Воспоминания восстали из пепла и вновь стали настоящими. А с ними и я сама почувствовала себя настоящей.

– Я видела, как ты водишь своих дурней по Саванне, в тебе было нечто особенное! Хило подумала, что шла бы ты своей дорогой. Это же одна из семейки безумных Тейлоров. Но сердце Хило потянулось к этой девочке. Поэтому Хило и вложила в твою голову мысль навестить ее на перекрестке.

Меня охватил приступ хохота, и в пустоте замерцали всполохи света.

– Ничего подобного ты не делала!

– А вот и нет, – с нажимом возразила она. – Тебе нужно просто принять тот факт, что ты бы перепугалась и не пришла, если бы я тебя не призвала.

– Если подумать, ты, наверное, права.

– Девонька, никаких «наверное».

Хило помолчала, пытаясь осознать всю меру бесконечности, окружающей нас.

– Ладно, а теперь ты влипла.

Призрачно-голубой цвет померк, и я ощутила безнадежность ситуации.

– Боже мой, опять она за свое! Если Хило сказала, что влипла, это вовсе не означает, что тебе не выбраться.

– Ты не понимаешь, – проговорила я, раздумывая, не является ли диалог с Хило игрой моего умирающего разума, пытающегося напоследок расслабиться. – Мы пребываем в пустоте… в пустом сердце Бога.

Хихиканье Хило пронизало тьму сумасшедшей радугой цветов. Огоньки кружились и гонялись друг за дружкой. На миг мне даже почудилось, что вдали возникла линия горизонта.

– Девонька, это не сердце Бога, это подделка, ложь!

Хило сердито фыркнула.

– Глупцы! Они вообразили себя богами! Смешали науку с магией и придумали свой «колокол»!

– Но Эмили…

– Эмили – ничто! Кого ты слушаешь, ту дрянь, которая, к сожалению, оказалась твоей биологической матерью?

Я промолчала. Моего ответа Хило и не требовалось.

– Хорошо, а сейчас мы немного поболтаем о «колоколе». Мы находимся внутри его. Те ведьмы нашли способ изобразить истинную пустоту, но ты должна вбить в твою рыжую башку, что здесь – не настоящая пустота. Ни одному человеку и ни одному колдуну не дозволено лепить куличики в той песочнице.

– А что мне делать?

– Что тебе делать?

В моем сознании мелькнула картинка из прошлого. Я вспомнила, какой была Хило незадолго до смерти. Худая, как птичка, пожилая женщина, набрасывалась на любого обидчика, который, по ее мнению, мог обидеть меня или ее правнука Мартелла.

– Неужто Хило ничему не научила тебя?

Почему-то ее разочарование утешало меня.

– Что тебе Хило сначала показала на самом первом уроке про магию?

Я попыталась сосредоточиться и прокрутить в голове те дни, когда мы были вместе. Тогда Хило делилась со мной самым сокровенным – и колдовским опытом, который она накопила, и знаниями, которые она приобрела методом проб и ошибок. Казалось, с тех пор минула тысяча лет, а теперь я застряла в непроглядной тьме, где просто отсутствовало понятие «время». Здесь не было места человеческим эмоциям и чувствам. Может, я потерялась навсегда?

– Да… пустота – мощное оружие, – резюмировала Хило. – И ведьмы нацелили его силу на тебя.

Ощущение боли. Камешек, ударивший в плечо. Меня пронзила радость. Значит, есть камень, и есть мое тело! Физическое, реальное!

– Молодец, девонька. Давай, скажи Хило, кому эта сила принадлежит?

– Сила принадлежит мне.

Россыпь изумрудных огней вспыхнула вокруг нас. Я стояла рядом с Хило. Старуха с перекрестка едва не искрилась от гордости.

– Используй ее, чтобы ведьмы больше тебя и пальцем не тронули.

Хило обняла меня. Плотная. Теплая. Любящая. Настоящая.

– Но сейчас с тобой кое-кто поздороваться хочет.

Хило махнула рукой, подзывая кого-то.

Сперва я лишь почувствовала чье-то присутствие, словно кто-то (а я сразу догадалась кто!) не решался подойти ко мне, боясь, что я отвергну ее. У меня разрывалось сердце, я понимала, сколько боли я ей причинила. После всего, что она для меня сделала.

– Джинни, – произнесла я, и возле меня появилась моя двоюродная бабушка.

Не окровавленный труп, который я увидела в то утро. Не иллюзорный образ, порожденный моим мозгом.

Хило улыбнулась, как учитель, гордящийся учеником.

– Правильно, девонька. Умница! От кого бы еще Джинни согласилась принять смерть? Задай себе этот вопрос.

Я уже знала ответ. Джинни убил Рен, но все обстояло совершенно по-другому. Джинни приняла смерть от грани, а следовательно – от меня.

– Я сделала все в точности, как ты сказала, – проговорила Джинни, изумленно глядя на меня.

И меня озарило. Получается, что Джинни общалась с гранью, которая, возможно, принимала мой облик. И грань предупредила ее, что Эмили и Эрик добились успеха. Сотворили деяние Бабалона и заточили частичку грани в человеческий зародыш.

– Мне было так трудно: я плохо обращалась с девочкой, но у меня не было выбора.

На глазах Джинни заблестели слезы.

– Ты поступала именно так, как я тебя попросила, – произнесла я, широко разводя руки в стороны.

Джинни бросилась в мои объятия.

– Конечно же, она ничего не понимала! Она не виновата, но ты…

– Ты прислушалась ко мне и не обучала ее колдовству. Она всегда держалась особняком.

Внезапно я осознала и другую истину – более тяжкую.

– Я сказала тебе, чтобы ты забрала у нее магию и использовала ее сестру в качестве якоря. Ты подчинилась и отправила ее энергию в другое измерение, туда, где ее никто не обнаружит.

Это была я. Я была той, кто предал Мэйзи. Сломила сестру, пустив сквозь нее энергетический поток, который мог свести с ума любую ведьму. Какой же сильной оказалась Мэйзи. Она отчаянно сопротивлялась. Когда я сидела на стуле в прихожей дома Джинни, уставившись на проклятую ненавистную мне голую стену, моя бабушка работала, не покладая рук. Она пыталась уравновесить силу, которая могла разорвать меня на части. В конце концов Джинни сообразила, как отвести часть этой энергии, никого не уничтожив. Она отдала ее Хило. Весьма мудрое решение!

– Эмили не хотела, чтобы ты выросла. Она и Эрик собирались уничтожить тебя во младенчестве, – прошептала Джинни и содрогнулась.

Она вздохнула.

– Если бы якоря знали, кем ты являешься, они бы тебя сразу же забрали, – продолжила она. – Они бы тоже захотели уничтожить тебя, Мерси, не разрушая при этом грань. Потерпев неудачу, они бы заточили тебя и обуздали. Возились бы с тобой, пока грань не была бы уничтожена окончательно. Тем самым они бы выполнили план Эмили.

– Что наверху, то и внизу, – добавила я.

Как бы ни тужились якоря, все их поступки моментально отражались на грани. Рассеять Мерси – уничтожить грань. Заточить Мерси – поймать грань в ловушку. В общем, их действия, направленные против меня, стали бы роковыми. Они ввязались в опасную игру, и если бы они перегнули палку, то кланы отступников выложили бы свои карты на стол. Только что они практически убили меня, а я чудом выжила. А будучи ребенком, я бы ни за что не выстояла.

– Якоря считали себя моими начальниками. Властителями, но не партнерами.

Я тысячелетиями пыталась освободиться от их хватки.

– Я должна была защищать тебя от них и от Эмили, – всхлипнула Джинни.

Она опустила голову.

– Я была вынуждена согласиться с тем, что Эллен потеряет Пола, – пробормотала она. – Я не могла допустить, чтобы якоря догадались, что ты – недостающее звено…

Джинни посмотрела на меня.

– Когда тот парень попал под машину прямо перед ее магазинчиком, он получил слишком тяжелые травмы, несовместимые с жизнью. Эллен не имела такого количества сил, чтобы вернуть его, хотя она спасла его. Якоря попросту удивились, но не придали этому значения. К счастью, они не знали самого главного – того, что Эллен взяла энергию у тебя.

Я ведь видела, как Эллен возложила руки на изломанное тело парня, стремясь его исцелить. Ей удалось выдернуть юношу прямо из туннеля света, который уже призывал его к себе. Потом я долго сторонилась Эллен, испугавшись ее колдовской мощи. А теперь поняла, что боялась посмотреть в зеркало.