— Где вы взяли наркотики? Кто вас научил колоться?

Вернулся Федор, кивнул — мол, всех развез.

— Отвечай на мой вопрос! — Клава даже не обратила на него внимания. — Где вы взяли наркотики?! Докатилась! Вытаскиваю ее из каких-то подвалов, где она и еще куча таких же писюшек ширяются за милую душу.

— Я не писюшка! — Ленка от страха уже даже и реветь не могла. — Я взрослая.

— Взрослая она! Отвечай немедленно, если не хочешь, чтоб я тебя в милицию потащила. Там с тобой по-другому будут разговаривать!

Ленка знала, что мать потащит. Обязательно потащит. Хоть это и будет ей грозить неприятностями на работе, но она ни перед чем не остановится, раз обещала.

— Ну! Чего молчишь?!

— Костька принес, — буркнула дочь, опустив голову.

— Громче!

— Костька Макеев.

— А он где взял? — не отставала Клава.

— Ему парень какой-то продал в кинотеатре.

— Продал? — удивилась Клава. — А откуда у этого Макеева столько денег? Это же бешеные деньги.

— Нет, не бешеные! — замотала головой Ленка. — Очень даже дешево. Одна доза как «Сникерс», по четыре тысячи.

— Завтра поведешь меня к этому Макееву! — Клава поднялась с пола. — А сейчас марш в постель. И после школы за порог дома чтобы даже носа не высовывала. Ты наказана.

— А он сегодня с родителями в Грецию улетел. — Ленка посмотрела на часы. — Уже полчаса в самолете. Только через две недели вернется.

— Значит, через две недели и поведешь!

Ленка убежала к себе в комнату. Даже музыку врубать не стала — боялась напороться на еще большие неприятности.

В дверь как-то коротко звякнули. Клавдия бросилась открывать и только всплеснула руками.

Макса было не узнать. Лицо в крови, правый глаз заплыл от огромного синяка.

— Вы чего не открываете? Я ключи не взял, — тихо простонал сын и ввалился в квартиру.

Сил удивляться, пугаться, возмущаться у Клавдии уже не было. Она только тихо спросила:

— За что?

— За тараканов, — криво улыбнулся сын разбитыми губами. — А что у тебя с пальто?

Только тут Клава заметила, что она до сих пор в обнове. В дорогом красивом пальто, которое теперь уже совсем не красивое. Все в грязи, в цементе, одна пола залита оранжевой краской, на второй — пятно от какого-то мазута.

Клава сняла пальто и бросила его в ящик для грязной одежды. Это не страшно. Пальто еще можно отнести в химчистку. А вот с дочерью что делать?..

Почти до самого утра Клава просидела на кухне и проплакала. Никто этого не видел. Только Федя пару раз заглянул, помолчал и вернулся в спальню.

Только когда на улице уже рассвело, Клавдия тихонько тронула за плечо Макса.

— Мгм, уже… — сквозь беспокойный сон пробормотал сын.

— Максик, проснись, родной мой. Ты ведь английский знаешь…

Сын продрал глаза и уставился на часы.

— Ma, что-то больно ранний экзамен…

— Макс, там на стене, в подвале, написано было: «Раге»… Это что такое?

— Как?

— Вот так, — Клавдия показала бумажку с латинскими буквами — «RAGE».

— Ненависть, ярость, — зевнул сын. — Рэйдж…

Теперь все стало на свои места. Теперь надо было только тихонько, осторожно, «на цырлах», как говорит Левинсон, подобраться к Черепцу и — хвать!

Клавдия еле дождалась, когда можно будет приехать в прокуратуру, каменным гостем прошла мимо соблазнов коридора и курилки, швырнула на подоконник свою сумку и тут же набрала номер телефона. Ответили сразу.

— Здравствуйте, Алексей Георгиевич! — радостным голосом сказала Клавдия. Лицо ее при этом осталось жестко-суровым. — Как дела на фронте борьбы с наркотиками?

— Да как дела… Работаем по двадцать четыре часа в сутки, — устало сказал Черепец. — Мотаемся с одной таможни на другую. Фома мой уже на ходу спит. А я — похудел.

— Поздравляю. Вам это, наверное, идет.

— Да как сказать, худоба-то нездоровая. Вы, простите, по делу? Вы только не обижайтесь, я рад вас слышать, но мы сейчас как раз на работу собираемся.

— Нет-нет, я не по делу. Я просто поинтересоваться успехами.

— Тут — увы. Успехов никаких. Хотя, смотря с какой стороны глядеть.

— Не поняла…

— Ну, мелочь всякая, конечно, попадается. А вот по крупному — ничего. И это хорошо, правда? Это можно считать успехом?

— Это хорошо, — согласилась Клавдия. — Это, конечно, успех.

— Ну вот так… — закруглял разговор Черепец.

— Значит, вы сейчас на работу? А куда, если не секрет?

— От вас секретов больше нет. В Шереметьево.

— Шереметьево-два?

— Нет, мы на багажный…

— A-а. Ну, успехов вам.

И положила трубку.

Да-да, теперь все ясно. Теперь они могут работать хоть по двадцать пять часов в сутки — ничего не найдут. Рэйдж уже в Москве.

Значит, Игорек был прав. Это все Черепец закрутил. Вот в те дни, пока Фома у бабы Лизы квартировал, наркотики и прибыли.

Клавдия потянулась. Вдруг навалилась усталость, страшно захотелось спать. Но надо было еще сходить к Стасюку. Под благовидным предлогом попросить, чтобы перевели в другой кабинет. Нет, рядом с Виктором она больше сидеть не будет. Она станет обходить его десятой дорогой…

— Клавдия Васильевна! Мое почтение госпоже следовательнице! Как настроение? Как дела, здоровье и вообще?!

Игоря было не узнать. Куда подевались вечная скованность и овечий взгляд полувлюбленных глаз.

— Мое настроение рядом с твоим перестает иметь какое-либо значение.

— Да ладно вам, — смутился Игорь.

— Так, постой, попробую угадать… Ищите женщину? Ну конечно, Аня. Из салона красоты.

— Ну да. Как вы могли забыть?

— Ох, Игорек, как я смогла вспомнить… — вздохнула Клавдия. — Ну так что там Аня? Извини за бабское любопытство.

— Ну все с ней не так просто. Она оказалась вполне, знаете, приличной девушкой.

— То есть ты ее не отшил?

— Пока нет.

— Ну и слава Богу. Ну и я рада… — грустно сказала Клавдия.

В другое время Игорь, конечно, заметил бы эту грусть, он бы сразу обратил внимание, что Клавдия в препоганейшем расположении духа. Но сегодня он был как-то самодоволен и счастлив.

— Я вот результаты экспертиз принес. Это окончательные. По собаке, по трупам, по пожару. По взрыву — предварительные.

Клавдия начала нехотя перелистывать довольно объемистую стопку.

— Ну, какие планы на сегодня?

— Переезжаем, — сказала Клавдия. Самое трудное было объяснить это Игорю. Или сказать ему просто правду?

— Почему?..

— Потому что…

Дверь распахнулась.

— Ну-ну-ну! Привет всем! — просочился в дверь Левинсон. — Новость слыхали?..

— Нет! — рявкнула вдруг Клавдия. — И не хотим никаких новостей!

— Ты что, Дежкина? Это ж тебя касается в первую очередь! Чубаристов заявление подал. Об увольнении. В связи с переходом на другую работу… А?! Новость?!

Левинсон не стал дожидаться оваций, он испарился.

Это действительно была новость. Это была всем новостям новость.

Игорь присвистнул. Прошелся по кабинету и, как бы примериваясь, как бы в шутку, опустился на место Чубаристова.

— Здорово, — сказал он. Не похвалил, не обрадовался, просто констатировал факт.

— Встань, — тихо попросила Клавдия.

Игорь, как сомнамбула, поднялся. От этого тихого слова у него мурашки побежали по коже. Самодовольство мигом слетело.

— Пойди в картотеку… — начала было Клавдия. — Нет, прости. Сейчас придет Виктор Сергеевич, нам надо с ним просто поговорить с глазу на глаз. Не обижайся.

— Понятно, — протянул Порогин. — Ясно.

— Я тебе потом все объясню. Ладно?

Игорь вышел.

Клавдия зачем-то подняла трубку. И уставилась на нее удивленно. Кому она собиралась позвонить? Домой? Нет. Черепцу! Только что звонила… Лине? Да, Лине надо позвонить, но потом как-нибудь… Что у них там с Ильей, интересно? Нет, она забыла, куда хочет позвонить…