— Для чего он тебе? — спросила Лоретта.

— А вдруг понадобится кому, детка, — ответил Дэвид, выразительно посмотрев на Улисса, но тот не заметил его взгляда.

— Есть у нас на примете один субчик, — признался Улисс. — Тот самый, который настучал на нас «паукам».

— Ненавижу стукачей, — объявил Франк. — И если Джетро вдруг умрет, будьте спокойны — стукач здесь тоже не задержится.

— Придется устраивать двойные похороны, — сказал Дэвид.

— Тройные, — поправил Улисс.

— Как вы думаете, кто это сделал? — спросила Лоретта.

Ребята переглянулись, словно спрашивая друг друга, могут ли они ей доверять.

— Да черт с ней, пусть знает! — рассмеялся Фрэнк. — Что она, нам помешает, что ли? Мы думаем на этого хлюпика, Кэлвина.

— У него была масса времени настучать на нас, — пояснил Улисс. — Он долго сидел в участке, и «пауки», наверно, пугнули его, рассказав, что они с ним сделают, если он не расколется.

— Это ничего не доказывает, — возразила Лоретта. — И потом, он же ничего не знал! Он же не из нашей компании.

— Он мог слышать, как мы договаривались, — сказал Дэвид.

— Смотри, детка, не перестарайся, защищая его, — недобро усмехнулся Фрэнк. — Другой стукач, которого мы высчитали, — твой брательник.

— Вильям?

— Этот Лэфферти заходил к нему каждую неделю. Они запирались в маленькой комнате и о чем-то шушукались с твоим Вильямом, — сказал Фрэнк. — А теперь скажи мне: о чем таком они могли говорить? А я тебе отвечу, что каждый, кто так часто болтает с «пауком», — верный стукач.

— Он, между прочим, тоже не из нашей компании, — многозначительно добавил Дэвид. — Но уши-то у него есть.

— Вы ошибаетесь насчет Вильяма, — ответила Лоретта. — Боже, как ужасно вы ошибаетесь! Если бы не он, вы бы уже сидели в тюрьме.

Мальчишки были ошеломлены.

— Ты о чем это? — спросил Дэвид.

— А о том, — Лоретта понизила голос, так как к ним приближался преподаватель, — что он и я нашли то место, куда вы спрятали ваши ножи и пистолеты. Уже когда все кончилось, и полицейские ушли. И Вильям снова придвинул пианино к стене и ни слова никому не сказал.

Минуту они молчали, переваривая услышанное. Потом стыдливо потупились. Первым извинился Дэвид:

— Черт! Ты извини, детка.

— Действительно, ошибочка вышла, — сказал Фрэнк.

— Вот видите! — не успокоилась Лоретта. — А вдруг вы и на Кэлвина зря думаете? Обещайте мне, что до тех пор, пока у вас не будет точных доказательств, вы его не тронете.

Фрэнк, в отсутствие Фесса игравший роль вожака, поколебавшись, ответил ей:

— Пока мы ничего не будем делать, Лу. Но «ястребы» не шутят. На войне как на войне, понятно? Если Джетро не оклемается, ничего тебе тогда не могу обещать.

— Так бегите скорее в больницу, ради бога! — воскликнула Лоретта.

Денег на автобус у Лоретты не было, и двенадцать кварталов до больницы она шла пешком, ежась от холода в своем поплиновом пальтишке на тонкой шерстяной подкладке. Но холод, который с недавних пор поселился в ее сердце, был еще мучительнее.

— Сожалею, но к этому Джексону мы не пускаем посетителей, за исключением близких членов семьи, — сообщила дежурная сестра, глядя как бы сквозь Лоретту. — Вы относитесь к близким членам семьи?

— Да, — солгала Лоретта.

— Тогда проходите, — сказала сестра, по-прежнему как бы не замечая Лоретты. — Девятый этаж, палата В.

Лоретта направилась к лифту, но сестра ее окликнула:

— Ну-ка погоди! Этот Джексон числится в списке тяжело больных. Лица моложе шестнадцати лет к нему не допускаются.

Лоретта хотела было наврать ей и относительно своего возраста, но передумала, почувствовав, что сестра наконец заметила ее и недоверчиво разглядывает: гольфы, косы — всю ее с ног до головы.

— Кем ты приходишься этому Джексону?

— У него имя есть — Джетро! — крикнула Лоретта, не в силах больше слышать, как ее друга называют подобным образом. Будто он уже умер, подумала Лоретта. Или вот — вот умрет.

— Ну да, — безразлично согласилась женщина.

— Не все ли равно, кем я ему прихожусь, — сказала Лоретта. — Где тут у вас сдают кровь?

— Первый этаж, десятая комната, — усталым, монотонным голосом ответила сестра. — Вниз на лифте, потом — направо.

Лоретта решила, что к Джетро она так или иначе проберется. Теперь, когда она знает номер его палаты, ей это будет нетрудно: поедет на лифте не вниз, а вверх. А сестры и доктора наверняка слишком заняты и не обратят на нее внимания. Однако, войдя в лифт, она передумала. Раз к нему не хотят никого пускать, значит, он пока находится в тяжелом состоянии и действительно не надо его беспокоить, сообразила Лоретта.

Она спустилась на лифте на один этаж вниз и оказалась в длинном темном коридоре. На первом этаже больницы находились служебные помещения. Лоретта пошла мимо кладовых, в которых хранились половые тряпки, швабры и постельное белье; мимо огромной кухни, внутри которой все, казалось, было сделано из сверкающей нержавеющей стали; мимо просторной, наполненной паром прачечной. В ярко освещенном холле на втором этаже все работники были белыми и носили белоснежные халаты, а здесь, в этом длинном мрачном тоннеле, работали одни негры, одетые в поношенные серые униформы. По крайней мере так показалось Лоретте. Но когда она дошла до дверей с табличками «Рентгенкабинет» и «Гематология», коридор посветлел, а вместе с ним посветлели одежды и лица обслуживающего персонала.

На двери комнаты № 10 была надпись «Переливание крови и плазмы». Лоретта толкнула дверь и оказалась в приемной с длинными деревянными скамьями вдоль стен; в другой открытой двери виднелся ряд больничных коек: медицинские сестры развозили между ними какие-то склянки на столиках с колесиками.

— Для кого из больных желаете сдать кровь?

Молодой врач, задавший вопрос, улыбался Лоретте радостной, обнадеживающей улыбкой; своей улыбкой он напомнил ей мистера Лючитано.

Для Джетро Джексона, — холодно ответила ему Лоретта.

— До этого приходилось когда-нибудь сдавать кровь?

Лоретта покачала головой.

— В таком случае придется слегка уколоть вам пальчик, чтобы установить вашу группу крови. Не бойтесь, это не больно.

— А я и не боюсь, — ответила Лоретта, протягивая врачу руку.

— Ваши имя и фамилия?.. Местожительство?… Возраст?.. Туберкулезом болели?.. А сифилисом?

Лоретта ответила на первые четыре вопроса, а доктор записал ее ответы в отрывной блокнот.

Но последний вопрос показался Лоретте оскорбительным.

— По-моему, это не ваше дело, — заявила она.

— Анализ крови это покажет в любом случае. — Доктор отложил блокнот в сторону. — А теперь давайте мне ваш пальчик.

Укол иглы она едва почувствовала, безразлично наблюдая за тем, как врач выдавил из ее пальца яркую красную каплю на стеклянную пластинку и унес ее в лабораторию.

Назад он вернулся с каким-то прибором, к которому была подсоединена длинная резиновая трубка.

— Анализ будет готов через несколько минут. Давайте пока с вами познакомимся, Лоретта.

Лоретта глянула на него исподлобья. У доктора были рыжеватые волосы, веснушчатое лицо и милая улыбка. Однако Лоретте не нравилось, когда посторонние люди называли ее по имени. Особенно белые. «Белые без этого не могут, какое бы низкое положение они ни занимали, — любила повторять мама. — Стоит тебе с ними заговорить, они тут же будут звать тебя по имени».

— Мисс Хокинз, — поправила врача Лоретта и, прочтя на его нагрудном значке «Др. Генри Смит», добавила: — А то я буду звать вас Генри.

После этого он перестал называть ее как бы то ни было.

— Гм… А почему вы не в школе?

Лоретта пожала плечами.

— Ну понятно. Вам не терпелось помочь своему другу, — ответил за нее врач. — Вы улизнули из школы и явились сюда. Очень мило с вашей стороны. И вообще, надо сказать, вы очень милая девушка.

Уж не собирается ли он с ней заигрывать? Лоретта строго посмотрела на молодого доктора, но лицо у того было невинно — серьезным.