* * * Нужно очень мало, чтобы все пропало, чтобы все совпало — нужно очень много. Так уже бывало… И молите Бога, чтобы все совпало. Надежда
Надеждою живет приговоренный к смерти: не ангелы, так черти развалят эшафот. Надеждою живет приговоренный к жизни, когда в его отчизне упадок и разброд. Надеждою живет раздавленный врагами, оставленный друзьями бедняга Дон-Кихот. Ее звезде зеленой затеплившись в ответ, в ночи глухой, бездонной рождается рассвет. К утру терпеть невмочь напор свинцовой стужи, но тем, кто прожил ночь, уже не станет хуже. Не уставай, Надежда! Шагай проводником по узкой тропке между отчаяньем и сном. Не музою туманной, а женщиной земной, желанной будь со мной. Наталья Рубинская * * * Шуршат березовые храмы на почвах каменных седых. Прекрасен мир. Но плачет правый. Но гений вырублен под дых. Кто там хлопочет: мол, поэты ничуть не краше дикарей? — Они впотьмах идут по свету и умирают поскорей! Ведь всем дороже злак насущный пророка жилки на виске. — И вертоградарь рубит кущи, крепя вертеп, доска к доске. * * * Мы любовью с тобой обрастаем, как кроны тополей на апрельском недружном ветру. Все алмазы со мной, над тобою — корона; вечно буду с тобой, никогда не умру! Посмотри, как нас радостно любят и жадно: собираются люди со всех-то широт! Зарядят, заласкают, зальют виноградом, оранжадом, крюшоном сердечных щедрот. От павлина пера до порфирных каменьев, все сокровища мысли, музык торжество помещаются в нашем ледняцком именьи, в райской хижине — там, где душа — божество. Наталья Рябинина * * * Потекла между рук, между мук моя главная песня. Задержался таинственный звук, одинокий и бесполезный. Зацепился хрустальным зрачком за Уральские горы… Там жужжащим волчком мой промышленный город. Среди домен, дымов и домов, через рокот турбины зафиксировал в пене снегов горсть рябины… гроздь рябины… грусть рябины… * * * Вышла замуж верная жена павшего за Родину солдата. И невосполнимого звена незаметна горькая утрата. Именем солдатским назвала сына, нарожала дочек… Памяти горючая зола ей не выела живые очи. И на ней не оборвался род. Худо-бедно жизнь бурлит, ликует… И войны не знающий народ, поминая павших, каждый год в День Победы водку пьет. Тоскует. * * * Мы, приспособившиеся жить в темноте, притерпевшиеся к неудачам, машинально без надежд долбящие лбами стену, замерли, разглядев на темном граните черную паутину трещин — неужели она поддалась?! Что там за нею, проклятой?! Божественной истины свет? Взбесившаяся стихия? Или другая стена? Юрий Седов Золотая осень Тает время. Уходят года. Даль прозрачна. Тепло и знакомо пахнет поле. Сверкает солома. Паутиной блестят провода. Дружно вспыхнули плети ботвы. Хлынул дым. Поднялась из-под спуда память мая и первой листвы. Эти лица и звуки — откуда? Этот смех… словно не было лет. Эта боль… словно праздником встречи вновь для дружбы и счастья согрет. Покачнись — и почувствуешь плечи закадычного друга… того, той, чей след в облаках потерялся. Дунул ветер. Огонь заметался. Дым рассеялся — нет никого. Наталия Слатина
* * * И ближнего не сотри во прах, И дальнего не зови… Мир держится не на трех китах Может быть, на любви? Но чей-то локоть дырявит бок, Выталкивает толпа, И ты неловок и одинок, И вера твоя слепа… Когда и любить не хватает сил, И мудрость уже слаба — Дарует то, что и не просил, Надежда, а не судьба. |
