– Когда человек умирает, вибрации его сущности ускоряются, как высота тона реактивного двигателя самолета на взлете. Если душа не может достичь нужной частоты вибраций, она не возносится. Древние построили машину геенны, которая работает именно на этих промежуточных частотах. Она ненасытна. Мы постоянно чувствуем ее притяжение. Почему, например, в Саванне столько призраков? Здесь действует четкий принцип. Сейчас объясню. Сила грани закреплена в нашем мире ведьмами-якорями, верно? Вот и геенна заякорена к нашему миру в определенных местах. Одно из них – Саванна. Геенна сама по себе не способна захватывать душу, но ее притяжение не дает сущности умершего достичь вибрации, необходимой, чтобы превзойти нашу реальность.

– А что мешает душе вознестись? – поинтересовалась я.

Мой зад устал от сидения на тахте, и я откинулась, опираясь на руки, чтобы дать себе отдых.

– Слушай меня, Мерси. Душа оказывается в геенне по одной простой причине. Она попадает туда из-за чувства вины, которое копилось в ней в течение жизни. Душа страдает из-за сделанного ею выбора, который привел к ошибкам, поэтому после смерти ее затягивает в геенну.

Мэйзи откашлялась.

– Большинство людей, которых вы видели, не злые. Даже не плохие. Рассказывают про человека, который провел десятки лет в геенне лишь потому, что чувствовал себя виноватым за то, что усыпил своего пса, получившего серьезную травму, а не подверг собаку болезненным хирургическим операциям с мизерными шансами на успех. Дух пса покорно ждал его у врат геенны, а затем вошел внутрь и вызволил из ада своего хозяина.

Эбби скрестила руки на груди.

– Погоди, девочка! А по-настоящему злые, беспощадные люди? Куда они отправляются?

Мэйзи вздохнула.

– Понятия не имею. Да и вряд ли кто-то знает. Но в геенне их нет.

Опустив голову, Мэйзи прикусила губу. Она обдумывала свою речь.

– Преступления тех, кто находится в геенне, могут быть истинными или выдуманными, но там мучаются и такие, как мы. Такие, как бабушка… ты…

Она взглянула на Эллен. Та всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Моя тетя и по сей день терзалась чувством вины за то, что не спасла своего сына.

– И такие, как Оливер. Он до сих пор ужасно мучится из-за того, что случилось с Грейс.

Мэйзи повернулась ко мне:

– Как Питер, который в глубине души понимает, что изнасиловал тебя.

Я едва не подпрыгнула.

– Питер не насиловал меня! – возмутилась я.

– Он обратился к Хило, и она создала приворот, который усыпил твою бдительность, сестренка. Ну а Питер затащил тебя в постель. Возможно, тебе удалось придумать этому разумное объяснение, но я уверена, что Питер очень стыдится содеянного. Даже если он сам ничего толком не понимает.

Я с трудом встала с тахты и побрела к окну, из которого открывался вид на наш сад. Я никогда не позволяла себе смотреть на поведение Питера с подобного ракурса. Но сейчас все резко переменилось. Я пока не осознала всех чувств, которые бурлили во мне после признания Мэйзи. Поэтому я решила вернуться к ним позже. Разберусь с эмоциональной бурей в другой раз! В конце концов, это очередной пункт в списке «отложено». И я продолжила любоваться зеленой лужайкой за стеклом.

– Насчет собаки, – спокойно произнесла Айрис, и я обернулась на ее голос. – Это просто милая история или действительно есть способ вытащить маму из ада?

Я почувствовала пристальный взгляд Мэйзи. Она мысленно просила прощения за свои слова о Питере. Безмолвное извинение сестры позволило мне чуточку расслабиться. Внезапно я поняла, что затаила дыхание, и шумно, с облегчением выдохнула.

– Некоторые души преодолевают свою боль и выбираются сами, – ответила Мэйзи, обратившись к Айрис. – Другие остаются в заточении. Демонические образы, которые вы видели, в действительности не демоны, а люди, которые слишком долго пробыли в геенне. Ад исказил их, лишив остатков человечности. Они стали столь плотными и темными, что иногда кое-кто из них выпадает обратно в наш мир. А их изуродованное сознание заставляет их искушать других. Так в геенне оказываются новые жертвы.

Мэйзи поежилась.

– Ты их видишь, – сказала Эбби. – Люди-тени, которых частенько подмечаешь краем глаза. Они жаждут украсть твой свет.

Эбби поплотнее запахнула халат.

– А твоя бабушка? – осведомилась Айрис, пытаясь вернуть Мэйзи к текущей проблеме.

– Бабушка, – повторила Мэйзи, кивнув. – Боюсь, что ей можно помочь, лишь отправившись за ней в геенну.

– Как? – выпалила Эллен, напрягшись и наклоняясь к Мэйзи.

– Попасть в геенну легко. Надо просто умереть, – ответила Мэйзи.

В библиотеке наступила тишина.

– Но это можно устроить, – произнесла Айрис, нарушив паузу. – Можем остановить мне сердце, и я спасу маму.

Она повернулась к Эллен:

– А когда я ее вытащу, ты меня вернешь.

Эллен нахмурилась.

– Нет. Очень рискованно. А я не собираюсь тебя терять. Даже ради мамы.

Айрис вскочила, подошла к Эллен и рухнула перед сестрой на колени.

– Мы должны! Я жить не смогу, зная, что мы не попытались.

Она обняла Эллен за плечи.

– Я сама не смогу избежать геенны, если не попытаюсь помочь маме.

– Тогда ситуация усложняется, – подала голос Мэйзи. – Попасть туда может любой, а вот выбраться оттуда способен только тот, кто не испытывает стыда.

Она указала на Айрис.

– Твой стыд висит на тебе, как камень на шее, и, к сожалению, он касается и меня.

– Кто же ничего не стыдится? – удивилась Эбби, вслух высказав то, что терзало меня. – Младенцы да социопаты, а психи вряд ли выстроятся в очередь, желая предложить нам свою помощь.

– Точно, – сокрушенно ответила Эллен. – Любой, достаточно проживший в нашем мире, о чем-то да сожалеет, как бы он ни старался делать все правильно.

«Любой, достаточно проживший в нашем мире…». Реплика Эллен эхом отозвалась в моей голове. Я знала того, кто по природе своей не способен причинить другим боль. Того, кто действительно невинен. Того, кто провел в нашем мире всего несколько месяцев.

– Звони Ривке. Пусть Эммет поскорей возвращается в Саванну.

– Твои бабушка и дедушка не были официально женаты. Подумаешь. Такой расклад вообще ничего не меняет, – заявил Питер, прижав меня к груди.

Вряд ли, подумала я. Да и Айрис бы с ним не согласилась. Моя тетя гордилась семейной историей и своим ведьмовским родом. Да и меня почти подкосило поведение деда. Он оказался моральным слабаком и бросил свою первую семью на произвол судьбы.

Но я решила не спорить с мужем. Питер хотел, чтобы мне было лучше, и мне было так приятно лежать с ним в постели. Прижавшись щекой к его груди, я вдохнула его запах. Однако я до сих пор раздумывала о словах Мэйзи насчет Питера. Как ни крути, а он действительно использовал магию, чтобы меня приворожить. Я давным-давно узнала, что он встречался с Хило, чтобы та сделала заклинание. Но я сама пошла к Хило, чтобы попросить о любовных чарах, которые должны были разжечь во мне страсть к Питеру. Получается, что Питер просто-напросто меня опередил. Правда, интерпретация Мэйзи выставляла действия Питера в ином свете. Еще одна сумеречная зона, огромная и пугающая, в которой мне предстоит найти свою тропинку. Когда-нибудь, возможно скоро, я и Питер поговорим об этом, но не сегодня. И я спрятала назойливые мысли в долгий ящик.

– Эта другая семья твоего деда, – вывел меня из размышлений Питер. – Где они теперь?

– По крайней мере, одна из них здесь, в Саванне. Это Джессамина. А про остальных я не знаю. В смысле, я уже не представляю, сколько теперь у меня родственников появилось.

Я замолчала, и у меня защемило сердце.

– А считают ли они нас родственниками? – пробормотала я.

– Ох, милая! Дураки они будут, если не признают вас, Тейлоров, родней, – прошептал Питер, ткнувшись носом в мои волосы.

– Будь я на их месте… – возразила я.

– Будь ты на их месте, ты бы уже думала, как с ними воссоединиться. Или это не будет «воссоединением», пока вы не соберетесь на семейный ужин?