Странности кончились сразу, за следующим же домом.

Сверху, с нависающего над тротуаром козырька крыши, спрыгнул килот. Видимо, при жизни он был бродягой. По крайней мере, на это указывала его одежда, совсем непохожая на камуфляжную форму умников или бойцов Хромого Волка. Ростом он превышал Млыя на целую голову, а громадные руки были способны без труда обхватить афишную тумбу. Приземлившись, килот резко выпрямился и преградил дорогу.

Реакция Млыя была мгновенной. Меч свистнул, горизонтально рассекая воздух, но не достиг цели, килот успел пригнуться и снизу нанести удар кулаком Млыю в грудь. Такого раньше еще не случалось. Килоты были бесстрашными бойцами, упорными и бесчувственными к боли, но прямолинейными и туповатыми.

Удар получился настолько сильным, что Млыя подбросило вверх, и он отлетел к стене, впечатавшись в нее затылком и лопатками. Обращать внимание на ссадины было некогда — Млый знал, что остановить килота можно только силой, поэтому тут же вновь рванулся вперед, поднимая меч от бедра. Но и килот, похоже, хорошо понимал, что нельзя дать противнику воспользоваться оружием. Он быстро шагнул навстречу, так что длинный клинок Млыю теперь только мешал, и обхватил его руками в мертвом захвате.

Млый почувствовал, как у него затрещали кости. Он напряг плечи и грудную клетку, пытаясь ослабить хватку. Борцы стояли, уперевшись друг в друга, их подошвы скользили по снегу.

— Отпусти! — внезапно раздался приказ Барона Субботы, и тут же килот разжал руки. От неожиданности Млый качнулся вперед.

Он приготовился вновь атаковать противника, не обращая внимания на Барона, который, судя по голосу, оставался далеко позади, но тут же все закрутилось перед глазами. Он почувствовал, что будто проваливается в какую-то дыру, а еще мгновение спустя ощутил себя стоящим перед той же дверью, из которой вышел несколько минут назад.

Сначала он ничего не понял. Следовало бежать, сражаться, действовать, а не стоять столбом на том самом месте, откуда он начал свой путь. Но только почему на том же самом?

Млый оглянулся — и увидел Барона Субботу, узкая щель рта растянута в омерзительной улыбке. Взглянул вперед — и не увидел ни килота, ни своих следов, тянущихся вдоль здания. Как так могло получиться?

— Довольно просто, — глухо сказал Барон. — Ты в том же месте и времени, когда задумал побег. Попытаешься еще?

Больше всего Млыю хотелось сейчас вступить в схватку не с килотом, а с самим Бароном. Но он благоразумно прикинул, что проще попробовать снова прорваться к люку.

На сей раз он не стал идти вдоль стены, а стремительно кинулся вдоль улицы, но только поравнялся с козырьком, как с него вновь спрыгнул уже знакомый килот и растопырил руки, преграждая путь. Млый взмахнул мечом, и тут же все завертелось, как в танце. Очнулся он стоящим у ненавистной двери.

— Еще разок? — предложил Барон.

Млый не дал подчинить себя отчаянью. Уже дважды его отпускали бежать, как мышь на веревочке. Но если веревочка действительно существует, стоит попробовать, насколько она крепка.

Нож по-прежнему находился за голенищем. Переодевшись в камуфляж, Млый так и не сменил обувь на десантные ботинки. Он сделал вид, что ему стало плохо, нарочито качнулся и наклонился вперед. Бросать нож в цель он мог из любого положения, даже самого неудобного, Род позаботился о том, чтобы отцентрованный клинок не подвел в трудную минуту.

Барон все же успел отшатнуться. Провожая взглядом нож, Млый видел, что он летит слишком медленно, как-то даже неправдоподобно медленно, словно вязнет в воздухе. Но и вытянутая рука Барона, защищая переносицу, все же не смогла перехватить клинок, и нож по рукоятку вонзился в ладонь. Млый еще заметил, как силуэт Барона Субботы стал багровым, как будто озарился внутренним жаром, но любоваться этим зрелищем было уже некогда. Улица сжалась, как севший при стирке чулок, козырек с затаившимся на нем килотом Млый проскочил, не останавливаясь, и услышал за собой тяжелый звук запоздавшего прыжка.

Уже перед самым люком Млый вновь почувствовал дрожание земли под ногами, предвещающее провал во временную дыру, но он уже и сам находился в состоянии дискретного движения и только усилил напор. Пространство словно лопнуло вокруг него, и крышка полуоткрытого люка отлетела в сторону, отброшенная ударом ноги. Млый прыгнул вниз, зная, что в ту же секунду на него навалятся стоящие в самом начале коридора килоты. Он не считал противников. Хруст костей, лязганье меча, задевавшего стены и потолок, ватная податливость ворочающихся тел слепили минуту схватки в плотный ком. А дальше начался бег по подземным коридорам, спуски и подъемы, и только примерно через полчаса Млый понял, куда он бежит. Инстинкт, словно компас, вел его к Архимеду.

— Он вырвался от Отшельников, он ушел от них!

— Скорее всего, повезло. Да и Род вмешался.

— Род по-прежнему заботится о Млые, хотя другие считают, что его, скорее всего, следует опасаться.

— Очень даже возможно. Я бы, например, тоже не стал делать на него ставку. Слишком непредсказуем, слишком неопытен.

— Зато он теперь уяснил для себя, кто такие Отшельники. Подумать страшно, что могло бы случиться, останься он среди них еще на пару дней.

— На месте Млыя я бы попытался вернуться в степь. У него есть такая возможность.

— Но он рассудил по-другому. Человеческая логика сильно подвержена эмоциям.

— Неужели ты хочешь, чтобы эта логика стала машинной? Конечно, он вернется сейчас к умникам. Млый считает себя ответственным перед ними.

— То-то обрадуется Бруно!

— И не только он один.

Очутившись уже в подземном зале, заполненным неисправными механизмами, перед самым выходом в метро, Млый подумал, что неплохо научился ориентироваться в лабиринте городских коммуникаций. По крайней мере, проблем с поиском нужного пути у него не возникло. Драка с килотами оказалась единственной, преследования Отшельников не последовало, и это можно было посчитать за удачу. Правда, в одном из коридоров он наткнулся на целый клубок громко шипящих, как прохудившиеся насосы, змей, но удалось обойти и это препятствие — нашелся параллельный тоннель.

На этот раз в бомбоубежище Архимеда пришлось стучаться, дверь была заперта накрепко.

Архимед впускать гостя в дом не торопился.

— Постучись, постучись! — ворчал он, гремя запорами. — Аника-воин! Откуда мне знать, что ты теперь не упырь. Шляешься неизвестно где, с Отшельниками связался, Меченого угробил.

— Тебе новости даже и рассказывать неинтересно, — огрызнулся Млый, когда дверь наконец открылась. — Сам тут окопался не хуже Отшельника. Ну и воняет же у тебя!

В большой комнате пахло так, словно неделю назад здесь сдохла корова.

— Вентиляция ни к черту, — признался Архимед. Его лысый череп покрывала испарина, глаза ввалились, но самоуверенности он не потерял. — Газом вот хочу крыс травануть. Уходить надо отсюда, совсем невмоготу стало.

— Скорее, ты меня отравишь, чем крыс, — устало сказал Млый.

Он рухнул на стул, посидел немного, оглядываясь, и начал стаскивать через плечо перевязь меча.

— Ты не торопись отдыхать, — предупредил Архимед. — Я сегодня собрался перебираться к умникам.

— Что, допекло?

— Да, тоска такая, что хоть волком вой. Килоты облюбовали машинный зал, каждый день ко мне ломятся. Но сейчас, кажется, ушли.

— Я там никого не встретил, — признался Млый. — Думал, может, у тебя спокойно.

— Спокойно, как же! Им через меня пройти надо, чтобы попасть в противоположные коридоры, они к умникам выводят. Килотам крысы не помеха, им я мешаю.

— А Отшельники к тебе не наведывались?

— По Отшельникам теперь ты у нас главный специалист, — хмыкнул Архимед. — Как они тебе понравились?

— Жуть, — покачал головой Млый. — Еле выдрался.

— А ведь я помню Барона еще мальчишкой, — неожиданно сказал Архимед. — Обыкновенным, сопливым. Правда, и тогда уже чувствовалась в нем какая-то червоточинка. Глаз был нехороший. Но в остальном такой же, как все.