— Брось, Крайснер, сколько лет я, по-твоему, смотрю на мир вокруг? Я стар, а не слеп, и знаю, чье лицо скрыто за каменной маской. Мне известно многое, и ты мог бы узнать, что именно, если бы не боялся заглянуть в глубины моего разума. Но ты боишься.

— Копание в чужой голове не такое уж и приятное дело, — уклончиво ответил церковник.

— Особенно в той, что так долго созерцала пламя, горящее внутри этих стен? Ты думаешь, что мой разум помутнел внутри храма города Безвременья, и что тебя охватит хворь, если ты увидишь то, что увидел я в огне храма четырех стихий?

— Я пришел не за разговорами о помешательстве и тайных знаниях. Со мной прибыли три мага, и я прошу их укрыть в Убежище, пока мы выжидаем удобного момента для нового удара.

— Огненный маг-отступник, маг камня из Светлячков и Смиренный? Ты привел троих оборванцев взамен восьми десятков данных мною бойцов, разбитых Орденом внутри стен Берилона. И кто из нас потерял разум? — Волин прижал руку к губам и закашлял.

— Разве Убежище — это не место, где может найти приют всякий мятежный маг? Ты начал проводить отбор на право присоединиться к общине?

— Отнюдь. Я только пытаюсь понять, почему должен защищать одного из Смиренных от гнева жителей Убежища. Ведь именно этого ты ждешь от меня: заступничества за мальчишку, всю жизнь отлавливавшего всякого несогласного с политикой Церкви. Так почему, Крайснер?

— С бывшим церковником ты же как-то ужился. А парень неплохой стрелок. Его сила незаурядна и при должном подходе принесет немало пользы. Я не прошу о заступничестве. Только о благоразумии. Мальчишка может позаботиться о себе сам.

— Так пусть возвращается на Поверхность. Мне не к чему сеять раздор среди своих людей ради чужака, — Волин старался быть категоричным, в надежде, что Дэрк сдастся, но церковник оставался непреклонен.

— Нельзя. Ему было велено остаться здесь. В конце концов, хоть община магов и живет под защитой города Безвременья, он не принадлежит вам. Не вынуждай меня угрожать и напоминать о том, что ты и так прекрасно помнишь.

— Пусть остается. Он и остальные двое, — Волин развел руками. — Посмотрим, что может твой «неплохой стрелок». А что намерен делать ты?

— Вернусь наверх, разберусь с тем, что произошло в Берилоне, и поищу, как исправить ситуацию.

Дэрк еще немного постоял у чаши и, пресытившись светом мистического огня, пошел к выходу из храма.

— Почти сотня моих ребят схвачена, а кто-то из них уже мертв. Пусть Сапфировая Маска не заставляет меня ждать слишком долго. Наш договор зиждется на уважении к его семье и поступкам, после которых минуло два десятка лет. Однажды я могу решить, что от этих договоренностей вреда больше, чем пользы. И больше маги не будут сидеть, сложа руки.

— Да, да, я знаю, — бросил церковник, проходя в неспешно отворившиеся двери.

Волин остался наедине с тенями, плещущимися в начертаниях на стенах. Тщетные попытки расшифровать хотя бы несколько символов, которые мужчина не оставлял с первых дней прихода в город Безвременья, медленно сводили мага с ума. Он созерцал в горящем на пламени чаши видения, которые не мог понять, и склонялся к мысли, что это игра его собственного воображения. Храм смеялся над ним, вместо своих секретов обнажая перед Волином потаенные уголки души самого мага.

Церковник покинул Убежище в тот же день, снова пригрозив Люфиру чисткой памяти и пообещав вернуться с вестями об Онике. Мысли лучника о пропавшей девушке перебивали только встречавшиеся на каждом шагу мистические письмена, на которые обитатели Убежища давно перестали обращать внимание.

Троица сидела у порога трехэтажного дома, играющего роль одного из десяти постоялых дворов, где всякому молодому магу давали комнату, прежде чем он заслужил бы право заселить один из многих пустующих небольших особняков. Тот, где поселили новоприбывших магов, стоял на отшибе, через сад от которого шумел бурный водопад.

Приведшая путников к месту временного жительства светловолосая женщина посоветовала восстановить силы, так как с началом нового дня каждому из тройки обещали найти занятие по способностям. Бездельникам не было места в Убежище. Узнав, что Мелисса маг земли, женщина пообещала взять ее на возделывание полей в соседней пещере. Волин отправил немало толковых укротителей камня на организацию мятежа, и теперь кто-то должен был заменить их.

— Почти две тысячи жителей! И чем они только тут занимаются? Я насчитал несколько десятков магов, праздно шатающихся по улице, — примостившись у крыльца, Фьорд провожал взглядом проходивших мимо людей.

— Если ты не знаешь, куда они направляются, это еще не значит, что они ничем не заняты, — лежа на траве, Люфир крутил в руке лист, упавший с раскидистого дерева, трущегося ветвями о крышу постоялого двора.

— Я слышала, что на самом дне пещеры есть тренировочный лагерь. Там же, где и озеро. Интересно, как высоко над ним мы находимся? — Мелисса поковыряла землю носком ботинка. — Я не чувствую ничего под слоем земли. По правде говоря, меня пугает такое количество камня, не поддающегося управлению. Этому должно быть какое-то объяснение.

— Кто бы ни построил это место, он был великим укротителем земли, — лучник сел и посмотрел на знаки, покрывающие арку, знаменующую вход на территорию постоялого двора.

— Ты что-нибудь знаешь о возникновении этого места? Может, натыкался в архивах Ордена? — спросил Фьорд, неотрывно следя за появившимися в конце улицы парнями, лицо одного из которых он хорошо помнил со стычки у храма.

— Если бы кто-то в Ордене знал о подземном городе, Смиренные давно были бы здесь.

— Кто-то кроме Сапфировой Маски? — вопрос Фьорда заставил лучника нахмуриться.

Люфир знал о существовании некоего места, где скрываются мятежные маги, но до последнего времени искренне полагал, что Командору о нем не известно. В сколь многом он еще ошибался?

— Похоже, ты оказался прав в том, что далеко не все маги Убежища заняты делом, — понизив голос, сказала Мелисса, когда под высокой аркой появился Цейра с двумя товарищами. Их лица не предвещали ничего хорошего. За спинами тройки топтался мальчик лет десяти, всем своим видом выражающий желание убежать подальше.

— Я приношу свои искренние извинения за произошедшее у храма четырех стихий, — Цейра остановился в десятке шагов от отдыхающих магов. — Как и всякий вольный маг, вы понимаете мою нелюбовь к церковникам, а тем более к этим отвратительным ментальным предателям. Что уж говорить о Смиренных.

Цейра посмотрел на Люфира и ухмыльнулся, в предвкушении предстоящего акта правосудия.

— Кстати, прошел тут один слушок. Даже вообразить такое сложно: в Убежище пришел Смиренный! Я с товарищами, конечно же, не поверил этому отвратительному наговору, но вдруг оказалось, что один мой юный друг узнал этого лицемерного гада, якобы стоящего за покой и гармонию в душах магов. А, как по мне, это не что иное, как жалкое пресмыкание перед Церковью. Поди сюда, малец.

Спутники Цейры вытолкнули упирающегося мальчишку прямо в руки огненного мага. После неудачных попыток вырвать плечо из пальцев Цейры, парнишка притих и со страхом в глазах посмотрел на Люфира. Лучник помнил мальчика еще лучше, чем тот его.

— Так вот, мой маленький друг рассказал об ужасном дне, когда он, будучи семилетним ребенком, стал свидетелем того, как его отца схватили маги Ордена. Он был добропорядочным жителем Огнедола и прекрасным магом, но устал от несправедливости церковников, а воспротивившись, стал добычей находившихся тогда в деревне Смиренных. Тогда мальчик лишился отца, а лицо капитана отряда магов Ордена стало приходить к нему в ночных кошмарах. Я думаю, что ребенок имеет право на правосудие. Это тот Смиренный, которого ты видел, мальчик?

Парнишка кивнул, пытаясь укрыться за Цейрой от внимательного взгляда Люфира.

— Вот видишь, — на ладони Цейры вспыхнуло пламя. — Не знаю, почему Волин позволил тебе остаться. Старик стал слишком мягок. Но, если он забыл о страданиях, что перенесли маги из-за Церкви и Ордена, то мы об этом хорошо помним. И я позабочусь о том, чтобы у тебя осталось напоминание значительнее, чем крошечный шрам на твоем лбу.