— Погоди, я же отчетливо слышал преследовавший нас грохот.

— Шум и только, — вздохнул Кристар. Легкость, с которой он постигал науку укрощения стихий, вскружила ему голову, и, столкнувшись с чем-то непреодолимым, юноша был обескуражен. — После первых взрывов я понял, что ни один из них не повреждает строения, и их обитатели наверняка знают об этом. Ничего не оставалось, как попробовать прорваться сквозь пелену, что окружала стены, и устроить разбой внутри. Но, уверен, даже так я смог лишь пошуметь.

— Что-что, а шороху ты навел изрядного, — хмыкнул Зоревар, вспомнив, как с каждым взрывом в груди вздрагивало сердце. — Но в любом случае, наш побег вышел слишком гладким, как для тех, кого нельзя даже ранить. Будто бы нам позволили уйти.

Небо светлело, торопливо кутаясь в серую поволоку; тусклые облака плыли в вышине. Глядя свысока на серый мех леса с черными проплешинами прогалин, они размышляли о скупом дожде.

— Тебе нужно поговорить с ней, — Зоревар смотрел на спину Оники. Молчание тяготило его еще больше, чем упершийся в затылок взгляд Фьорда, на пару с Мелиссой замыкающего их отряд. — Когда нас схватили, мы не все время были вместе. Через некоторое время ее увели, а вернулась она спустя пару часов, не меньше, бледная и рассеянная. Не знаю, зачем им понадобились эти похищения, но, боюсь, относительно одного из нас они успели совершить задуманное.

Кристар нахмурился. Он так и не поговорил с сестрой о случившемся, решив не отнимать время у нее и лучника.

— Спасибо, что сказал.

Зоревар только пожал плечами.

— И что теперь? Ты отправился на мои поиски — и вот я перед тобой. Что ты будешь делать дальше?

— Опять твои подозрения? — сварливо поинтересовался церковник. — Думаешь, я строю план, как отбить тебя у новых друзей и волоком притащить в Берилон?

Кристар молчал, в ожидании продолжения не сводя взгляда с Зоревара.

— Даже если и так, я не настолько сумасшедший, чтобы ввязываться в драку с этим Смиренным. Люфиром, — устало вздохнув, исправился церковник. — И я не собираюсь делать что-либо против твоей воли. Не одной же твоей сестрице благородством щеголять, — церковник хохотнул.

— Но Всевидящая Мать ждет именно этого, — у Кристара не поворачивался язык, назвать ее «Арнорой», а обращение через «госпожу» имело дурной привкус.

— Да к Проклятому все! Ты сам сказал, что теплое местечко от меня уплыло, и я с этим соглашусь. Хотя, если подумать, то за твое возвращение мне простят не только ослушание прямого приказа, — выражение на лице Кристара позабавило Зоревара. — Тогда остается только то, что я не хочу и не буду становиться тюремщиком. Так что твоим дрянным мыслям, где я становлюсь гадким предателем, не воплотиться в жизнь. Кто бы мог подумать, что я буду якшаться с отступниками и называть другом мага! Похоже, с этим миром что-то не так.

— Может, он как раз становится таким, каким должен был быть всегда? — Зоревара передернуло от улыбки Кристара и сказанной ним фразы, повторившей слова Оники о единстве церковников и магов.

С малых лет, еще из разговоров с отцом, Зоревару была привита вера, что маги — сосредоточие скверны, и долгом каждого церковника является защита государства от их тлетворного влияния. Знакомство и дружба с Кристаром, искренне верившим в благословенность самой силы стихии, воспитали в Зореваре лояльность к укротителям. Об этом было легко судить, большую часть времени находясь во дворце и не сталкиваясь с магами, но теперь все изменилось. Зоревар по-прежнему знал, что всякий маг — порочный посланник Проклятого, однако, чувствовал иначе.

— Есть еще кое-что, о чем мне стоит тебе сказать, — решившись, начал Кристар, смотря себе под ноги. Он до последнего не хотел говорить всей правды, но чувство вины съедало его живьем, и, поняв, что он по-настоящему может доверять Зоревару, собственно, как и всегда, он решил покончить с недосказанностью раз и навсегда.

— Что, еще одна невероятная семейная тайна? — усмехнулся церковник.

— Вроде того. Я хочу рассказать тебе кое-что о Первом маге…

Отряд остановился после полудня, когда Фьорд, поддерживая еле волочащую ноги Мелиссу, окликнул Люфира.

— Давай передохнем. Мы уже сутки глаз не смыкали, пользы-то, если мы догоним Орден в таком состоянии, — под глазами мага залегли тени бессонницы.

— Хорошо. Остановимся на несколько часов, — кивнул лучник и перевел настороженный взгляд на церковника.

— Все в порядке, Лир. Я всецело ему доверяю, — заверил Кристар.

Теперь Люфир смотрел уже на Фьорда, ожидая споров и возмущений.

— Что? Раз он ручается за церковника, а она — за него, — маг указал на Кристара, затем на Онику, — тогда я не против. Подумаешь, будто он станет первым церковником, ошивающимся рядом.

— О чем это он? — не понял Зоревар, но Кристар лишь посмеялся. В своей исповеди юноша забыл упомянуть о Дэрке Крайснере.

Они прошли еще немного, пока не нашли пригодное для стоянки место. Мелисса принялась было возводить укрытие, но Кристар прервал ее, предложив поберечь силы, и сам занялся строительством. С равнодушной безысходностью на лице Зоревар наблюдал за действиями друга.

— Я соберу хворост для костра, — церковник поставил остальных в известность и поспешил прочь с прогалины, рассудив, что ему стоит постепенно привыкать к созерцанию магии, творимой Кристаром.

Перекинувшись с Люфиром парой слов, Оника направилась за церковником. Они шли след в след, пока Зоревар старательно пытался высмотреть сухие ветки.

— Подойдут любые, — осторожно начала девушка, уже подобрав несколько толстых сучьев. — Кристар высушит их. Или это могу сделать я.

— Пошла сторожить меня, чтобы я не сделал чего недопустимого? — мрачно поинтересовался он.

— Чтобы поговорить. Кристар тебе доверяет, и я тоже. Я могла положиться на тебя еще во дворце, когда ты знал, что я маг. Могу и сейчас, разве нет? — Оника подобрала отслоившийся от дерева кусок коры. — Кристар рассказал тебе о…

— О вашем родстве? Да. И о том, как вы сбежали, и о многом другом.

— Но ты все равно относишься ко мне с предубеждением.

— Семейные узы — не гарантия добрых побуждений, — сухо заметил Зоревар.

— Это обвинение?

— Нет. Наверное, мне просто нужно время разложить все по полочкам. Как-то я слишком привык считать тебя врагом. Но это пройдет, — церковник усмехнулся. — Проклятье, теперь не получается даже порадоваться, что ваш с Кристаром брак — фикция.

Брови Оники удивленно изогнулись, а вслед за ними и земля под ногами Зоревара. Лес дрогнул, и пожухлая трава тревожно взмахнула стебельками, когда разорванная неровным шрамом земля рухнула вниз, увлекаемая в открывающуюся пустоту собственной тяжестью. Деревья трещали ломающимися ветвями, изо всех сил цепляясь корнями за повисшую лоскутом почву.

Успев схватиться за ствол осины, церковник прижался к нему, укрываясь от летящих сверху комьев земли. Из провала на него дыхнул затхлый дух пещер, а следом за ним появились отряхивающиеся от породы Потусторонние.

— Опять они! — оставшаяся на краю образовавшегося обрыва Оника окружила себя воздушными вихрями, перенесшими ее через головы рычащих зверей на крутой склон, где Зоревар пытался найти устойчивое место.

— Это те же твари, что ворвались во дворец, — церковник хорошо помнил позвоночные гребни и усеянные рогами морды. — Я знаю, где их слабое место.

— Не дергайся, их броню не пробить твоими ударами!

— Ты же была там! Забыла, как я уложил одного из них?

— Ты уложил? — хмыкнула Оника, и наиболее рьяно карабкающийся вверх Загонщик обмяк, когда его вены разорвала взбунтовавшаяся кровь. Скатываясь вниз, он сбил с ног взбиравшихся следом собратьев.

— Что? Как ты…? — Зоревар мог поклясться, что не видел ни единого проявления укрощения стихии.

— Не мешай, — Оника перевела взгляд на следующего Потустороннего. Теперь, когда в ее распоряжении была лишь половина силы Первого мага, подчинение чужой крови требовало приложения немалых усилий и времени.