Некоторые учения передаются в течение столь многих поколений, что, когда аборигенов спрашивают об их происхождении, их ответ начинается фразой «Легенда гласит», или они, подобно тробрианцам[18], говорят: «Издревле повелось» (сказано в 1930-е годы). Одно из таких учений говорит о необходимости вместе высаживать определенные семена, которые племена, живущие в восточной части Канады и далее до юго-запада Соединенных Штатов, называют «три сестры». Эти племена имеют разные предания, объясняющие причину, по которой именно эти семена нужно высаживать вместе, но в каждом случае кукуруза, тыква сквош и фасоль высаживаются вместе, как совместимые культуры. Ученые-аграрии теперь понимают, насколько это блестящая идея. Кукурузный стебель обеспечивает подпорку для бобов, первые листья сквоша закрывают новые саженцы, а бобы добавляют в почву азот, необходимый кукурузе. При этом все три растения сочетаются и создают полностью сбалансированное меню для человека. Но практика аборигенов предвосхитила это научное понимание на сотни лет. Как они научились это делать, исследователям остается только гадать.

Похожая тайна связана с употреблением ямса в Африке. За последние две тысячи лет ямс был основным продуктом питания в Западной Африке. Во всем регионе, от Нигерии до Либерии, ямс лучше всего растет во время сезона дождей. Тем не менее, все племена в этой области имеют строгие табу на то, чтобы есть ямс до окончания малярийного сезона дождей. Они боятся, что нарушение этого табу принесет большой вред их общине, поэтому решили три-четыре месяца терпеть голод, празднуя конец этого периода ежегодным праздником урожая ямса. Хотя такое поведение основано на древних традициях, современные ученые обнаружили, что избегание ямса в течение этих месяцев действительно очень полезно для здоровья.

Многие живущие в этом регионе унаследовали хроническое состояние, называемое серповидно-клеточная анемия. Для тех, кто живет в других частях мира, это состояние является серьезной проблемой со здоровьем и не несет никакой пользы. Тем не менее, для тех, кто рискует вдобавок заболеть еще более смертоносной малярией, это состояние полезно: оно заставляет клетки крови искривиться или принять форму серпа, что убивает любых малярийных паразитов, пытающихся их занять. Когда опасность малярии проходит, повторное включение ямса в рацион питания приводит к ремиссии серповидно-клеточной анемии. Хотя эти народы, развивающиеся на устных преданиях, не имели никакой возможности узнать об этом при помощи научных методов, они смогли разработать одинаковые удивительные стратегии.

В наши дни лишь некоторые неграмотные народы живут без внешних вмешательств. Сразу за пределами своих географических границ большинство из них окружены народами грамотными, которые хотят познакомить их с новыми знаниями или заставить их изменить определенные модели поведения.

Иногда этот переход может осуществляться блестяще, как это было в лесистой области Северной Индии. Там ученые из Индийского института лесного хозяйства проводили наблюдения и учились у неграмотных жителей деревень, расположенных в глуши горных северных лесов. Эти жители могли легко видеть духов природы и работать с ними, и часто деревенский знахарь делился с гостями из этого института тем, что знал. «Не бросайте тень на эту траву прежде, чем отрежете от нее кусок, иначе она потеряет свою силу», – мог сказать он, и действительно, исследование ученых позже показывало, что уровень алкалоидов этого растения падает в тени, понижая его лечебные свойства.

Земля, занимаемая этими деревнями, была слишком холмистой, чтобы ее возделывать, поэтому жители деревень питались орехами и ягодами, которые они собирали с близлежащих деревьев и кустарников, и рыбой, обитавшей в их горных озерах. Но у них был еще один ценный продукт – камедь, которую они ежегодно собирали с камедных деревьев. Каждая семья имела свое собственное дерево для сбора этой камеди и относилась к нему как к важному члену семьи. Свадьбы, похороны и особые мероприятия всегда проводились рядом с семейным деревом, чтобы оно тоже было включено в эти мероприятия. Так как эти деревья могли выжить, только если надрез для сбора камеди делали не чаще одного раза в четыре года, жители деревень формировали группы из четырех семей, где каждая семья по очереди делилась с другими урожаем своего дерева.

Наблюдатели из института были обеспокоены тем, что нарастающая нищета грозила заставить сельских жителей делать надрезы на деревьях чаще, что в скором времени привело бы к вымиранию деревень. Каждый год они продавали свою резину торговцу, который посещал каждую деревню, что составляло основной источник их дохода. Тем не менее, жители деревень не имели ни малейшего понятия, откуда приходил этот торговец и куда он забирал урожай. Около десяти лет назад профессор вышеупомянутого института Продуит Бхаттачарья вдохновился одной идеей. Он знал, что не может просто сказать им, что происходит, не нарушив их образ жизни. Поэтому он придумал настольную игру и показал им, как в нее играть. В этой игре был торговец, были деревни с их запасами камеди и было нечто, называемое рынком, на котором торговец мог продать камедь за гораздо большую цену, чем он платил жителям деревень. Сначала это было для них просто интересной игрой, но затем он собрал старейшин из всех деревень и впервые в их жизни вывел из леса, чтобы они сами посмотрели на этот рынок. Когда они вернулись в свои деревни, они сказали своему народу, что та настольная игра была реальной. Во время следующего урожая они скооперировались и послали своего собственного делегата на рынок, чтобы продать камедь напрямую по гораздо более высокой цене, сохранив таким образом свои любимые деревья. Это важное изменение было сделано настолько деликатно, что уклад жизни жителей остался незатронутым.

Как объект становится священным? Верховая лошадь права: для этого нужны любовь и время. Дети особенно способны наделять самые дорогие своему сердцу предметы такой священностью. Каждый родитель, который устал искать потерявшуюся игрушку и пытается сдаться, говоря: «Ладно. Мы купим тебе новую игрушку», быстро обнаруживает, насколько неприемлема такая идея. Скрепя сердце большинство из них присоединяется к мировому сообществу родителей, которые вынуждены культивировать странные интуитивные способности поиска потерянных игрушек!

Мы никогда не избавимся от своей привязанности к сакральным объектам. Это те вещи, которые мы хватаем в первую очередь, если нам приходится бежать из собственного дома. Конечно, мы спасаем фотографии, так как нашей слабой репродуктивной памяти требуется помощь, чтобы вспомнить нашу жизнь и наших предков. Следующими могут быть некоторые важные документы, но, если хватит времени, наши реликвии мы тоже спасем. Это частицы, которые поддерживают память об особенных людях, местах и событиях. Они, кажется, излучают особую энергию, что выделяет их из всех других объектов на полке или в ящике. Мы даже можем заметить их в домах других людей. Если мы попросим владельцев рассказать о них, то нередко получим в ответ целый кладезь историй о том, что сделало их особенными.

Хотя большинству того, что мы имеем, можно найти замену, эти особые предметы заменить нельзя, и мы горюем, если теряем их. Взглянув на вещи с этой точки зрения, мы можем теперь более глубоко посочувствовать двум величайшим скорбям коренных народов, которых насильственно изгнали из их домов. Первая их скорбь заключается в том, что они больше не живут на земле, где родились и где захоронены их предки. Мы уже научились должным образом относиться к тому, что это означает для них. А вторая их скорбь – это трагедия отсутствия сосудов, ожерелий, ткани, резьбы, инструментов, которые их предки наполнили своей сущностью. Они тоже потеряли свои реликвии.