Она медленно разделась, затем скользнула к Одрану в постель. Она была светлой блондинкой, глаза ее были зелены, как чистые, холодные океанские волны.

— Ну? — спросила она томным музыкальным голосом. — Тебе очень больно?

«Ад в ночи» был одним из ранних секс-модиков Хони, и в нем был рудиментарный сюжет. Одран осознал, что он раненый герой, боец за независимость Каталонии, а Хони играет отважную дочь злобного валенсианского герцога.

— Я в порядке, — ответил Одран.

— Тебе нужен массаж, — прошептала она, пробежав пальчиками по его груди и остановив шись как раз там, где начинались лобковые волосы. Она смотрела на него, ожидая его позволения.

— Прошу, продолжай, — сказал Одран.

— Во имя революции, — сказала она.

— Конечно.

Она ласкала его до тех пор, пока он больше не смог выдержать. Он запустил пальцы в ее благоухающие волосы, затем схватил ее и опрокинул на спину.

— Но твои раны! — воскликнула она.

— Ты чудно исцелила меня.

— О, как хорошо, — простонала она, когда Одран вошел в нее. Сначала они двигались медленно, затем все быстрее и быстрее, пока Одран не ощутил взрыв изысканного наслаждения.

Через некоторое время Хони Пилар села.

— Я должна идти, — печально сказала она. — Есть и другие раненые.

— Понимаю, — ответил Одран. Он протянул руку и вынул модик.

— Господи! — прошептал я. Я давно уже не проводил время с Хони Пилар. Я уж начал было думать, что слишком стар для этого. В смысле, уже не дитя. Лежа в кровати и задыхаясь, я понял, что едва не перегнул палку. Может, у них есть модики, которые записаны с пар, что уже лет двадцать женаты? Это было бы как раз по мне.

В дверь постучали.

— Племянник, — позвал Фридландер-Бей, — ты в порядке?

— Да, о шейх, — ответил я.

— Я спрашиваю только потому, что слышал, как ты кричал.

Блин!

— Да кошмар приснился, вот и все. Я сейчас приму душ и выйду к вам.

— Очень хорошо, о превосходный.

Я выбрался из кровати, быстренько принял душ и вышел в гостиную.

— Переодеться бы в чистое, — сказал я. — Я не менял одежды с тех пор, как нас похитили, и, по-моему, она окончательно того.

Папа кивнул.

— Я уже позаботился об этом. Послал записку Тарику и Юссефу, и они тотчас будут здесь с чистой одеждой и деньгами.

Я сидел в кресле с резной спинкой, Папа — на кушетке.

— Полагаю, твой бизнес шел весьма хорошо, пока они стояли у руля.

— Я доверил Тарику и Юссефу свою жизнь и даже больше — я доверил им свою собственность.

— Приятно будет увидеть их снова.

— У тебя утром были посетители. Кто?

Я сглотнул. Внезапно я осознал, что он может рассматривать визит Индихар и Чири как серьезное нарушение секретности. Еще хуже — он может счесть это глупостью, достойной наказания.

— Моя жена и моя партнерша Чирига, — сказал я. У меня вдруг пересохло во рту.

Но Папа только кивнул:

— Обе они, сохрани Аллах, в порядке?

— Да, хвала Аллаху.

— Рад это слышать. Теперь… — Его прервал стук в дверь. — Племянник, — спокойно сказал он, — посмотри, кто там. Если это не Тарик с Юссефом, не впускай. Даже если это кто-нибудь из твоих друзей.

— Я понял, о шейх.

Я подошел к двери и посмотрел в глазок. Это были Тарйк и Юссеф, Папины слуга и дворецкий, а также управляющие его собственностью.

Я открыл дверь, и они бурно приветствовали нас.

— Добро пожаловать домой! — воскликнул Юссеф. — Благодарение Аллаху за ваше благополучное возвращение! Мы ни на минуту не поверили истории о том, что вы погибли в какой-то далекой пустыне!

Тарик внес в гостиную пару жестких чемоданов и поставил их на пол.

— Ас-салам алейкум, йаа шейх, — сказал он мне. Повернулся к Папе и произнес то же самое.

— Алейкум ас-салам, — ответил Фридландер-Бей. — Расскажите о том, что мне стоит знать.

Они действительно держали бизнес на ходу. Того, о чем они говорили с Папой, я по большей части не понимал, однако были два предприятия, в которых я участвовал. Первое — попытка каппадокийцев получить независимость от Анатолии. Я встречался с представителями Каппадокии — как давно это было? Казалось, что прошло много месяцев, а на самом деле не могло пройти больше нескольких недель.

Слово взял Юссеф:

— Мы решили, что у каппадокийцев есть хороший шанс свергнуть анатолийское правительство в их провинции. С нашей помощью это может стать реальным. И стоить это нам будет относительно дешево, причем у власти они смогут находиться достаточно долго.

Достаточно долго? Достаточно — для чего? Я не понимал. Мне еще столько надо было узнать…

Когда все геополитические темы были обсуждены и прокомментированы, я спросил:

— А что насчет проекта цифровой связи?

— Похоже, он завис, шейх Марид, — сказал Тарик.

— Так подтолкните его, — сказал Папа.

— Нам нужен кто-нибудь со стороны на исполнительную должность, — сказал Тарик. — Конечно, исполнительная должность без настоящей власти или влияния — это останется в семье, — но нам нужен, скажем…

— Козел отпущения, — сказал я. Тарик только моргнул.

— Да, — сказал он. — Это точно.

— Ты думал об этом, не так ли, племянник? — спросил Папа.

Я кивнул:

— Да, я кое-кого присмотрел на эту должность.

— Очень хорошо, — сказал Фридландер-Бей и встал. — Вроде бы все в порядке. Я так и ожидал. И все же вы будете вознаграждены.

Юссеф и Тарик поклонились и забормотали слова благодарности. Папа положил левую руку на голову Тарика, правую — на голову Юссефа. Точно святой, благословляющий своих последователей.

— О шейх, — сказал я, — осталось решить еще одну проблему…

— М-м? — Он посмотрел на меня.

— Шейх Махали, — сказал я.

— О да, превосходный. Спасибо, что напомнил. Юссеф, я хочу, чтобы ты устроил нам с внуком встречу с эмиром. Скажи ему, что мы понимаем — мы беглецы, но напомни ему также, что нас лишили законного права апеллировать по поводу нашего вымышленного осуждения. Мы думаем, что сможем уверить его в нашей невиновности и просить всего лишь возможности защищаться.

Да, — сказал Юссеф, — я понял. Сделаем так, как вы желаете.

— Скорее так, как желает Аллах, — сказал Папа.

— Как желает Аллах, — пробормотал Юссеф.

— А бен-Турки? — спросил Тарик. — Мы устроили его в свободных комнатах, и, похоже, он до глубины души потрясен всем тем, что увидел. Он завязал дружбу с Умм Джирджи, вашей женой.

— Прекрасно. — Мой рот дрогнул в улыбке.

— Еще одно, — сказал Фридландер-Бей, правитель половины города. — Я хочу один билет туда и обратно на суборбитальный корабль до Наджрана в княжестве Азир.

Смею вас заверить, тут у меня кровь в жилах застыла. 

Мне казалось, что с того времени как я впервые посетил дворец принца, прошел целый год. На самом деле прошло всего несколько недель.

Однако за это время я успел несколько измениться. Я стал более четко все понимать и утратил неприятие прямого действия. Поможет ли это в моей городской жизни или помешает — поживем, увидим.

Дворец эмира при дневном свете был еще прекраснее, чем в тот вечер, когда он устроил прием в честь моей свадьбы. Воздух был чист, ветерок — свеж и прохладен. Журчание воды в фонтанах успокаивало меня, пока я шел по садам шейха Махали. Мы дошли до дворца, и слуга открыл нам двери.

— У нас назначена встреча с эмиром, — сказал Фридландер-Бей.

Слуга внимательно осмотрел нас, решил, что мы не психи и не убийцы-, и кивнул. Мы пошли вслед за ним по длинной галерее, опоясывающей внутренний двор. Он открыл дверь в маленький покой для приемов, мы вошли и сели, дожидаясь прихода шейха. Я чувствовал себя очень неуютно, словно меня поймали на мошенничестве во время тестирования, и теперь оставалось только дождаться начальника, чтобы меня наказали. Различие было только в том, что меня поймали не на мошенничестве — нас обвиняли в убийстве офицера полиции. И грозил нам не десяток ударов розгой, а смерть.