Лучник обменялся с Фьордом взглядами и закрыл дверь.

В гостиной, где собралась вся троица, повисло напряжение. Оно исходило из самых разных мыслей, сталкиваясь с соседями и приумножаясь.

— Я сегодня же оставляю Убежище, только закончу одно дело, — Люфир не видел смысла затягивать и без того неприятную ситуацию. Кроме того, его тяготило задание, данное ему Мориусом и неприятности, которые оно могло за собой повлечь.

— Ты? И далеко собрался? Мы пришли сюда втроем, втроем и уйдем.

— Ты же так рвался попасть к мятежникам. И теперь хочешь уйти?

— Магам огня свойственны безрассудные желания, — Фьорд усмехнулся. — Но сейчас, когда мой дух чист, я отчетливо вижу, где должен быть. Что скажешь, Лисса?

— Уходить, так уходить, — девушка пожала плечами. — В любом случае, я последую за тобой.

— Хорошо. Тогда ждите меня у дома. Мне нужно кое-что сделать перед уходом, а после мы немедленно покинем Убежище.

Фьорд нагнал Люфира у дверей и придержал за плечо.

— Мы не можем просто так взять и уйти, — на одном дыхании выпалил он.

— Я никого не тащу следом. Хочешь остаться — это твой выбор, и я его принимаю, — нетерпеливо отрезал лучник.

— Нет, я не об этом. То, что мы слышали на том празднестве в доме Вихра, то, что я слышал, — это же измена! Они всерьез готовят переворот в Убежище.

— Тебя удивляет, что среди мятежников завелись свои мятежники?

— Дело не только в этой общине, но во всем государстве! Если такие, как Картилья, получат власть, они погрузят Огнедол в хаос. Ты же слышал, как она относится к неодаренным! Ненависть к церковникам — это одно, но так откровенно говорить о превращении в рабов ни в чем неповинных людей…

— Что ты хочешь, Фьорд? — Люфир прервал исповедь Фьорда.

— Ты же на короткой ноге со старейшиной. Я не прошу тебя говорить с ним, лишь попросить выслушать меня.

Лучник мог бы сказать, что юноша опять попал под влияние энергии огня, если бы лично не проконтролировал ее полное истощение. Но сейчас перед ним стоял только Фьорд с его истинными верованиями и убеждениями, горящими в глазах.

Люфир мог бы отвернуться от зреющей в стенах домов смуты, оставить судьбу общества отступников на растерзание судьбы. Жизнь в Ордене и отношение к нему сослуживцев научили мага вовремя отворачиваться и закрывать глаза, заботясь лишь о том, что имело значение для него. Но Фьорд был и остался борцом за справедливость, без царя в голове, но с благородным сердцем. И, похоже, эта его черта оказалась куда заразительнее, чем Люфир предполагал.

— Хорошо. Идем сейчас, — поиски ключа к городу лучше было отложить на конец. Лучник не знал, известно ли о нем мятежникам или нет, но, на случай неудачного расклада, не стоило оставлять неоконченных дел.

Двери храма были закрыты, и магам пришлось изрядно повозиться, чтобы тяжелые створки впустили их внутрь.

— Я просил оставить меня, Вихр! Или ты, как уличный мальчишка, будешь бегать ко мне с каждым пустяковым вопросом? — Волин вырос из-за колонны и осекся, увидев не того гостя, которого бранил. Его черты смягчились, а бледные губы расплылись в улыбке. — Это ты, Люфир. Прости, я не ждал тебя, и, тем более, что ты придешь не один.

Старейшина попятился к чаше в центре храма, воровато оглядываясь на Фьорда. Волина злила бесстыдность, с которой взгляд мальчишки скользил по монолиту, жадно прикасаясь к изгибам строк. Но он не мог прогнать лучника и его спутника без одобрения храма. Храм же молчал, благосклонно позволяя гостям насытиться его мистическим духом.

— Я слышал, что ты спускался на Глубинные тропы, и, что благодаря твоим умениям, Безвременье может спать спокойно. Ты пришел просить меня о привилегиях? Думаю, у нас найдется жилище просторнее и светлее, и без надоедливого шума воды за окном, — Волин прошелестел полами робы к уткнувшемуся в стену столу, устало скривившемуся под грузом бумаг.

— Нет, мы здесь, потому что нам нужно поговорить с вами, — старейшина метнул придирчивый взгляд на огненного мага. Качнув головой, Люфир подтолкнул Фьорда сказать то, что тот с трудом удерживал в себе.

Огненному магу понадобилось меньше десяти минут, чтобы пересказать старейшине содержание беседы, имевшей место накануне вечером. Волин слушал не перебивая, изредка поглаживая кончик бороды и поглядывая на точеный силуэт монолита.

— Что ж, я благодарен, что ты рассказал мне все, — в голосе старейшины не было ни тревоги, ни злости. — Я проводил слишком много времени за крепкими стенами храма, чтобы уловить тревожные ветра, всколыхнувшие фруктовый сад. Но теперь я вижу.

Облегчение, которое испытал Фьорд, оповестив Волина об угрозе, сменилось неверием и отчаянием, когда старейшина вновь заговорил.

— Следовало давно задуматься о том, чтобы передать мой долг и мою ответственность молодому поколению. Не понимаю, почему Вихр сам не пришел поговорить об этом, — Волин запнулся, вспомнив все те разы, что он прогонял мага от дверей храма. — Ему достанет отваги и духа лидера, чтобы повести общину за собой.

Фьорд, огорошенный словами Волина, не сразу нашел, что сказать.

— Как вы можете так говорить?! — Люфир вздохнул, лучше Фьорда понимая, что тот бьется о глухую стену. — Вы, верно, пропустили мимо ушей слова Картильи. Если они не погубят магов Убежища в своем стремлении к власти, то их воззрения принесут горе и слезы тысячам людей по всему материку! Они не должны получить право принимать решения, от которых зависят судьбы других. Передать управление Вихру — значит собственноручно позволить заговорщикам творить бесчинства. Это трусливо и недостойно человека…

— Ты говоришь о вещах, в которых ничего не смыслишь, мальчик, — Волин прервал Фьорда, устав терпеть нападки со стороны желторотого юнца. Кто он такой, чтобы осуждать волю старейшины Убежища?

— Пойдем, Фьорд, — уловив настроение Волина, Люфир потянул юношу к двери.

— Погоди, мы же не…

— Нам лучше уйти, — заставив огненного мага послушаться, лучник смягчил голос. — Ты сделал все, что мог. Поверь. Теперь Волин знает о возможном перевороте, а что делать с этим знанием, — сугубо его дело.

— Нельзя же взять и бросить все так?

— Крайснер привел нас сюда, как во временное убежище. Теперь пора вернуться к оставленным на Поверхности делам. Ты же видел посыльного. Боюсь, трения внутри общества отступников — всего лишь игрушки по сравнению с тем, что происходит наверху. Светлячки, Небесные Кочевники, маги Безвременья — все это закрытые общества, ютящиеся на клочке земли и старательно натягивающие маску идиллического мира на изувеченную плоть. Ты ведь не забыл, какому миру принадлежишь ты сам? Не кори себя: попытки спасти того, кто не хочет быть спасен, редко доводят до добра.

Слова Люфира лишь немного успокоили совесть Фьорда. Он чувствовал усталость и разбитость, оставшись с разрушенными реальностью представлениями о месте, которое должно было стать оплотом справедливости и чистоты.

— Ждите меня возле дома. Я вернусь, как только…

Люфир не договорил. На дороге, увешанной тенями от раскидистых лип сада, возникли четыре силуэта. Они потратили не так много времени, поджидая Смиренного и его товарища, но для возбужденных умов короткие минуты показались вечностью.

— Цейра? — Фьорд перевел взгляд с огненного мага на стоящую рядом Бритту, топчущегося за их спинами портного Хассу, и, наконец, заметил Картилью, до сих пор одетую в отточившее изгибы тела черное платье.

— Откуда это вы двое идете, а? — кисло протянул Цейра.

— Хватит. Конфликт никому не нужен, — Люфир прекрасно знал эти взгляды, которыми стая смотрит на отщепенца, имевшего неосторожность стать на ее пути.

— Об этом раньше нужно было думать, Смиренный! — рявкнул Цейра.

— Я ведь предупреждал, что не стоит трепать языком при этих двоих. Тебя, Картилья, предупреждал, — недовольно пыхтя вставил толстяк.

— Сколько можно ныть? Остался бы дома, — Картилья закатила глаза и с материнской нежностью обратилась к Фьорду. — Зачем же ты так, милый мальчик? Разве порядочные мальчики предают своих друзей? И я, и Вихр, и даже Цейра — все мы доверяли тебе. А ты так недостойно обманул наше доверие. Плохой мальчик. Как же нам теперь поступить? Когда заболевает куст, его нужно выдернуть, чтобы зараза не расползлась по всему парнику.