— А Осипов?

— А Осипов только пришел. У нас обычно с новеньким только на третий день нормально общаются, пока не узнают, что за хрен с бугра. А вдруг он стукач?

— Понятно, спасибо.

— Начальник, сигаретки не найдется?..

Интересно, а почему использовали именно гранату?

Куда проще заточкой. Ткнул во сне — и всех делов…

— Фамилия, имя, отчество?

— Бербраер Марк Семенович.

— Скажите, Марк Семенович, а вы не заметили, может, Харитонов с Осиповым разговаривали о чем-нибудь?

— Я вам так скажу, молодой человек. Мне этот Осипов сразу не понравился, как только в камеру попал. Очень невоспитанный молодой человек. Отобрал у меня мою подушечку, на которой я сижу, у меня ведь геморрой застарелый, мне уже…

— Простите, а можно по существу?

— Конечно-конечно. А вам так скажу, только по большому секрету. А то у нас, знаете ли, не любят, когда кто-нибудь с начальством откровенничает. Да, я слышал, как эти два юноши переговаривались между собой.

— И о чем же они говорили?

— Да в сущности, почти ни о чем. Осипов только спросил у Харитонова, как он ухитрился попасть в это место. А Харитонов ему очень грубо ответил. Заметьте, очень грубо. Я даже испугался, что может случиться драка, но Осипов только пожал плечами и отошел.

— Больше они ни о чем не разговаривали?

— Не. Точно ни о чем. Знаете ли, молодой человек, в последние несколько лет я сильно страдаю бессонницей, и поэтому…

— Фамилия, имя, отчество?

— Кривопят Евгений Андреевич.

— Судя по повязкам, вы были близко от взрыва. Скажите, вы успели что-нибудь заметить?

— Успел, конечно, успел, ё… его мать. Этот мудак подскочил к тому, как его…

— К Харитонову?

— Вот именно, к Харитонову. Выхватил какой-то пакет, за веревку дернул и тому за пазуху сунул. Сам ломанулся, но споткнулся и упал рядом. Харитонов руку за пазуху сунул, вытащить пакет успел, так он у него прямо в руке и громыхнул. Мне чуть палец не оторвало. Нет, ну что это творится, гражданин начальник? Прямо в камерах уже разборки устраивает эта организованная преступность. Я требую, чтобы простых уголовников сажали отдельно и чтобы…

— Подождите-подождите. Так вы говорите, что Осипов покушался именно на Харитонова?

— Ясный пень. Он же не мне за пазуху сунул…

Осипов взрывчатку принес. И принес специально для того, чтобы убить Харитонова.

— Фамилия, имя, отчество?

— Мы же уже знакомы.

— Простите, но это процедура. Назовите свою фамилию, имя и отчество.

— Ох уж эта бюрократия… Гаспарян Артур Кивович.

— Вы правильно поступили, Артур Кивович, что вернулись. Вот увидите, на суде вам это зачтется.

— Спасибо… Просто нашло что-то. Как дым рассеялся, смотрю, а дверь выбита. Как будто подтолкнул кто-то сзади. Я уже, когда выбежал, пожалел. Но, думаю, не возвращаться же — сокамерники засмеют. Вот и побежал домой. Очень жену повидать хотелось.

— Подождите, не торопитесь. — Игорь вспомнил, о чем просила его расспросить Клавдия. — Как побежали? Куда?

— По коридору.

— И что?

— Потом на лестницу…

— Минутку. В коридоре решетки. На лестницу дверь запирается. Кто вас выпустил?

— Никто. Тут такое творилось, господин следователь! Вертухаи как тараканы бегали. Все нараспашку! На меня даже никто не посмотрел.

— Но как вы нашли дорогу? Тут заблудиться запросто…

— Я ж говорю, господин следователь, вертухаи бежали, а я за ними.

— Подождите. А вот на КПП?

— Ну, тут вообще давка была, как в автобусе. Я взял и вышел. Повезло Зайчишке.

Игорь вздохнул. Никаких чудес — обыкновенное разгильдяйство.

— Ладно, Артур Кивович, расскажите мне, как это все случилось?

— А вам не рассказывали?

— Я бы хотел услышать это от вас. Вы где в это время находились?

— …Под столом.

— Где?

— Под столом. Я, видите ли, сокамернику проиграл в одну игру, вот и вынужден был на час лезть под стол.

— Понятно.

— Это-то меня, знаете ли, и спасло. Правда, видел я мало, но слышал все.

— И что же?

— Ну я слышал, как Осипов подошел к Харитонову и говорит: «Вот тебе подарок от Князя». И сразу хотел отойти, но споткнулся о ножку стола и упал прямо на пол. И сразу произошел этот взрыв.

— От Князя? Он так и сказал?

— Да, именно так.

— А кто это — Князь?

— Этого Осипов не сказал.

— А когда вы выбежали из СИЗО, на улице не заметили ничего необычного?

— Ой, у меня тогда в голове гудело от взрыва, потом вы ведь сами понимаете — побег. Так что не до этого было. Сразу к ближайшей подворотне бросился. Так что…

— Понятно. Скажите, Артур Кивович, как вы думаете, каким образом в камеру могла попасть взрывчатка?

— Да любым. Знаете, этот Осипов ведь с собой радиоприемник принес. Но так ни разу и не включил. Его просили вчера, но он все равно не включил. Наверняка в нем и принес. Простите, господин следователь, а вы не можете мне сказать, долго ли еще продлится расследование по моему делу? А то, знаете ли, у меня с сокамерниками не очень хорошие отношения. И потом, эти… Комары…

— Это зависит от Клавдии Васильевны, как она решит.

— Простите, а вы не могли бы ей передать…

— Не положено. Вы извините, но я ничего не могу передавать.

— На словах.

— Даже на словах. Вот она к вам придет, и вы ей все сами скажете.

— Жаль. Очень жаль. Ну да ладно.

— А вообще-то, как вы думаете, возможно пронести взрывчатку в радиоприемнике, чтобы ее не заметили надзиратели?

— Запросто. Просто в корпус вставляется приемник поменьше, а все остальное — место для взрывчатки. А вообще, надзирателю если заплатишь, он и пушку пронести разрешит. Вот и всех делов.

— Поня-атно. Ну ладно, большое спасибо. Допрос окончен…

И снова:

— Фамилия, имя, отчество?

— Карев Александр Иванович… Щедрин Петр Вадимович… Лобин Гаврила Леонидович… Кущ Илья Ильич…

Результатами допроса Игорь был доволен. Хотя и не узнал больше никаких подробностей. Он, по крайней мере, прояснил для себя ситуацию.

Взрывчатку в камеру пронес Осипов. И пронес, судя по всему, в приемнике. Вполне возможно, что ему помогал кто-то из надзирателей. Но может быть, и нет.

Пронеся взрывчатку, Осипов просто дождался удобного случая, когда Харитонов окажется у стены, и сунул пакет ему за пазуху, вырвав чеку. Наверняка он рассчитывал, что сам сможет нырнуть в пролом после взрыва и убежать, возможно, его даже ждали снаружи. Только теперь этого проверить нельзя.

Но случилось совсем не так. Он просто упал, споткнулся по-глупому и свалился. Это его и погубило. Теперь лежит в реанимации. Врачи говорят, скорее всего — умрет.

Но самое главное, что Игорь узнал, — есть еще некто третий… Наверняка этот самый «князь» и подослал Осипова к Харитонову.

Гаспаряна Осипов наверняка не заметил, иначе вообще ничего не говорил бы. А больше никого рядом не было.

Но самое главное — это допрос. Первый самостоятельный допрос в жизни. Да еще блиц. Прямо как в «Что? Где? Когда?».

Выйдя на улицу, Игорь надел подаренные Чубаристовым солнцезащитные очки и быстро зашагал к метро. Хоть солнца-то никакого и не было. Луна уже светила…

— Дежкина, ты что, платить не собираешься? Касса взаимопомощи! Завтра последний день! — гневно кричала Патищева вслед Клаве.

Но Клаве было все равно. Она летела по коридору, и ей было плевать на то, что завтра последний день уплаты, что Игорь так долго возится с сосисочным «мерседесом»; что сегодня нет газет и Федя снова весь вечер будет ворчать, как старый ветеран в очереди; что на небе потемнело от туч и скоро пойдет дождь. Ей было наплевать решительно на все вокруг, потому что в правой руке, в кулаке, у нее были крепко зажаты две хрустящие зелененькие бумажки. Каждая достоинством сто долларов. А летела она в маленький магазинчик напротив. Как раз там, в дальнем левом углу над прилавком, висит то, что не дает ей покоя вот уже неделю.