Я невольно улыбнулся и, покачав головой, раскрыл газету. Нет никакой «второй» империи. Только одна – Российская. Она никогда не кончалась, не прекращала свое существование, что бы там ни говорили политики и историки. Просто взяла паузу, чтобы восстановить силы и вновь расправить крылья. Укрылась в сердцах людей и, когда пришло ее время, вернулась, все такая же прекрасная и священная.
Голографические страницы газеты развернулись предо мной в воздухе, едва различимо дрожа. Я окинул взглядом первую полосу. На Юпитерианском театре военных действий затишье. Британцы отступили к своим базам и зализывают раны после провала орбитального десанта на Каллисто. Седьмая и Девятая Преображенские дивизии встретили их ураганным огнем зенитных батарей, расположенных вдоль экватора спутника, и превратили корабли Короны в пылающие обломки еще в атмосфере.
Я вздохнул. Работы у меня сегодня будет полон рот. Изучать отчеты, суммировать данные о погибших, раненых, израсходованных боеприпасах, формировать списки, графики, таблицы. И, конечно, анализировать, анализировать и еще раз анализировать. Я поморщился и отогнал мысли о предстоящей волоките. Нужно было отвлечься, ведь когда я доеду до работы, придется погрузиться в нее с головой. В прямом смысле слова.
Дотронувшись рукой до бусины крохотного наушника, я прокрутил взглядом список треков, раскрывшийся перед моим мысленным взором. Выбрав композицию в любимом жанре – русский кибер-фолк, я вернулся к чтению газеты. Под новостью о провале британского десанта шло сообщение о проходящих во Владивостоке трехсторонних переговорах с участием Унитарного Государства Америка и Империи Восходящей Сверхновой. В случае успеха Российская Империя получит в союзники еще две космические сверхдержавы. Я перелистнул страницу. Патриарх призвал молиться за вразумление британского правительства и прекращение кровопролития. Слова, подобранные главой Церкви, произвели на меня сильное впечатление. Простые и понятные и в то же время бьющие прямо в сердце. Рядом приводился одобренный Патриархией текст молитвы «На примирение враждующих». Я выключил газету. Поезд плавно заворачивал. За окнами проплыл золоченый шпиль Адмиралтейства и кирпичные стены Петропавловской крепости. Воды Невы лизали гранит набережных, такие же безмятежные, как и в прошедшие века. А затем город резко разошелся в стороны, и поезд вылетел на безбрежный простор Финского залива. Я взглянул на линию домов и дворцов, постепенно удалявшуюся и становившуюся все меньше. Поезд помчался над заливом, направляясь к синеющим на горизонте небоскребам Нового Петербурга – столицы Российской Империи. Это был город циклопических зданий из стекла и стали, цитадель бизнеса, науки и искусства, штаб-квартира Патриархии, местоположение Парламента и Сената. И, конечно же, там располагался Генеральный штаб Имперской Армии и Военно-Космического Флота. Именно к его громадной, увенчанной сияющим шпилем пирамиде и направлялся поезд.
Утопленные в пол лампы мигнули, сменив цвет с красного на желтый. Из потолочных динамиков раздался резкий звуковой сигнал, эхом разнесшийся по всему трюму. Стоявшие неподвижно солдаты в белой броне один за другим подняли головы, словно пробуждаясь ото сна. По гулкому металлическому полу застучали подошвы армейских ботинок, и шеренги разомкнулись, разворачиваясь друг к другу спиной с отточенной синхронностью. Мерный грохот шагов заполнил ангар, отбивая странный пугающий ритм. Через несколько мгновений слаженных, отработанных годами действий возле каждой десантной капсулы остался только приписанный к ней штурмовой отряд.
С легким гудением сервоприводов бортовые люки опустились, превратив капсулы в подобия раскрывшихся бутонов. Внутри не было ничего, кроме массивных противоперегрузочных кресел и нависавших над ними жестких каркасов фиксирующих клеток. Десантные капсулы были дешевым одноразовым средством скоростной доставки солдат на передовую, а значит, о комфорте и красоте создатели не задумывались.
В воздухе повисло напряженное ожидание. Мерный гул работающих генераторов был единственным звуком, наполнявшим трюм. Бойцы в броне стояли молча, без движения, словно изваяния из белого мрамора. Щитки шлемов скрывали лица, так что прочитать по ним, о чем думают солдаты перед предстоящей операцией, было невозможно.
Наконец, лампы мигнули вновь, сменив цвет с желтого на зеленый. Очередной звуковой сигнал – долгий и протяжный – разнесся под высоким потолком. Один за другим десантники двинулись вперед. С механической точностью, не совершая лишних движений, каждый поднялся по металлическим мосткам и занял свое место в капсуле. Одновременно десятки рук опустили фиксирующие клетки и застегнули ремни безопасности. Взвыли сирены, и с шипением пневматики створки бортовых люков поползли вверх, отсекая свет потолочных ламп и оставляя рассевшихся по капсулам солдат во тьме. С легким щелчком на внутреннем дисплее шлема у каждого бойца зажегся таймер с обратным отсчетом. Теперь пути назад уже не было.
Гул моторов изменил тональность, сделавшись ниже и глуше. Поравнявшись с перроном, вагон протяжно ухнул и мягко осел на направляющий рельс, опустившись до одного уровня с платформой.
– Генеральный штаб и улица Барклая-де-Толли! – возвестил из динамиков голос автоматического машиниста.
Выйдя из вагона и спустившись со станции, я направился к гранитным ступеням здания Генштаба. Оглядевшись на ходу, я успел заметить поток разноцветных машин, несущихся по шоссе, и толпу людей, спешащих куда-то по своим делам в этот погожий летний день. Несколько городовых двигались сквозь толпу, полуденное солнце блестело на позолоченных пуговицах мундиров.
– Грех в такую погоду работать, – пробормотал я, поднявшись к высоким дубовым дверям Генерального штаба.
Двое стоящих в карауле роботов просканировали меня красными линзами визоров и, найдя соответствие в базе данных, потеряли к моей персоне интерес. Выкрашенные в цвета почетного караула стражи держали в руках скорострельные лазерные винтовки. В целом, их задача была номинальной – при первых признаках угрозы передать сигнал тревоги на внутренние посты, после чего задержать нарушителя столько, сколько получится. Ну и еще открывать двери перед высокопоставленными офицерами.
Толкнув тяжелую створку двери, я проскользнул внутрь. Висевшие под потолком хрустальные люстры были выключены, солнечный свет попадал в помещение через стрельчатые окна, расположенные в наклонной стене. Несколько роботов-стражей стояли у стен под громадными картинами, изображавшими великие победы русского оружия. Начиная от Куликовской битвы и Бородинского сражения и заканчивая штурмом Берлина в сорок пятом. Были здесь и полотна, демонстрирующие Новейшую историю: на противоположной от входа стене висела панорама «Бои за Арктические шельфы». На картине посреди айсбергов, под слепящим небом Севера горела сеть циклопических нефтяных вышек, возле которых в жестокой схватке сошлись несколько флотов под разными флагами. Лично мне всегда грел душу тот факт, что, среди прочего, в левом углу батальной сцены был нарисован штурм «Кустодия» – спецоперация, в которой участвовал мой дед. На всплывшую из-подо льда подлодку с моторных катеров перескакивали фигурки в термокостюмах с лазерными карабинами – бойцы военно-морского спецназа Российской Империи. Один из них метким выстрелом поражал высунувшегося из люка врага с пистолетом в руке. Противник, раскинув руки, заваливался назад, его грудь насквозь прошивал лазерный импульс. Я всегда подозревал, что меткий спецназовец в безликом аквалангистском шлеме и есть мой дед, поскольку, по его рассказам, он был в первой группе, высадившейся на «Кустодий».
Пройдя к прозрачному пуленепробиваемому боксу КПП, я кивнул охраннику и, поставив портфель на стол, снял с шеи персональную карту доступа.
– А, привет, Андрюх! – Знакомый охранник кивнул в ответ и запустил программу проверки личности. – Что-то ты сегодня поздно, не?
