Внезапно я вижу муравья. Он застыл подо льдом. Он замер, совершенно неподвижный, на плитке, и над ним несколько сантиметров льда. Я долго лежу на этом месте и разглядываю муравья. Я тру лед варежкой, чтобы лучше разглядеть его, может быть, даже достать его, потому что от тепла моей руки лед немного тает. Варежки промокают, у меня начинают мерзнуть руки, и я сжимаю пальцы, чтобы согреть их. На мне толстая вязаная шапка, поэтому я могу уткнуться лбом в ледяную корку, чтобы расслабить шею, не касаясь при этом льда носом.

Это мое первое воспоминание. Первое событие, которое я помню! Я видел старые фотографии этого дома, так что детали обстановки, скорее всего, заимствовал оттуда, но воспоминания о том, как у меня мерзли руки, как я прижимался ко льду шапкой и как велик мне был комбинезон, могли взяться только из моей собственной памяти. У детей есть эта способность – погружаться в созерцание мельчайших деталей, которые взрослым могут казаться незначительными пустяками. У большинства из нас эта способность с годами исчезает, и чтобы восстановить ее, нам приходится прикладывать осознанные усилия. Понаблюдайте за детьми, которых встречаете, и позвольте себе вдохновиться их примером. Это прекрасное умение – отпускать себя и отдаваться текущему моменту. Быть здесь и сейчас. Не в прошлом. Не в будущем. Сейчас!

Однажды мы с моим сыном Максом отправились по магазинам. Внезапно мне захотелось сделать именно эту поездку на машине особенной и запоминающейся. Мы любим придумывать что-то особенное на праздники, Рождество и дни рождения – почему бы не поступить так же с самой обычной поездкой по магазинам? Смогу ли я сделать так, что он еще долго будет вспоминать ее? О чем я могу его расспросить, чем он интересуется? Что он хотел бы услышать от меня? Я обдумывал все это, пока мы надевали плащи и я искал ключи от машины и бумажник. Мы уселись в машину. Он сидел рядом со мной в детском кресле, так что мы были на одной высоте. Мы проехали двести метров. В машине было тихо. Я покосился на Макса. И представьте себе, он сделал меня еще до того, как я собрался приступить к осуществлению своего плана. Он улыбнулся мне. Той самой улыбкой. Может быть, ему приятно было сидеть на переднем сиденье машины, или он радовался тому, что может пообщаться с отцом наедине, или он думал о субботних конфетах, которые мы собирались купить. Я не знаю. Может быть, Макс заметил, что я настроился на его волну и все мое внимание сосредоточено на нем, хотя мы еще не сказали друг другу ни слова. Я сказал: «Я горжусь тобой. Я думаю, ты очень хороший мальчик». И мы еще немного поговорили о том, почему я так думаю.

Я до сих пор помню эту поездку. Макс сиял и улыбался каждой клеточкой своего существа. Я помню, по какой дороге мы ехали, как мои руки лежали на руле, во что я был одет. Я помню в мельчайших подробностях все, что касалось Макса: как он сидел, какая у него была одежда, и, конечно, выражение его лица.

Сколько раз за день вы разговариваете с другими людьми? Пять? Пятнадцать? Пятьдесят – или даже больше? Некоторые люди одиноки и им не с кем поговорить, но обычно в течение дня или недели у нас происходит невероятное количество разговоров. Они могут быть короткими и длинными. Для кого-то разговоры – важная часть работы. Некоторые просыпаются рядом с другим человеком, и еще до того, как они произнесут хотя бы слово, между ними возникает контакт. День идет своим чередом, разговоров становится больше: человек, с которым вы здороваетесь в лифте по дороге на свой этаж, друзья, клиенты, незнакомцы, деловые знакомые, коллеги, продавцы – разговоры следуют один за другим.

Разговор во многих смыслах важная часть нашей жизни, и сам по себе он – отличный способ сосредоточиться на настоящем. Какие разговоры вы помните? Какие из них изменили вашу жизнь? Какие слова вы произносите, как строите предложения, какие вопросы задаете, каким тоном говорите, громко или тихо, быстро или медленно, что при этом выражает ваше тело? Когда речь идет об общении между людьми, важны все детали. Как часто вы осознаете это и как часто планируете свои разговоры? Когда вы последний раз изменили чье-то мнение? Когда последний раз решили проблему, подбодрили кого-нибудь, вдохновили, помогли или внушили кому-то в ходе разговора ощущение благополучия? Вы помните последний раз, когда вы абсолютно, на сто процентов сосредоточились на разговоре? Сосредоточились до такой степени, что если бы рядом с вами разбился самолет или вас громко окликнули, вы этого не заметили бы? Если вы можете по-настоящему сосредоточиться на разговоре, он становится осознаннее. Те люди, с которыми вы разговариваете, испытывают более позитивные ощущения, и вы тоже чувствуете себя лучше.

Существует множество способов сосредоточиться на разговоре. У политиков есть свои приемы, и остальные могут многому у них научиться. Полицейский во время допроса использует особые методы, дающие возможность интерпретировать сигналы, которые подает свидетель или подозреваемый. Давайте внимательнее рассмотрим их.

Опытный полицейский не раз допрашивал подозреваемых и преступников. Он умеет распознавать язык тела и знает, что нужно внимательно следить за глазами подозреваемого. Глаза дают подсказку: говорит собеседник правду или нет. В зависимости от того, какого рода информацию человек извлекает из мозга, его взгляд устремляется в разном направлении. Если подозреваемый может сказать правду и ему не нужно ничего выдумывать, запутывать или лгать, он, как правило, смотрит вправо – молниеносное движение глаз, означающее, что он вызывает мысленные образы реальных событий и на самом деле пережитых ощущений. Но если он на мгновение покосился влево – возможно, он черпает информацию из своего воображения, то есть лжет.

Кроме того, полицейский обращает внимание на цвет лица и шеи собеседника. Подозреваемый покраснел? У него на шее просматривается пульс? Но самый интересный аспект – это изменения в языке тела, поэтому, задавая свои тщательно обдуманные вопросы и внимательнейшим образом выслушивая ответы, полицейский не забывает следить и за тем, как себя ведет допрашиваемый. Как двигаются его пальцы, руки, ступни, ноги – все изучается тренированным взглядом. Мельчайшее изменение мимики немедленно записывается на жесткий диск. Полицейский изучает не только глаза, но и рот, подбородок и лоб. Облизывает ли подозреваемый губы? У него пересыхает во рту или, наоборот, слюна собирается в уголках рта? Он потеет? Если он начинает поджимать губы, прикасаться ко рту или почесывать затылок, все это может говорить о том, что он хитрит. Тон его голоса остается ровным или неожиданно становится выше? Берет ли он паузу, чтобы обдумать свои слова, прежде чем ответить? Как он отвечает на разные вопросы – пространно или коротко? Какие слова он использует? Он говорит на диалекте или с акцентом? Полицейский настороже. Все ли в рассказе подозреваемого логично и разумно или в нем есть неувязки?

Полицейский точно знает, какую атмосферу хочет создать, что ему нужно – расположить собеседника к себе и вызвать доверие или, наоборот, оказать давление и посмотреть, как тот будет реагировать на неожиданные вопросы. Может быть, нужно разозлить подозреваемого, заставить его проявить агрессию? Имеет значение и то, как полицейский формулирует вопрос, не говоря уже о его собственном языке тела. Он должен точно знать, что именно выражает его язык тела. Он может сложить руки на столе. Сцепить пальцы, повернуть ладони вверх или вниз. Податься всем телом к подозреваемому или слегка отодвинуться от него. Должен ли между ними стоять стол и какой высоты должен быть стул? Все это имеет значение. Полицейский долго готовился, и, кроме него, в планировании допроса участвовало еще множество людей. Что, если подозреваемый ответит так или отреагирует так, а я потом отреагирую вот так? Может быть, лучше хранить молчание – стоит использовать эту тактику или нет?