слов. "Могущество" слов находится в тесной связи с вызываемыми ими образами и совершенно не зависит от их реального смысла. Очень часто слова, имеющие неопределенный смысл, оказывают самое большое влияние на толпу. Таковы, например, термины, употребляемые бывшим президентом СССР Горбачевым: гласность, перестройка, нормализация, демократия и т. д. Эти слова до такой степени неопределенны, что даже в толковых словарях не удается разъяснить их смысл..

Г. Лебон писал: "Ни рассудок, ни убеждение не в состоянии бороться против известных слов. Они произносятся перед толпой с благоговением, и тот час же выражение лиц становиться почтительным, и головы склоняются".

Но необходимо учитывать, что образы, вызванные словами независимо от их смысла, меняются соответственно времени и национальности толпы. Если мы хотим действовать этими словами на толпу, то прежде всего должны знать, что они означают в данную минуту, а никак не то, что они означали когда — то для людей. Влияние слов так велико, что стоит только придумать синонимы названия для каких — либо самых ужасных преступлений, чтобы толпа тот час же приняла их. Искусство правителей, заключается в том, чтобы уметь обращаться со словами. Муссолини сказал: "Слова имеют огромную колдовскую силу". Главная трудность этого искусства в том, что в одном и том же обществе, но в разных социальных слоях, одни и те же слова весьма часто имеют совершенно различный смысл.

Толпа никогда не стремиться к правде: она отворачивается от вполне очевидного, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это захватывает ее. Лебон писал: "Кто умеет вводить в толпу в заблуждение, тот легко становиться ее поводырем: кто же стремиться образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой".

Как уже писалось выше, на толпу нельзя влиять рассуждениями, так как ей доступны только грубые ассоциации идей. Поэтому факторы, умеющие производить впечатления на толпу, всегда обращаются к ее чувствам, а не к разуму. Законы логики не оказывают на нее никакого действия. Г. Лебонн писал: "Что бы убедить толпу, надо сначала хорошенько ознакомится с воодушевляющими ее чувствами, притвориться, что разделяешь их, затем попытаться их изменить, взывая посредством первоначальных ассоциаций какие — нибудь прельщающие образы. Надо так же уметь вернуться назад в случае нужды, и главное — уметь угадывать ежеминутно те чувства, которые порождаешь в толпе".

ХХ в. положил новое явление в истории мира, причем характерное только для современной эпохи — бессилие правительства руководить действиями толпы. Сегодня массы — это высший регулятор политики. Они уже настолько пользуется властью, что могут навязывать правительству свои требования, свои законы.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ГДР, 1989–90 гг.

1989 год.

Январь — май

Ничего не предвещало краха ГДР в начале 1989 года. Внутренняя обстановка в стране складывалась довольно спокойно. С самого начала юбилейного года в республике осуществлялась широкая программа тщательно спланированных мероприятий в связи с 40-летием ГДР. Наиболее внушительным был состоявший в середине мая в Берлине слет молодежи на Троицу с участием 750 тысяч юношей и девушек со всей страны.

С другой стороны, враждебные режиму СЕПГ проявления были единичными, с малым числом участников и не вызывали особого резонанса в обществе.

Но в тоже время всеобщую тревогу вызывал курс лидеров ГДР на конфронтацию с советским руководством. Сохранялся скрытый внутренний конфликт в политбюро ЦК СЕПГ. Так, в феврале 1989 года Г. Шюрер имел многочасовую конфиденциальную беседу с Э. Кренцем. Подробно изложив катастрофическую ситуацию в экономике ГДР, Шюрер заявил, что единственный выход состоит в немедленном устранении Хонеккера, Митага и Херрмана с руководящих постов в СЕПГ.

В секретном докладе, подготовленным для Э. Хонеккера Центральной группой анализа и информации МГБ ГДР, говорилось, что одним из главных направлений подрывной деятельности противника в социалистических странах является создание и легализация внутренней оппозиции, а также организаций политического подполья как потенциала для давления изнутри, для политической дестабилизации и, в конечном итоге, ликвидация социализма.