Преодолев потрясение от раскрытия тайны, я была готова ответить Оуэну на вопрос. Мы это с директором репетировали.

– Да, я медиум и экстрасенс. Мои способности проверены и подтверждены учеными. Но это особая часть моей жизни, совершенно отдельная от работы учителя. Поэтому я ответила на твой вопрос, Оуэн, и больше не намерена тратить время на дальнейшую дискуссию на эту тему. Можете не беспокоиться, я не собираюсь читать ваши мысли и ни под каким видом не намерена проводить сеансы для кого бы то ни было из учеников, даже не просите. Мы в школе, а не на сеансе, и нам не полагается отвлекаться на такое. И давай больше к этому не возвращаться.

– А можете определить, кто на контрольной списывает?

По правде сказать, я могла. Месяц назад во время контрольной я ненадолго отвернулась, чтобы быстренько проставить посещаемость на компьютере. И вдруг почувствовала, как энергетическое лассо тянет меня в заднюю часть кабинета. Словно кто-то дернул меня за руку, чтобы я обернулась. Я послушалась и увидела, как мальчик в последнем ряду прячет под ладонью клочок бумаги. Я подошла к нему и потребовала бумажку, на которой он теперь сидел.

– Списываешь, – сказала я ему. – Мог бы и сам догадаться.

Но я не собиралась делиться этой историей с учениками и еще раз строго повторила, что тема закрыта, но вопросы так и сыпались:

– А на что похож рай?

– А моя собака в раю, да?

– Я хочу поговорить с бабушкой, она недавно умерла!

– А мысли вы читать умеете?

– Вы когда-нибудь разыскивали пропавших без вести?

Я поняла, что ученики так настойчиво расспрашивают меня о моих способностях потому, что открыты и пытливы в силу возраста!

Я понимала, что многим хочется побольше разузнать про знаменитую певицу, и многие про нее спрашивали, но больше всего меня удивило, насколько их заворожил мой дар.

Мне очень хотелось ответить на их вопросы, но я понимала, что не имею на это права. Поэтому я быстренько свернула разговор и выгнала их на следующий урок.

По тому же сценарию прошли последующие шесть уроков. В последнем за день классе, на восьмом уроке, я повторила свою речь про разделение работы медиума и учителя. И снова сопротивлялась порыву поделиться своими взглядами насчет Той Стороны и откликнуться на их любопытство. Я твердо стояла на своем и отправила их на следующий урок. Но одна девочка уходить отказалась.

Ей было пятнадцать, хорошенькая, очень умная, но при этом застенчивая и тихоня. Когда все остальные покинули класс, она все еще стояла у своей парты и прятала лицо. Но я увидела, что она плачет. Девочка медленно, волоча ноги, подошла поближе.

– Миссис Джексон, – едва слышно прошелестела она, – мне нужна ваша помощь.

Не так давно ее мама после многолетнего одиночества вновь вышла замуж. Новый муж обожал ее, а дочку-школьницу принял как родную и нежно заботился об обеих, всячески старался их порадовать. Через три недели после свадьбы отчим вышел поплавать в бассейне позади дома. Вдруг Люси услышала надрывный крик матери.

Девочка выбежала из дома и увидела отчима, плавающего лицом вниз на глубоком конце бассейна. Мама Люси плавать не умела, поэтому звала дочь, чтобы та нырнула и спасла отчима.

– Но я застыла на месте. – Девочка плакала уже в голос. – Двинуться не могла. Оцепенела. Мне было просто страшно лезть в бассейн. Так и не полезла.

К тому моменту, как подоспела «скорая помощь», отчим Люси уже умер.

Я ощутила душевную боль, чувство вины и муку девушки, как свои собственные. У нее душа разрывалась, и у меня тоже. Люси ждала хоть какого-то ответа, но я не знала, что сказать. Не полагается разговаривать с учениками в качестве медиума и ясновидящей. Я объяснила, что никогда эту черту не переступлю. Но девочка погибала под грузом вины и тоски. И я понимала: если она и дальше будет нести его на своих плечах, это может сломать ей жизнь.

– Пожалуйста, передайте ему, что я прошу прощения! Пожалуйста!

Что мне было делать?

Ведь я уже, вопреки своим намерениям, читала ее. Дверь распахнулась, и отчим Люси проявился резко и сразу. И четко дал понять, что это не ее вина.

«Пожалуйста, передайте Люси, что она не виновата».

Я колебалась. Полтора десятка лет я строго разграничивала две свои стези. Старательно вела двойную жизнь. А теперь выстроенная стена рушилась. Удастся ли мне восстановить ее?

– Просто пришло его время, – сказала я наконец. – Ты не сумела бы его спасти, даже если бы все-таки прыгнула в бассейн. Мне кажется, у него сдало сердце, потому он и не выбрался. Ты не могла его спасти. Просто его время пришло. Ты ни в чем не виновата.

Девочка перестала плакать и смотрела на меня, затаив дыхание. Она услышала то, что никак не рассчитывала услышать. Глаза у нее сделались огромные, губы дрожали.

– Отчим хочет передать тебе кое-что еще, и это очень важно, – продолжала я. – Он говорит, величайший дар – главное и прекраснейшее событие в его жизни – это встреча с твоей мамой и с тобой и возможность побыть с вами. Он хочет поблагодарить вас за это. Говорит, вы сделали ему лучший подарок.

Люси вновь разрыдалась. Я приобняла ее за плечи. Два моих мира сливались воедино, и я не могла этому помешать.

И больше не была уверена, что стоит это делать.

Я ехала на Лонг-Айленд на встречу с подругой, Бобби Эллисон. На экран навигатора взглянула как раз, когда он сообщил мне, что следующий съезд мой.

«Опа, а съезд-то ближе, чем ожидалось», – подумала я. Вся поездка заняла каких-то семнадцать минут. Я-то прикидывала, что ехать гораздо дольше. Однако послушалась навигатора и свернула на ближайший съезд.

Бобби – одна из самых близких моих подруг-медиумов, и мы собирались пообещать в ее новой квартире. Мне не терпелось ощутить атмосферу, созданную ею в новом пространстве. Согласно навигатору, мне оставалось до нее не больше пяти минут. Затем прибор велел мне круто свернуть направо, потом так же круто влево, дальше снова два раза направо. Странно. Казалось, я кружила по краям квартала прямо рядом с шоссе.

– Вы прибыли на место, – сообщил мне навигатор.

Да как же так? В поле зрения не было ни одного дома!

– Вы прибыли на место, – упрямо повторил навигатор.

Я позвонила Бобби по мобильнику.

– Гм, я заблудилась. Навигатор водил меня кругами и завез на какую-то улицу прямо у съезда с шоссе. Ты живешь где-то тут?

– Как называется улица? – спросила Бобби.

Я взглянула на вывеску.

– Дорога Ангела.

Бобби рассмеялась.

– Шутишь? Нет, я там не живу, но знаю, где это. Оттуда до меня минут двадцать. Но, Лаура, это ж обхохочешься! Видимо, духи над нами прикалываются! Дорога Ангела! Вот умора!

Я тоже смеялась. Похоже, Та Сторона отнюдь не лишена чувства юмора. Я давно знала, что Та Сторона способна манипулировать вещами, работающими на электричестве, либо чтобы доставить нам сообщение, либо, как в этом случае, подшутить над нами. Теперь-то я ученая и впредь не буду слишком полагаться на навигатор.

Когда мы с моими друзьями-ясновидящими собираемся вместе, происходят странные и чудесные вещи. Вокруг нас начинает потрескивать от скопившегося электричества воздух. Всем нам известно, каково быть «странным» и воспринимать вещи нетрадиционным образом, но главное, что мы понимаем, какую огромную ответственность налагает на нас обладание сверхспособностями. Мы сочувствуем друг другу по поводу того, как выматывают сеансы считывания. Сравниваем границы, которые мы устанавливаем между своей «нормальной» жизнью и жизнью медиумов. Вместе мы достигаем такого уровня комфорта, поддержки и понимания, какого не найти больше нигде.

Много лет назад мы начали примерно раз в месяц устраивать медиумические посиделки – или, как мы в шутку это называли, «ведьмино варево». Иногда собиралась вся «банда»: ясновидящие Бобби, Ким Руссо, Бет Альтман, Диана Чинкемани, Пат Лонго, духовный целитель и учитель, и сказочная Дорин Бейр, интуитивный «проводник перемен», как написано у нее на визитках. Наши сборища – это надо видеть! Духи идут вразнос. Алкоголь, как я уже упоминала, похоже, способствует раскрытию способностей. А отсюда, энергия только нарастает.