Сочельник 1779 года

Все женщины надели лучшие платья. Правда, у Лиз больше не было платья, которое можно было бы надеть на такое важное мероприятие, как рождественский бал в поместье губернатора. Но в этом году не она одна недосчиталась одежды. Ураган уничтожил очень много женских нарядов в разрушенных стихией домах. Не было ни времени, ни лишних средств, чтобы пошить новые. Ткань всегда стоила недешево, а во время войны вообще была на вес золота.

Гальвесы переехали в одну из нескольких резиденций, которые почти не пострадали от урагана, потому мадам, как всегда, выглядела очень элегантно в кремовой блузке и юбке из тонкого шелка. Ее длинные волосы, собранные в пышную прическу, были украшены топазами. Она стояла у входа, встречая гостей вместе с красавцем отцом, известным французским шпионом и плантатором Жильбером де Сент-Максентом, который помогал ей вместо мужа.

Лиз поздоровалась с мадам после Дейзи и Софии и была вознаграждена горячим поцелуем в щеку.

– Вы будете рады узнать, – шепнула ей мадам на ухо, – что вашей Мартине очень понравилась моя огромная кухня. Это она приготовила вон те пирожные с кремом. Обязательно попробуйте.

Лиз охотно согласилась и пошла дальше. Она уже не стеснялась того, что была одета в старое платье Скарлет, которое та надевала по воскресеньям. Оно было перешито четыре раза до того, как попало к Лиз. На самом деле это было очень красивое платье, хотя и немного тонковатое, если смотреть сквозь него на свет.

Кроме того, поскольку Рафаэля здесь не было, ей этот вечер был не так интересен. Как обычно, она вошла в зал и огляделась в надежде увидеть его, но на балу было очень мало мужчин. Все солдаты ушли к реке Миссисипи с доном Бернардо, за исключением нескольких, которые днем и ночью работали с Рафаэлем и Симоном, готовясь к наступлению на Мобил и Пенсаколу. Потанцевать можно было лишь с несколькими гражданскими, но в основном это были старики, которым перевалило за пятьдесят, или больные.

София постоянно жаловалась на этот удручающий факт, а Дейзи лишь отрешенно кивала и поддакивала. Она украдкой наблюдала за дверью, надеясь, что в нее неожиданно войдет Симон.

Лиз не унывала, намереваясь хорошо провести время. Ей было все равно, поссорился Рафаэль из-за нее с матерью или нет. Если он не мог выбрать себе невесту без согласия маман, то такой он ей был не нужен. Более того, он заслуживал того, чтобы мать поколотила его.

Она улыбнулась, представив, как миниатюрная донья Евангелина колотит высокого мускулистого сына обшитой бусинами сумочкой. Она повернулась, чтобы пойти взять одно из пирожных, приготовленных Мартиной, и нос к носу столкнулась с Рафаэлем.

Рафаэль осторожно взял ее за плечо, отвел в сторону и ухмыльнулся.

– Отчего вы так улыбаетесь, кузина? А, понимаю, пирожные. Вы собираетесь их тоже швырнуть в меня? На этот раз к вашим услугам множество небольших снарядов вместо одного крупного.

Она недовольно посмотрела на испанца:

– Отпустите меня, а то я сейчас найду пирог и вы пожалеете.

– О чем мне жалеть? Я ничего не сделал! Хотя, если меня собираются поколотить… ха, подумать только… тогда у меня тоже есть кое-что для вас.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Прежде чем она успела возмутиться, он подмигнул ей и исчез в толпе.

Лиз тяжело задышала, словно рыба, выброшенная на берег моря. В этот момент к ней подошла София:

– Тебе лучше отойти отсюда, у тебя над головой висит омела[46]. Такое впечатление, что ты только и ждешь, чтобы тебя кто-нибудь поцеловал.

Лиз подняла голову и увидела ветку этого зеленого паразита, прикрепленную к люстре мадам Гальвес.

– О боже, – пробормотала она, обмахивая лицо веером, и отошла в сторону.

Незадолго до полуночи случился сюрприз. Дверь в зал распахнулась, и на пороге появился губернатор Гальвес. Он пошел прямо к жене и поцеловал ее перед большой компанией.

– Дорогая, я дома, – просто сказал он. – Мы сделали все, что собирались. Река Миссисипи свободна для движения испанских и американских судов. Мобил и Пенсакола являются нашими следующими целями. Что скажешь?

Мадам обняла его.

– Скажу, что я скучала по тебе.

Лиз была искренне тронута. Как приятно, когда тебя любит такой мужчина, который смотрит на женщину, словно желая съесть ее, как вкусный пирог.

– Такая женщина может получить от мужчины все, что пожелает, – послышался голос Рафаэля откуда-то сзади.

Испанец положил руки ей на плечи.

– Лиз, мы отбываем в Мобил через две недели.

– Но вы снова останетесь?

– Нет. На этот раз я уезжаю. Поллок останется здесь, а Гальвесу нужен офицер по вооружению.

Лиз чуть не сломала веер.

– Тогда… я тоже уеду.

Он рассмеялся:

– Это не шутка. Посмотрите на меня.

Она повернулась.

– Я не шучу. Я знаю залив Мобила лучше всех в Новом Орлеане, кроме, разве что, Симона. И я могу ухаживать за ранеными.

– Лиз, я не буду с вами это обсуждать. Я хотел попрощаться, потому что у меня завтра уже не будет на это времени. Пожалуйста, не усложняйте все еще больше.

– Это действительно сложно! Я устала прощаться. – Она провела рукой по мокрым от слез щекам. – Устала быть женщиной, носить юбки, оставаться дома… Простите, но я сейчас очень сержусь.

Рафаэль смягчился:

– Зато я несказанно рад, что вы женщина. Больше я ничего сказать не могу. И нет, я не возьму вас с собой, чтобы вы не чувствовали там себя одиноко, потому что я не могу… не смотрите на меня так… – Он отступил на шаг и нервно рассмеялся. – Я очень стараюсь быть мужчиной, которого вы заслуживаете. Поэтому скажите, что будете молиться обо мне, и отпустите. Я вас люблю, кузина.

Он поцеловал кончики ее пальцев, приложил их к ее губам и растворился в толпе.

Веер разломился на две половинки.

Новый Орлеан, форт Сан-Хуан

11 января 1780 года

Он уехал.

Лиз стояла в самом высоком месте форта Сан-Хуан, в колокольне маленькой часовни, и наблюдала за тем, как в закат уплывает последний корабль. Она прижала пальцы к губам, вспоминая последнее прикосновение Рафаэля и стараясь сдержать слезы. Он хотел быть мужчиной, которого она заслуживает?

О боже, как же она его любила! Он был отважным, сильным и верным и намного лучше, чем она имела право ожидать от любимого. Она хотела быть с ним, помогать и служить ему, смеяться вместе с ним.

Но настало время подумать не только о себе и собственных желаниях. Настало время немного повзрослеть… сильно повзрослеть… и стать женщиной, которая заслуживала бы такого мужчину, как Рафаэль Гонсалес. После урагана у многих семей не осталось крыши над головой. По улицам бродили дети, которым некуда было податься. Они искали еду на помойках. И был мистер Поллок, которого оставили следить за складами и ждать вестей от губернатора. Она знала каждый закоулок складов, как Дейзи и Скарлет. Ему наверняка понадобится помощь.

Она могла с этим помочь, потому что жизнь приготовила ее к этому. Она улыбнулась. Как библейская Есфирь, она попала в Новый Орлеан в похожее время.

Остров Дофина

10 февраля 1780 года

Рафаэль, делая пометки в дневнике, обтянутом кожей, ходил за Гальвесом. Губернатор осматривал остов судна «Volante», севшего на мель на острове Дофина, песчаном отрезке суши, который закрывал вход в залив Мобил.

Двадцатого января в районе Билокси к испанскому флоту присоединился американский корабль «Западная Флорида» под командованием капитана Уильяма Пиклза с командой в пятьдесят восемь человек. В начале века в этом месте французы построили свой первый форт, но старый деревянный палисад уже давно рассыпался и был смыт морем. Британцы, по всей видимости, решили никак не защищать это место.

Рафаэль гадал, воспринимали ли вообще британцы Мексиканский залив как стратегический плацдарм, который стоит защищать. Возможно, общая стратегия французов, испанцев и американцев по рассеиванию британских войск и растягиванию их коммуникаций между Новой Англией и южным побережьем начала давать плоды. В любом случае они прошли все расстояние от Нового Орлеана почти до самого Мобила, не встретив практически никакого сопротивления.