- Спасибо, Лаги, я непременно поговорю с графом Юрге... Прости, мне правда жаль, что все у нас так получилось. Ты должен непременно стать монахом?
- Таков закон. Не огорчайтесь, Ирьян, - Лаги первый раз обратился к королю по имени, - все в нашем мире предопределено, и если я остался бесплодным, то значит так угодно великому Фрею. У нас с вами был политический брак, нас свели вместе, не спрашивая согласия, и не ваша вина, что вы не смогли отыскать для меня места в вашем сердце. Надеюсь, что новый супруг сможет зажечь в вас искорку любви, мой Ирьян, и сделает счастливым... Прощайте, повелитель, - Лаги церемонно поцеловал королю руку и начал медленно спускаться с башни...
***
- Ваше Величество! - внизу Ирьяну отдал честь один из посланных накануне вслед за Андером в лечебницу дворцовых стражников. - Ваш камердинер сообщил, что вы пошли на башню.
- Иди за мной, у меня мало времени, по дороге доложишь, - бросил король, быстро направляясь к Большому дворцу. Повинуясь взмаху руки правителя, свита отстала от них шагов на десять. - Что там, давай не медли, говори!
- Вот, здесь все изложено подробно главным лекарем Аке, - стражник подал королю небольшой пакет.
- А сам что видел? Как омега, сдался? Не справился с работой? Просится обратно?
- Нет, повелитель, ничего подобного. Вчера, как только он приехал, все обошел и первым делом обвязал свою голову белыми тряпками. Ни рта, ни носа, ни волос не видно, одни глазюки торчат из повязок. Главный лекарь и моргнуть не успел, а этот новенький омега всех вывел на уборку и заставил мыть и чистить - палаты, коридоры, стены, окна! Развел во дворе огромный кострище, притащил треногу и водрузил на нее чан с водой. Сначала мы понять не могли, зачем ему это понадобилось, а потом дошло, когда он в этот чан набросал грязного белья и поставил кипятиться в мыльной пене! Больных всех разложил по качеству болезни и даже двух заразных обнаружил, их положил в отдельную палату!
- Не может быть! - резко развернулся к стражнику Ирьян. - Ты точно мне про этого омегу говоришь? Быть может, перепутал с кем-то, раз он никому не показывает своего лица?
- Да точно он! И лекарь Аке тоже пишет вам про это! Еще спросил меня, кого мы ему прислали, и разве этот парень похож на богатого бездельника, который не приучен ни к какой работе? А он, омега этот, даже с лекаря халат стянул для стирки, так смело заявив, что он несвежий!
- Хм, непонятно как-то ничего... И что же потом было в лечебнице?
- Потом? Да ничего особенного, повелитель. Санитары и младшие помощники до самой темноты так и работали, не покладая рук, зато в палатах стало чисто, даже празднично как-то, больные настолько обрадовались переменам, что песни запели! Белье и халаты омега выстирал и на веревки развесил, а потом кухня приехала, ужин привезла, и он пошел проверять, чем больных кормят.
- И что? Понравилось ему? - король спрашивал уже с интересом.
- Куда там! Сердито выговаривал вознице, что таким пойлом только айгунов кормить, а не больных людей, а тот оправдывался, что не виноват, и только развозит, что повар изготовил...
- И что же главный лекарь? Как он терпит такие выкрутасы санитара?
- Немного побубнил себе под нос, потом смирился. По сути, новенький омега просто выполнял свою работу. В обязанности санитара входит чистота и кухня...
Все время Королевского Совета Ирьян рассеянно мял в пальцах доклад лекаря Аке, в первый раз со всей отчетливостью понимая, что ничего не знает о своем принце. Он вытребовал его у побежденного короля Кинтая с обычной целью альфы - заполучить в постель красивого омегу, но парень оказался совсем не таким, как он ошибочно о нем думал. Не вышивал, не поливал цветы, был дерзок, смел и непослушен, а вот теперь и вовсе проявил себя с совершенно неожиданной для Ирьяна стороны. Не раскис, не сдался, не испугался тяжелой работы, такое ощущение, что он всю жизнь провел, ухаживая за больными и ранеными...
Может быть, в королевской семье Стуре принято обучать омег на сиделок? Надо будет зайти в лечебницу и расспросить об этом старого кинтайского лекаря, спасшего тогда Андера от отравления неизвестным в Хэйяне ядом.
- ...простите, повелитель, - низко поклонился кинтаец, - о жизни принцев-омег в нашем королевстве почти ничего не известно. Они растут за семью печатями, и никто не видит их в лицо, и даже если они и выходят за пределы дворца и чему-то обучаются, об этом знают лишь их наставники и личные стражники, ну и немногочисленные компаньоны из числа знатных омег.
- Могли их обучать науке ухаживания за ранеными и больными? - настойчиво допытывался король.
- Могли, наверно, - старик говорил как-то неуверенно, и король сразу же это заметил.
- Не лги мне, лекарь, - строго сказал он. - Отвечай всю правду.
- Простите, государь, - упрямо отвечал старик. - Я просто старый лекарь, и в королевский двор совсем не вхож...
- О чем вы говорили с Андером, когда ты спас его от смерти? Зачем он это сделал? Разве не предназначено омеге принадлежать альфе? Так чем ему оказался плох король другой страны и высокое положение королевского наложника, если он предпочел убить себя ядом?
- Он ничего не говорил, правитель. Ругал меня, что не дал умереть...
Поняв, что не добьется никакого толка, Ирьян отступился от кинтайца и ушел к себе, но после обеда не выдержал. Переоделся в простого горожанина, крикнул двух самых доверенных своих стражей, которые всегда сопровождали его во время тайных вылазок из дворца, и поехал в лечебницу. Скрытно выйдя из простой повозки без опознавательных гербов недалеко от нужного места, он как вор прокрался ближе к лечебнице и остолбенел от открывшейся ему картины. Вокруг бараков кипела оживленная работа: несколько дюжих альф косили высокую траву и бурьян, другие стаскивал ее в кучи, а руководил всеми этими сильными самцами хрупкий омега в синем рабочем халате, с белой повязкой на голове и такой же белой маской, полностью скрывавшей нижнюю часть его лица. Альфы обращались к нему почтительно, называя "господин", а он весело шутил с ними, первым бросаясь в работу. Время от времени к косцам выходил молодой лекарь в чистейшем белом халате, он взглядывал на санитара с заметным восхищением, и этот откровенный взгляд кольнул короля острым шилом ревности, заставив закипеть в котле боли влюбленное сердце...
