Я обернулась к Эммету. Его красивое лицо исказилось от гнева.

– А сейчас мне действительно пора, – процедила я.

Скорей бы телепортироваться домой!

– Неужели ты не видишь, как он тебя любит?

Вопрос застал меня врасплох.

– Могу сказать, что и ты любишь Эммета. Не медли, Мерси! У тебя есть шанс. Забудь Питера и существо, которое укоренилось в твоей утробе. Пусть оно исчезнет.

– Я никогда не забуду своего ребенка, – произнесла я. – Никогда. Оставь нас в покое.

– Твой голем плодовит. У вас будут другие дети, у тебя и твоего здоровяка. Прекрасные дети. Много, Мерси. Зачем тебе Выродок?

– Нет, – опередил меня Эммет. – Если Мерси позволит мне, я стану отцом ее детей, но он…

Его широкая ладонь легла поверх моей.

– …будет нашим первенцем. Мы не откажемся от него.

– Увы, тогда у нас нет другого выхода, кроме как обуздать тебя, Мерси, – сказал Фритьоф. – Говорю в последний раз, Мерси Тейлор, – отпусти своего Выродка. Ты ни о чем не пожалеешь.

– Вы, якоря, свихнулись! Неужели вы думаете, что невинный ребенок способен погубить Землю?

Фритьоф моргнул, и на миг в его глазах появился намек на сострадание.

– Извини, но у нас иное мнение на этот счет. Заклинание Бабалона. Его цель – привнести нечеловеческий дух в бренную плоть. Эмили сумела обойти защитный барьер грани и вернула в наш мир одного из Древних. Плод, который ты носишь в себе, – не ребенок, а воплощение силы, которая уничтожит планету.

Он понурился, будто уже не мог глядеть на муки, которым меня подвергает.

– Наши товарищи-якоря ждут моего сигнала. Когда я начну ритуал обуздания, остальные сразу же ко мне присоединятся. Мы решили это единогласно. Затем ты превратишься в овощ… и потеряешь способность защищать твоего еще нерожденного монстра. Он никогда света белого не увидит.

– Нет! Он не демон! Я не позволю вам причинить ему вред.

Я выставила руки перед собой. Я хотела ударить в ведьмака всей своей магией, которая накопилась внутри меня. Мою силу питали ярость и отчаяние, и на моих пальцах затанцевали обсидиановые искорки. Под ногами зарокотало, земля задрожала и потрескалась, а Скрижали закачались.

Фритьоф отшатнулся, но, похоже, совсем меня не испугался. Он тоже выставил руки.

– Мерси, мне искренне жаль…

Я приготовилась услышать голоса якорей, приговаривающие меня к смерти заживо. Зажмурилась и прижалась к Эммету.

А Эммет рассмеялся. Я открыла глаза и недоуменно взглянула на него.

– Мерси, тебе нечего бояться бледной мрази!

– Что с тобой? – удивилась я, но Эммет не ответил. Он обратился к Фритьофу:

– Валяй. Обуздай ее. Давай уже, мы ждем.

Фритьоф уронил руки, и Эммет отпустил меня. Шагнул к Фритьофу, схватил ведьмака за шкирку и поднял в воздух.

– Они не могут обуздать тебя, иначе они бы это уже сделали, – констатировал Эммет.

Он бросил Фритьофа, и тот рухнул на землю.

А я взорвалась. С кончиков моих пальцев слетели красные струи, достигли Фритьофа и замкнули круг вокруг ведьмака. Фритьоф расставил руки, пытаясь потушить пламя, но огонь уже пылал сплошной завесой.

– Ты хотел обмануть меня, чтобы я сама отреклась от своего ребенка?

Я едва узнала свой голос. Это последнее предательство, но больше такого не повторится. Якоря настолько обезумели от страха, что решили одурачить меня, заставить меня убить моего сына. Я мечтала спалить Фритьофа дотла, чтобы его боль ощутил каждый из якорей, вставших у меня на пути. Я понимала, что способна на такое, если пожелаю, но рассудок сказал мне, что грань еще нуждается в якорях. Значит, я не стану причинять им вред. Не стану мстить.

Потрясающе, но Фритьоф побледнел еще сильнее. У него почернели глаза и раздулись ноздри. На верхней губе выступил пот. Ведьмак перепугался, что в следующую секунду увидит не только собственный бесславный финал, но и конец долгой линии перерождений. И я поняла, что самым мучительным для него будет знание, что его другая половина навеки останется в одиночестве.

– А ты везунчик, – заметила я, притушила пожар и отправила ублюдка в полет до самой Швеции.

А потом протянула руку Эммету.

– Хочу домой, – сказала я.

– Конечно, – ответил он.

Я закрыла глаза, вообразила семейный особняк Тейлоров и внезапно ощутила чудовищную боль. Каждое нервное окончание в моем теле словно пылало. Эммет вновь подхватил меня. Я стиснула рот, чтобы не заорать, но мне казалось, что из меня вытаскивают внутренности. По моему телу начала стекать тонкая струйка. Я ощутила медный запах крови раньше, чем увидела ее. Но хуже всего было другое – яркое пятно, которое расплывалось на моем платье. Похоже, якоря действительно намеревались убить моего ребенка.

Паниковать нельзя. Надо соображать головой. Единственная надежда – добраться до дома и найти Эллен. Она меня исцелит. Поможет мне сражаться. От боли я едва не потеряла сознание, но в ужасе увидела кровь, стекающую по предплечью Эммета. И поняла, что так крепко в него вцепилась, что проткнула ему кожу ногтями. Очередной приступ боли едва не выбил у меня почву из-под ног, но Эммет взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Мерси, не сдавайся. Не позволяй им, сопротивляйся!

– Я пытаюсь! – прохрипела я.

Я действительно пыталась. Я боролась, отталкивая магию враждебных якорей. Короткая передышка позволила мне задуматься, как же они могут делать со мной такое. Неужели грань разрешила им брать энергию, чтобы погубить Колина? Но ведь грань меня избрала! Я была уверена, что она хочет помочь мне вырастить сына. Почему она бросила меня и предала? Я уткнулась лицом в плечо Эммета и завыла.

– Сосредоточься, Мерси. Ты перенесешь нас обратно в Саванну. Мы должны быть с твоей семьей.

Эммет озвучил три факта, которые несколько минут назад уже впечатались в мое сознание, но мой разум съежился и превратился в крохотный островок в безбрежном море ужаса и страдания.

– Ради Колина, Мерси! Ты ему нужна. Ему нужна его мать!

Слово «мать» щелкнуло во мне, будто волшебный ключ. Соединило меня с детородным инстинктом всех женщин – всех матерей мира.

– Я смогу, – прошептала я, судорожно дыша в промежутках между атаками боли, ослабившими мою магию. – Но это заберет у меня силу, а ведь надо еще отбиваться. Я не сумею перенести нас обоих.

– Тогда отправляйся одна. Быстрее. Я вернусь следом, так быстро, как только смогу.

Он поцеловал меня в макушку.

– Помни, я люблю тебя, Мерси.

Мне хотелось ответить ему, но у меня пересохло во рту. Я сглотнула и снова зажмурилась. Постаралась заблокировать боль, насколько получится, но всю дорогу до Саванны вопила, как безумная.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на полу своей комнаты, в считаных дюймах от места, где вместе с кровью выплеснулась жизнь Тига. Кровь взывает к крови, невольно возникла в моем мозгу мысль – прямо в промежутках между судорогами. Отошли воды, и начались схватки.

– Эллен! – закричала я.

Сперва я подумала, что спальня завибрировала из-за магии, но, когда в комнату ворвалась Айрис, я поняла, что просто умираю. Айрис рухнула на колени рядом со мной. И принялась громко звать Эллен.

– Боже! – воскликнула тетя Эллен, появившись на пороге.

Она кинулась ко мне и бережно обняла меня за плечи. Расслабление. Прохлада. Боль начала стихать.

– Они хотели убить Колина, – прошептала я, хватая Айрис за руку.

– Кто, милая? Скажи, я заставлю их остановиться.

Я пыталась говорить, но они проламывались сквозь стену целительской магии Эллен.

– Якоря, – гневно выдохнула я.

– Якоря? – повторила Айрис.

Но я не ответила – комната расплылась и потускнела. Внезапно до меня донеслась тяжелая мужская поступь на лестнице и в коридоре.

– Что-то нехорошее с Оливером, – услышала я встревоженный голос Адама.

Он вбежал в спальню, вырвав меня из бессознательного состояния. Я ухитрилась повернуть голову, и Адам оказался в поле моего меркнущего зрения.