Выходили и вставали плечом к плечу.

Стоящие против них бандиты багровели, наливаясь злостью.

Главарь поднял автомат и дал очередь поверх строя.

Строй выстоял, не лег и не разбежался, стал еще монолитнее: кто оставался сзади – тоже вышли вперед.

– Так, да?! Что ж, это ваш выбор. Слушай мою команду, братва. Огонь!

– Что случилось бы дальше – сложно сказать. Скорее всего, положили бы всех, уж больно зверюги. Но тут сверху попрыгали ангелы – наши с вертолетов! Вот было дивно… страшно и весело! – рассказывала молодая послушница, обычно молчаливая, но после пережитого ставшая нервно-словоохотливой – стресс выходил. – Мы попадали, морды в землю, пули свистят. Многих задело, кровища… Господи!

Охватив себя руками – знобило, Марина сидела в углу. Обметанные серым налетом губы дрожали, пытаясь изобразить улыбку. Крепилась, но не сдержалась – заплакала. Слезами чистыми, благодарными. Рядом на матрасе спали мальчишки с зелеными лбами.

Распахнулась дверь. В подвал гурьбой ввалились бойцы в камуфляже.

– Дети здесь? – гаркнул один.

– Здесь, здесь. В порядке все. Тише, спят!

Боец склонился, прислушался к дыханию…

– Да, – сказал, – спят. – И прикрыл ладонью глаза.

– Ну вот… а ты психовал! – хлопнул его по плечу напарник.

– Погодите! – встряла Марина. Слезы высохли, возвращалась способность соображать. – Что-то мне ваше лицо знакомо… вы, случаем, не отец Ивана?

– Да, Марина Сергеевна. Он я и есть. Петр Иваныч.

– Ну и сына вы воспитали, скажу вам. Кремень! Всю ночь бегал, я, мастер спорта, убегалась, а он – наравне со мной. Характер!

Она бы продолжила нахваливать – то не лесть вовсе, заслужил Ванек, – но вошли двое: командир и доктор. Бойцы нарочито вытянулись во фрунт, прищелкнув каблуками.

– Мальчишки на месте, командир! – доложил старший вполголоса, но не без ликующих ноток. – Живы-здоровы! И тренерша тут!

После беглого осмотра солдаты на руках унесли спящих детей. Марине велели подождать носилки. Она и ждала. Прилегла: навалилась усталость.

– Я за вами! – ворвался в подвал Петр.

– А носилки? – слабым голосом вопросила.

– Заняты, раненых много. Справимся, сейчас ребята подгребут.

– Да уж. Тащить дылду проблематично.

– Наговариваем на себя, Марина Сергеевна? Я б и один смог. Показать?

– Нет-нет, что вы, – испугалась она. Села, опершись о бетонную стену. – Скажите, Петя, зачем это все? Для чего?

– Что – все?

– Зачем им маленькие дети с особым составом крови?

– Официальная версия – папаша, изгнанный из России, искал внебрачных детей. Привлек своих бывших подельников, они и устроили налет на садик.

– Чего-о? Он что, дебил? Можно же было по-тихому…

– Не вышло, видать, по-тихому.

– Та-ак. Это официальная версия. А неофициальная? Ну пожалуйста, никому не скажу… Обидно ведь – столько старалась, а от меня скрывают! – Она протяжно вздохнула. – Зачем им наши дети, Петь?

– Меньше знаешь – лучше спишь.

– Хотя бы намекните!

– Хорошо. Но только вам, и чтобы не болтать. Разжигать, – со значением порхнул бровями, акцентируя мысль, – не велено. Про новую технологию омоложения слыхали?

– Нет. Погодите, вы хотите сказать, они наших деток…

– Не они, а он. Глава недружественного нам государства. Ради других бы не посмели, да и не осилили.

– А почему к нам, в Россию?

– Так империя велика, разрослась за последнее время, все подряд под наше крыло стремятся. Ну и раз большая, наверное, думали, – значит, бардак. Выбрали маленький городок у черта на куличках – и…

– Во дела… Тоже дебилы – так мы и отдали им наших детей.

– Зря вы дебилами их… расчетливо действовали, продуманно. Которые сад захватили – прибыли одиночками или парами, не привлекая внимания. Если б не стихия в виде вас, – он одобрительно усмехнулся и всю прямо-таки облапал глазами, что она покраснела, – возле сада вынырнул бы корабль, загрузился – и исчез в неизвестном направлении в защищенном режиме. И кранты, двенадцать детей увели бы.

– Увели – так просто? И это нормально, по-вашему? – разозлилась она.

– Последуют меры, не сомневайтесь.

– Меры… – вздохнула она осуждающе.

– И скоро. Ударим так, что зенки вылупят.

– Э-э… в смысле?

– Без смысла. Поверьте на слово. И хватит, меняем тему. Тут дело такое, Марина Сергеевна. Ванька – он просит… и я… в общем, давайте в выходные в кино. Все вместе.

Ванька спит, как он может просить – хотела возразить Марина. Но сдержалась. Смысл предложения доходил до нее медленно. А когда дошел – улыбка сама собой осветила бледное, побитое, распухшее лицо.

– С удовольствием… если вы меня похитите из больницы, куда меня сейчас увезут, сказал доктор… – Настроение скакнуло вверх. Не до небес, но до потолка – точно. Вскочила на ноги, но тут же охнула и сползла обратно по стеночке от забившей толчками боли. – Сотрясение, точняк. Ничего резкого не могу, больно. Добегалась…

А тут и помощники подоспели. Неужели эти чумазые, скалящиеся, хитро подмигивающие – невесть на что намекающие! – и есть те самые… ангелы?!

Поддерживаемая со всех сторон, она плыла – парила – «на посадку».

Сразу за воротами попросила остановиться. Картина перед ней предстала удивительная – серебристая сигара лежала на поле, окруженная зубастыми вертолетами, один в один акулами, и всюду сновали бойцы в камуфляже. Их всех осенял крестным знамением священник.

– Я сейчас! – сказала сопровождающим. Высвободилась и, пошатываясь, приблизилась к нему.

– Отец Федор… спросить хочу.

– Слушаю вас, Марина Сергеевна.

Внимательным отеческим взором глянул, будто насквозь пронзил. Она вздохнула и, помявшись, задала свой вопрос.

– В общем… э-э… да. Вы взрослых упертых грешниц крестите?

Если пристально вглядываться в трехмерную карту нашего сектора Галактики, размещенную в каждом космопорте, будь он даже мини– и полностью автоматический, то создается впечатление, что буквально вся галактика пронизана скоростными трассами, ведущими из разных концов, и нет места в Космосе, которое не являлось бы транзитной станцией, перевалочным пунктом, внесенным во все звездные путеводители, где одна группа туристов резво сменяет другую, и что-то бодро зафиксировав в модные устройства внешней памяти, бежит дальше – на встречу с запланированной путеводителем обустроенной частью Галактики.

Кажется, что время и расстояние скукожились до одного шага и мига, после которого оказывается где-то далеко, проскочив – по большей части без задержек – через почти все изгибы Вселенной. Или будет вернее сказать – перекрестки туристических магистралей и грузовых трасс. Множество разумных существ – хотя среди них люди и занимают доминирующее положение – движутся через эти перевалочные пункты и воспринимают это как должное. Наверное, им кажется, что все перевалы – это всего лишь узелки нитей огромного красочного гобелена, ведущих куда-то, и поэтому не стоит останавливаться. Да разве можно во Вселенной остановиться? И не спешить из этого места дальше, к бесконечному новому, так похожему на уже виденное…

Но одно такое не перевалочное место и, можно сказать, заповедное место во Вселенной есть…

Это планета Земля. На транспортных схемах Вселенной к ней ведет пунктирная линия, что означает – доступ только при наличии приглашения. И дальше, с Земли, что редкость, галактическая трасса не стремится, как принято, к иным мирам, полным еще не приобретенных сувениров и еще невиданных развлечений. А раз нет транзита, возможности проскользнуть дальше – казалось бы, разве будут на Землю стремиться попасть те самые странствующие и путешествующие из дальних галактик?

Хотя туристы туда стремятся, да еще как! И то, что возможность побывать на Земле надо не просто оплатить кругленькой суммой, но еще и выиграть в лотерею, никого не останавливает. Причем – даже среди потенциальных участников той самой лотереи «Посетить Землю» сначала проходит серьезный отбор, проводимый не какой-то звездной корпорацией, а администрацией самой планеты.