- Вот-вот, - кивнул Джон. - И самое главное, что важно лично для меня, я никогда не вторгнусь в чужую жизнь без приглашения... такой уж характер.

- М-да, от таких, как принцесса приглашения можно ждать до старости...

- Вот-вот! На словах все такие культурные, и невинные, словно бабочки, а сами только и ждут, чтоб через попону!

- Выпьем! - рывком поднимаю бокал. - За решимость и попону! И за счастье в вашем браке!

- И за доступные пониманию смертных намеки! - со взаимной ухмылкой опрокидываем. В голове приятно зашумело, а сам я просто растворился в атмосфере безопасности и благожелательности. - Гарольд, - де Гранте проникновенно заглянул в глаза, и вытащил палочку. - Я твой должник по гроб, за счастье, которое благодаря тебе свершилось. Клянусь отдать Долг Жизни по первому требованию!

И Магия вспыхнула, подтверждая сказанное.

- А теперь, за твой успех на любовном поприще! - провозгласил граф.

- Да бросьте граф! Куда мне в мои-то годы!

Просидели мы ещё недолго - новоиспеченный муженек умыкнул к ненаглядной суженой. Вот так и теряют бойцов наши ряды...

Ранний перелет - знакомое тягостное дельце. Тепло попрощавшись с графом и относительно теплым европейским климатом мы со скрипом и неохотой возвращались в продрогшую Англию. В голове родилось подозрение, что для Хогвартса не останутся тайной мои Рождественские каникулы, памятуя о популярности 'Пророка'.

Опасения подтвердились. Бросив на прилавок пару шиллингов, протянул руку за газетой, чтобы узреть огромный заголовок: 'Мальчик который выжил - серебряный призер баварского турнира!', и колдофото на разворот - я, со спокойствием убийцы и безразличным взглядом разящий Лестренджа напротив сердца.

- Вот же дерьмо! - в сердцах ругаюсь, теряя последнюю хрупкую надежду о, хотя бы, видимости тайны. Надежду на то, что не придется в замковых коридорах оглядываться на шепотки и тыканья пальцами. Хотя, не впервой... мне ли привыкать?

Первые стылые деньки по прибытии оказались тем ещё мучением: вначале скорые скитания по покрытому инеем Косому переулку, затем вызов на ковер к гоблинам с кратким отчетом. Благо, на сей раз список намерений относительно меня пустовал, так что отделался я скупыми неискренними поздравлениями с успешным участием, и отправился восвояси.

А Гарфилд внезапно затихарился. Поглядывал искоса, рассматривал задумчиво, думая, что я не ощущаю испытующий взгляд.

- Колитесь, учитель, - не выдержал я однажды вечером.

- Эх... - провел рукой по волосам мастер, - сегодня свершится то, чего я жду уже полгода.

- Свершится... что?

- Начало нашего небольшого приключения. Помнишь наш летний разговор? О Дамблдоре, падающем уровне волшебников и деградации? О необходимости третьей силы?

- И к старости вспомню, если доживу, - криво ухмыляюсь, - в тот день вы меня ещё чем-то здорово угостили, кажется Ледяным шариком?

- Сферу мы проходили позже. Но хочу спросить твердо, готов ли ты пойти с нами до конца? - Александр наклонился, заглянув в самую душу. - Готов ли дать Обет, взяв на себя грядущие тайны и обязательства?

Я твердо посмотрел в глаза мастеру.

- Кем бы я оставался без вас, учитель? Я в лодке. Что нужно делать?

- Спасибо тебе, мой лучший ученик. Сегодня состоится вечер откровений... на котором ты узнаешь много интересного. Да и 'гость', наконец-то, избавится от лишних дел и познакомится с тобой лично.

- Что за 'гость'?

- Всему свое время. Потерпи до вечера.

Стылые сумерки окутали тихий Лондон вязкой, тянущей пеленой. Словно сотни дементоров в одночасье вырвались на свободу, сея мрак и тоску на людской мир. Я стоял напротив окна в полутемной комнате, и всматривался в ливень, алмазными потоками стекавший по стеклу. Изо рта облачком вырывался пар, а тяжелые капли мерно выстукивали замысловатый ритм.

Ч-чирк! - Гарфилд, умостившись в кресле качалке раскурил трубку. Странно, не замечал за ним подобного ранее.

Бух! Бух-бух! - в дождливой симфонии прогремел явно условный стук. Вздрогнув, учитель поднял на меня странный взор, а затем рванул к двери, попутно выдохнув:

- Вот и все.

Я, невольно стиснув руки за спиной, деревянным шагом направился следом, дабы узреть в дверном проеме мрачную, укутанную в черный лоскутный плащ фигуру, абсолютно сухую, несмотря на бушующую извне стихию. Костлявая бледная ладонь стискивала древко магического посоха с изумрудным навершием. Фигура повернула голову и одновременно разряд молнии разорвался вдали напротив двери, ослепив, до рези в глазах, и высветив каждую черточку силуэта новоприбывшего...

- Ч-черт! Давай-ка без позерства! - ворчливо произнес Александр.

- Прости, не удержался, - хмыкнули испод капюшона приятным, низким голосом. Странно знакомым, между прочим.

Фигура шагнула в проем. Занавеси на окнах покачнулись, а пламя камина встрепенулось, перебирая лепестками.

- Может согреете старика? - прогнал тишину незнакомец, и направился в гостиную. Взмахом палочки ярко осветив комнату и одновременно поджигая пламя в камине, гость бесцеремонно уселся на кресло, минутой ранее занимаемое Гарфилдом. Тот, к слову, не моргнув глазом резким взмахом трансфигурировал копию, усевшись напротив. Я, повторяя незамысловатый маневр, усаживаюсь между ними, образовывая подобие треугольника. Неуловимый миг, и между нами появляется заваленный снедью и устеленный скатертью стол. Снова хлопок - яства, как из ведра изобилия образуются то тут, то там с негромким хлопком.

Пожав плечами приступаю в трапезе. И едва не выплевываю содержимое рта, повернувшись в сторону гостя. Оказывается, не такой уж и высокий рост. Блестящая лысина. Алхимик Роберт.

- Ро..? Профессор Доуз?

- Не совсем так, - ухмыльнулся в усы алхимик. И повернулся к Гарфилду: - Сколько ещё тебе?

- Минут пятнадцать.

- У меня чуть меньше десятка. Давайте пока насладимся ужином!

Ничего не оставалось, кроме как последовать прозвучавшему предложению, продолжая изредка бросать настороженные взгляды на неожиданного гостя. А в голове, тем временем, вертелись шестеренки, прокручивая и ставя на место кусочки паззла. Неспроста алхимик ещё летом направил меня именно к Гарфилду. Они однозначно работают в жесткой сцепке... предвидели ли остальное?

Роберт тем временем сладко разжевывал каждый отдельный кусочек мясного рагу. Очевидно моменты приема пищи стали для зельевара чем-то вроде особого ритуала свободного времени, насыщенного вкусной едой и полетом отдыхающей мысли. Я присоединился к сему священнодействию, попытавшись полностью сосредоточиться на обстановке.

Миг, когда лицо алхимика поплыло, видоизменяясь, остался незамеченным. Сочные французские улитки тому виной. Я, в шоке уставившись на зельевара безмолвно наблюдал, как растекался лоб, удлинились волосы и резким контрастом расправились плечи. Лопнула пахнущая пробирками рубашка на груди. Немолодой, с суровым властным лицом и длинными седыми волосами мужчина поежился, стряхивая огрызки одежды, и плотнее укутался в необъятный плащ. Затем, хмыкнув, трансфигурировал из остатков рубашки себе новую, по размеру, и шустро натянул.

- Позвольте представиться, - пронзительный черный взгляд впился в мои зрачки. - Сер Николас Фламель.

- Очень прия... что-о?!

Минута совершенного безмолвия. Я шокировано взглянул на учителя, но тот лишь довольно скалился. Мировой алхимик, который, по идее, должен уже несколько лет пребывать в мире ином, излучал волю к жизни и сосредоточенность на текущем моменте.

- Но разве Философский камень не уничтожен?! - наконец выпалил я.

Фламель усмехнулся краешком губ, совсем чуть, однако глубокий взор древнего существа оставался холоден и проницателен.

- Лишь наивный идеалист Дамблдор мог предположить, что я доверю бесценному сокровищу храниться в школе. Источник вечной жизни, мистер Поттер! Вы бы доверили столь необъятную разумом вещь хоть кому-нибудь?! - Николас хрипло рассмеялся, обнажив ряд белоснежных, здоровых зубов. - Не трудитесь отвечать, Гарольд, вы молоды и неопытны. Вот когда энергия молодых лет, несмотря на все ухищрения и труды смениться струйкой, утекающей в небытие, лишь тогда вы осознаете бесценность уникального скарба.