Тимоха ещё раз оглядел автомобиль, почесал в затылке.

— Ждите здесь, никуда не уезжайте. Я пойду, попробую что-нибудь найти. Если получится — ваша удача, а нет — значит, нет.

— Я никуда не уеду, — клятвенно пообещал мужик. — Но вы уж постарайтесь там, скажите, что все останутся довольны.

— Ладно, — сказал Тимоха. — Постараюсь.

— Вот спасибо.

Тимоха быстро пошёл назад, к деревне. Пройдя двадцать шагов, обернулся. Мужик, лениво развалившись, сидел за рулём и прикуривал сигарету. Одна его рука рассеянно свешивалась за окно, пальцы ловко выстукивали по полированному металлу какой-то лёгкий мотивчик. Увидев, что Тимоха смотрит на него, мужик махнул ему рукой: давай действуй, чего встал? Время, время!

И Тимоха побежал.

Трактор он рассчитывал добыть у Серёги Захарова. Серёга, чтобы зря не гонять в совхозный гараж, часто оставлял «Беларусь» на ночёвку под своими окнами. Да и мало ли, трактор в хозяйстве всегда пригодится. За водкой съездить или там под-шабашить… Если он и сегодня поленился отогнать своего железного коня в стойло, то всё в ажуре.

На подходе к дому Захаровых Тимоха немного притормозил, отдышался. Всё-таки пару километров отмахал без остановки. И, судя по всему, не зря. Звук работающего двигателя обрадовал его, как неожиданный подарок. Отлично, садись и поезжай, через десять минут они будут на месте. А было уже почти темно и почти холодно. Надо быстрее вытаскивать мужика да двигать по домам.

В кабине голенастого, надрывающегося движком «Беларуся» никого не было. В окнах Захаровых горел свет. Тимоха постучал ногтем в стекло, и почти тотчас же, откинув занавеску, появилась жена Серёги. Кивком головы спросила: чего тебе?

— Серёгу позови! — крикнул Тимоха женщине.

Она отрицательно покачала головой и щёлкнула себя по горлу. Так, ясно.

— Я возьму трактор на полчаса! — крикнул Тимоха, стараясь переорать двигатель. — Верну на место, в целости и сохранности!

Женщина махнула рукой: бери. Тимоху здесь знали не первый день. До сих пор он никого не подводил.

Тимоха влез в кабину и весело погнал по дороге трактор, который явно обрадовался подвернувшейся работёнке. Ему давно уже надоело переводить топливо вхолостую. Хозяин не глушил двигатель, потому что аккумулятор был плохой, старый, и иногда «Беларусь» жёг солярку целыми ночами, так и не перевезя ни килограмма груза и не вспахав борозды.

Тимоха гнал трактор и зачем-то вспоминал историю своего переселения из города в эти тихие места.

Всё началось после армии. Он только-только женился, уже в планах был ребёнок, и тут грянула перестройка. По телевизору стали беспрерывно показывать какие-то странные рожи, рожи вещали о будущих плохих временах, но это было понятно и так. Раз уж допустили таких на телевидение, пиши пропало. При взгляде на ораторов Тимоху мутило. Кого-то из них ему хотелось побить, кого-то отправить на лесоповал, а других — просто утопить в нужнике.

Тимоха быстро сообразил, что жизнь в городе в смутные времена опасна. Вырубят тебе электричество, газ, не подвезут продовольствие в магазины — и всё. Хоть людоедством занимайся. А смуту впереди он чувствовал аж хребтом. Появились какие-то неформалы, молодежь сбивалась в банды. На южных окраинах вдруг ни с того ни с сего возникли националисты, о которых не слыхивали со времён гражданской войны. В общем, кому как, а Тимохе было ясно, что страна носит в своём чреве споры какой-то опасной болезни, и неизвестно, сможет ли выздороветь. Поэтому Тимоха серьёзно поговорил со своей молодой женой и обрисовал ей перспективы деревенской жизни. Молоко своё, мясо своё, сурово говорил он, загибая пальцы. На всякий случай выкопаем колодец. Если нет печи — сложим. Скоро будет ребёнок, о нём надо думать. Хозяйство, огород нам поможет. Обнесём дом стеной, чтоб никто не лез, посадим на цепь собаку. Купим ружьё. И так будем жить. А если кто сунется… Тут Валентин сжимал кулаки и тяжело вздыхал. Что там снаружи — наплевать, говорил он потом, успокоившись. Каждый сам пусть о себе думает.

Сначала Зина спорила. Она не понимала беспокойство мужа. Наступающие перемены в стране казались ей несомненным подарком судьбы. Можно слушать музыку, читать книги и смотреть фильмы, о которых раньше и не мечтали. Да и как это может быть, чтобы электричество отключили? Такого просто не бывает. Но всегда ласковый и покладистый Тимоха тут вдруг проявил упрямство, сумел переспорить жену. И они поменяли городскую квартиру на хороший частный дом с большой русской печью. Его бывший хозяин считал сделку для себя чрезвычайно удачной, и думал, что Валентин просто дурак, если уезжает из удобного города в захолустье. Тимоха проводил его с улыбкой. Можно сказать, остались друг другом довольны.

Родившийся в городе с душой селянина, Тимоха устремился туда, где чувствовал себя лучше всего. Впрочем, он, видимо, так и не стал стопроцентно своим здесь, и город забыть всё же не мог. Перенял кое-какие местные манеры, словечки, ходил в телогрейке и кирзовых сапогах, а в голове у него зачастую было совсем другое…

Время показало, что Тимоха был полностью прав. Даже Зина в конце концов это признала. Она быстро привыкла к деревенской жизни, хотя иногда для порядку скучала о прошлых временах, когда можно было ничего не делать, а только лежать на диване и думать, на что убить свободный вечер. Сейчас забот у неё был полон рот, но она видела в этих заботах простой необходимый смысл и уже, пожалуй, ни за что бы не согласилась поменяться обратно.

Как и планировал, Тимоха был на месте через десять минут.

Стемнело, сквозь пустоту неба проклюнулись звёзды. Иномарка, освещённая изнутри мягким желтоватым светом, была до странности уместна здесь, в болоте. Словно всплыла фантастическая подводная лодка, осмотрелась, прощупала чужое пространство радаром и готовится в обратный путь.

Мужик открыл дверь и наполовину высунулся, приветственно размахивая руками. Вот удача, вот повезло. И так быстро! Он готов был аплодировать.

Тимоха остановил трактор у лужи, легко выпрыгнул из кабины. Зачем-то отряхнул пыль со штанов. Улыбнулся. Чувствовал себя вроде как актёром на театральной сцене.

— Вот, как обещал. Добыл. Сейчас зацепим — и всего делов!

— Спасибо, дорогой товарищ! Вот не знаю, как вас звать-величать…

— Тимо…феев, Валентин, — сказал Тимоха, слегка запнувшись.

— Просто выручили вы меня, Валентин! Сколько бы я тут без вас ещё куковал…

— Да ничего страшного, всё нормально, — улыбался Тимоха. Он был очень доволен и даже рад, что всё так благополучно обернулось. — За что цеплять-то вашу игрушку?

— Там сзади, внизу должно быть…

Вероятно, мужик и не знал толком, что там должно быть сзади внизу, потому что впервые эту великолепную машину приходилось тащить из грязи. Он всё порывался вылезти из салона, делал вид, что вот сейчас схватит трос голыми руками и это самое… но почему-то не вылезал. Не хотел. Тимоха это прекрасно видел, и мужик видел, что он видит, и оба беззлобно и как-то хорошо посмеивались, так что Тимоха даже с удовольствием полез в грязь — уж если что-то начал делать, доведи это сам до конца. Да и жалко ему было обуви мужика, ну а своим-то убойным говнодавам сорок пятого калибра, знал он, ничего не сделается.

Конечно, можно стать в позу, подождать на бережку, пока заезжий богатей будет неумело возиться с ржавым тросом и колоть о него руки… но зачем? Ненависти к богатым вообще, а тем более именно к этому он не испытывал. Этот ему ничего плохого не сделал. А ненавидеть кого-то — значит медленно убивать себя. В конце концов, для всех лучше будет, если «мерс» как можно быстрее уедет отсюда.

Так что очень скоро иномарка задом выползла из болота и жалкая, униженная, грязная застыла на месте. Она готова была сорваться по первому слову хозяина и бежать прочь, туда, где никто не видел её позора. Да и мойка ей была совершенно необходима. А приобретя прежний лоск, она будет рассказывать в гаражах и на подземных стоянках сверкающим надраенным соседям: «Да знаете ли вы, что такое настоящая-то Россия? Вот со мной однажды был случай…»