Парадная дверь дома, который следовало назвать особняком, с размахом его террас и двумя аркадами на втором этаже, оплетенными вьюнком, замерла между колонн, опоясанных древними письменами. «Взор вознося, узри синее небо и вспомни: равно далеко оно для монарха и для бедняка» — Люфир хорошо помнил эти строки, затесавшиеся среди многих других патетических фраз, которыми пестрела записная книжка.

Вероятно, приближение новых гостей заметили из окон, — когда Люфир и Фьорд оказались на пороге, дверь приветливо распахнулась.

— Ты, должно быть, Люфир! — голос пухлой женщины, встретившей юношей, показался лучнику слащавым и чересчур визгливым. Частые морщины исказили линии шрама, собравшегося складками на лбу. — Бритта много о тебе рассказывала. Это же ты пару недель назад ходил возле нашего дома со своей неизменной тетрадкой? Она, небось, и сейчас при тебе?

Шутка не развеселила лучника, решившего не расставаться с дневником в этот вечер. Люфир изо всех сил боролся с желанием развернуться и уйти: один вид женщины, которой было не меньше пятидесяти лет, с забранными в неряшливый пучок волосами и излишне подвижными сухими губами, вызывал у юноши острое неприятие.

— А это кто такой славный? — она обратила внимание на Фьорда, стоявшего позади лучника и внимательно изучавшего черты женщины. Что-то в ней казалось огненному магу знакомым, но ему так и не удавалось уловить, что именно.

— Фьорд. Его зовут Фьорд, — холодок, сквозивший в словах Люфира и замеченный лишь «славным», сообщил последнему, что его присутствие может принести пользу, если лучник, окруженный отступниками, все же потеряет терпение.

— Фьорд? Погоди-ка, неужели тот самый? Как хорошо, что ты пришел! Кое-кто будет рад тебя видеть! — казалось, женщина не сможет оживиться еще больше, но имя Фьорда произвело на нее неизгладимое впечатление: влажные карие глаза заблестели, а дряхлые щеки приподнялись в улыбке. — Проходите, проходите же, все ждут только вас.

Внутри пахло воском, пирогами и не откупоренным весельем. Изнутри дом напоминал Люфиру тот, в котором поселился он сам, если не считать приобретенных за последние годы островков уюта: домотканых ковров, мозаичных картин и стройных ваз, приютивших букеты застенчивых цветов.

Вместе с ярким светом и голосами людей, по широкой лестнице спускались переборы домры, застывающие в воздухе вместе с замиранием пальцев музыканта. Застилавшая ступени ковровая дорожка скрадывала шаги, так что для большинства появление Люфира и Фьорда стало неожиданностью.

Не дав гостям заполнить просторную гостиную пересудами, Вихр поднял кубок с терпким вином, нарочно задев зазвеневший соседний бокал. Глава отрядов снабжения Убежища впервые за долгое время избавился от щетины и суровости.

— Друзья! Соратники! — торжественно начал он. Проскользнувшая мимо застрявших у порога юношей Бритта вручила каждому по наполненному кубку. — В этот вечер мы празднуем победу нашей общины над непредвиденным врагом. И герои здесь — не я, и не те отважные бойцы, что спустились в самые недра Глубин, но каждый из вас, каждый житель Убежища, ибо в вас наша опора и сила.

Присутствующие одобрительно заулыбались, качая головами и перешептываясь. Люфир был знаком всего с парой человек: Цейрой, замершим в стороне с надкушенным яблоком, и тучным хозяином швейной мастерской Хассу, развалившимся в кресле в компании рыжеволосого мужчины. Лица остальных были для него безымянны и чужды.

— Но, господа и дамы, я буду последним мерзавцем, если скрою от вас один немаловажный факт. Все вы знаете об отринувшем Орден Смиренных маге, не так давно примкнувшем к нашей общине. Но только некоторым из нас известно, — Вихр перекинулся взглядом с Бриттой и Цейрой, фыркнувшим и укусившим яблоко, — что именно благодаря талантам этого юноши нам удалось разбить неприятеля и защитить наш дом. Я с гордостью хочу представить вам нового почетного жителя Безвременья. Люфир, подойди!

Лучнику не оставалось ничего другого, как принять правила игры и пересечь комнату под пристальными взглядами. Рядом с Вихром было не уютно. Он был выше и массивнее в плечах, а разогретый вокруг него воздух пересушивал глаза и ноздри.

— Думаю, все присутствующие с удовольствием послушают о твоих необычных способностях, — в товарищески опустившейся на плечо руке Люфир улавливал напряжение, с головой выдающее истинное отношение Вихра. Что ж, главе отрядов снабжения сложившаяся ситуация была так же не по душе, как и лучнику.

— Он немного умеет стрелять, — отлипший от стены Цейра избавил Люфира от необходимости отвечать. Огненного мага злило излишнее внимание к Смиренному и воздаваемые ему почести. Впрочем, лучник с облегчением воспринял вмешательство со стороны.

Бритта, воспользовавшись заминкой, отвлекла всеобщее внимание, предлагая пришедшим угоститься воздушными пирогами тетушки Боа, коей оказалась встретившая Люфира и Фьорда женщина. Домра зазвучала громче, а вместе с ней и голоса людей, с удовольствием забывших о находящемся среди них маге Ордена.

— И чего ты тут стоишь, как не родной? — Фьорд вздрогнул от прозвучавшего под ухом голоса Боа. — Идем же, я хочу тебя кое с кем познакомить. Ренар, только погляди, кого я нашла!

Уволакиваемый за локоть, Фьорд бросил мученический взгляд в сторону Люфира. Не желая торчать посреди комнаты у всех на виду, лучник поплелся следом, заняв тихое место в углу, между светильником на кошачьей лапе и книжным шкафом с полупустыми полками.

Ренаром оказался собеседник хозяина швейной мастерской, вальяжно развалившийся в кресле и потиравший рыжую щетину. Фьорд никогда не встречал человека, в чьих кудрявых волосах запуталось бы так много огня и искр, от которых карие глаза казались еще темнее. Мужчина обладал широким ртом с тонкими губами и смуглой кожей, редкостью для жителей Убежища, подолгу не покидавших свой подземный приют.

Ренару вечер опостылел так же, как и бравада Вихра и его высокопарные речи о героях. За время странствий по Поверхности он успел отвыкнуть от обычаев Безвременья и его хваленного единства, которое не казалось магу таким уж неоспоримым, как принято было говорить.

Как бы там ни было, наверху становилось жарко, хоть зима и не сдавала своих позиций. Разгуливающий по дорогам человек с отметиной Проклятого рисковал нынче оказаться между церковниками и магами Ордена, совсем взбесившимися от навалившихся на них хлопот в виде лезущих со всех щелей хищных тварей.

Вернувшись в Убежище, Ренар застал все тех же отступников, но уже с новыми историями и сплетнями. Направляясь в дом Вихра, он в большей мере был заинтересован во встрече со Смиренным, о котором считал необходимым заговорить любой уважающий себя обитатель Безвременья. Но его любопытство приняло немного иной оттенок, стоило ему услышать о еще одном госте.

— Так тебя Фьордом величают? — Ренар коротко глянул на приведенного к нему юношу и потянулся в карман за самокруткой. — А отец твой не Горальд ненароком?

Фьорд кивнул, а внутри него зажглось опасливое любопытство. Он с предубеждением относился ко всем, кто знал что-либо о нем, и не был знаком самому Фьорду.

— Чудеса, да и только, — Ренар подкурил папиросу от пальца и, вдохнув всей грудью, выпустил щедрое облако дыма. — Укротителем таки оказался. Помнится, твой батька бил себя в грудь, заверяя, что у его пострела «чистая кровь». Сколько же лет назад это было?

— Откуда вы знаете моего отца?

Ренар прищурившись взглянул на Фьорда и снова затянулся.

— Ради Неба, возьми табурет и не стой столбом, — мужчина дождался, пока юноша пододвинет стоявший невдалеке стул.

Каждое мгновение Фьорд ощущал на себе взгляд Хассу, такой же липкий, как и сам хозяин швейной мастерской. Но Ренара присутствие толстяка, похоже, совершенно не заботило.

— В молодые годы я был одним из тех огненных магов, коим было поручено защищать шахтеров в Гудящих горах. Место, я тебе скажу, невообразимой скуки и невежества, — Ренар с легкостью переключал свое внимание с Фьорда на недавнего собеседника, заговаривая то с одним, то с другим. — В конце концов мне поперек горла стали горы, люди, пауки, так что я распрощался с местным смотрителем и, оставив ему на память несколько подпалин, отправился ловить удачу в другом месте. Правда, я несколько раз заглядывал в ту деревеньку, повидаться с твоим отцом. В последнюю нашу встречу он-то и наградил меня дружеской отметиной.