Сальфо обошла проведенную ею линию, но она была цела и не тронута. В тревоге вернулась Сальфо обратно в каменное здание и привела с собой разбуженного Бушуева.
— Эх, разве можно было этого человека оставлять в таком ненадежном заключении!.. — бормотал раздосадованный Бушуев, но когда он увидел оставленную Айо магазинку, то немного успокоился.
— Из круга он не мог выйти!.. — утверждала Сальфо.
— Не мог — и все-таки его нет, — с иронией отозвался Бушуев.
— Что-то случилось, — стояла на своем Сальфо.
— Ничего не случилось, а просто он перешагнул через линию и исчез, — уверял Бушуев.
Но Сальфо не соглашалась с этим.
— Не может быть этого. Из круга никто не может выйти.
— Ерунда!.. — с досадой пробормотал Бушуев, перешагнул через начерченную на земле линию и поднял ружье. Нагибаясь, Бушуев обратил внимание на свеже сорванные ореховые листья и взглянул вверх. Он оставил лежать магазинку на прежнем месте и протянул руку к ветке. Поломанные сучки и помятые листья объяснили ему все.
— Вот он, оказывается, как выбрался из твоего круга!.. — воскликнул Бушуев. — У него не хватило смелости перешагнуть через проведенную тобой черту и он перелез через нее по дереву.
Сальфо сконфуженно слушала объяснение Бушуева.
С поднятой магазинкой они вернулись обратно в помещение и стали обдумывать осложнившееся положение. Враг их на свободе, но он уже не представляет прежней опасности. Айо теперь одинок, и едва ли кто-нибудь согласится оказать ему помощь.
И все-таки Бушуев решил попробовать разыскать Айо и покончить с ним по-своему. Бушуев долго и старательно чистил магазинку, а потом перезарядил ее и двинулся на поиски исчезнувшего Айо. Он стал внимательно изучать все следы около дерева. Здесь Сальфо проявила больше способности и наблюдательности, чем Бушуев. По каким-то неуловимым для него признакам она быстро нашла след и двинулась по пути бегства старого шейха. Бушуев с недоумением наблюдал те зигзаги, которые проделывала Саль- фо, идя по следам Айо. Повидимому, старый шейх метался из стороны в сторону и не знал, куда ему направиться. Одна мысль сменяла у него другую, а вместе с мыслями менялись и направления.
Бушуев и Сальфо дошли до развалин древнего города. Здесь, должно быть, хотел укрыться старый шейх. Но почему-то раздумал и снова повернул обратно. Он добрался до шалашей, и тут следы его исчезли во множестве других следов.
Сальфо беспомощно остановилась.
— Где же он может быть?.. — спросил Бушуев.
— Не знаю!.. — ответила Сальфо.
— Надо будет осмотреть шалаши, — предложил Бушуев.
Они обошли все первобытные строения, опросили всех, но никто из обитателей шалашей не встречал и не видел старого шейха.
Бушуев вернулся в каменное здание раздраженный и недовольный собой. Во всем случившемся он винил только себя. Не так он поступил при встрече с Айо. Надо было бы израсходовать на него одну пулю, и все неприятности были бы кончены. А теперь, как ни ничтожен старый Айо, все-таки надо опасаться и ждать с его стороны какой-нибудь жестокой выходки.
Бушуев внимательно осмотрел вход в здание и окна и стал мастерить с помощью Сальфо дверь. Рука мешала ему работать, и он ограничился только указаниями, что и как надо сделать. Сальфо старательно и послушно выполняла вое указания Бушуева. Заграждение получилось громоздкое, но прочное: разрушить его без шума едва ли кто мог.
Утомленный Бушуев с удовлетворением оглянулся кругом. В помещении стало темнее, но с этим можно было примириться. Взгляд Бушуева остановился на раскрасневшемся лице Сальфо. Ее внимательные глаза следили за пришельцем и как будто ловили каждое желание, чтобы немедленно исполнить его. До сих пор Бушуев не уделял Сальфо никакого внимания. Она была для него рабочей силой, и только. Но сейчас он заметил румянец на грязных щеках Саль- фо, радостный блеск живых глаз, и неожиданно почувствовал, что Сальфо для него не только рабочая сила. Сальфо — единственное сейчас живое существо, близкое и преданное ему, перенесшее из-за него ряд жестоких испытаний.
Бушуев благодарно взглянул на Сальфо. И только сейчас в первый раз заметил в Сальфо женщину. Как будто под густой чадрой была она до этого, и вот спала чадра, и Бушуев увидел, как загорелое и грязное лицо Сальфо правильно по очертаниям. У нее большие ласковые глаза, необычные по линии разреза; небольшой и красивый рот. Пред Бушуевым была изваянная в далекой древности прелестная статуэтка. Время покрыло ее пылью и грязью, но то, что скрывалось под этой грязью, было безукоризненно.
Сердце Бушуева застучало сильнее, чем всегда, а сознание заполнил густой, липкий и теплый туман. Бушуев обнял Сальфо и поцеловал ее горячие трепетные губы. Бушуев не сказал Сальфо ничего, но его взгляд и поцелуй объяснили ей все.
XV
Бушуев недоумевал.
Он затратил огромную энергию, перенес нечеловеческие испытания. И вот он достиг таинственного царства Мельк- Тауза, увидел людей, живущих в первобытности, совершенно неожиданно нашел огромные сокровища, но они лежат где-то около, как самые обыкновенные и бесценные камни, а, между тем, Бушуев доволен. Доволен, хотя изыскания его далеко не окончены. И это удовлетворение дала ему простая дикарка, гибкая и подвижная, с сияющим восторгом глазами.
Но так ли все это?.. Может быть, он забыл о своих намерениях не потому, что сердце его подчинилось чувству, а потому, что надорванный организм не имел той силы, которая нужна для преодоления тяжелых препятствий.
Бушуев не знал, что ответить на возникавшие у него вопросы. Ясно было только одно: твердая и непреклонная энергия, двигавшая им, ослабела и растворилась. Страсть захлестнула, смяла и разрушила все планы.
Был забыт и старый шейх Айо, как были забыты и самые цели, которые привели Бушуева сюда.
— Слушай, Сальфо, — задал вопрос Бушуев, глядя на ее разгоревшееся лицо: — ты знаешь, что такое любовь?
— Любовь?.. — переспросила с удивлением Сальфо: — Нет, я не знаю, что такое любовь.
— А как же ты назовешь свое чувство ко мне?.. — продолжал спрашивать Бушуев.
Но Сальфо не знала, как назвать это чувство. Она даже не могла уяснить себе, про какое чувство говорит Бушуев и что такое чувство. Сальфо воспринимала все ощущения, не разбираясь в них и не называя их. Необычность Бушуева вызвала в душе Сальфо необычное отношение к нему. И
Сальфо любила Бушуева не так, как любили мужчин все остальные женщины. Она сознавала превосходство Бушуева, преклонялась пред ним, и его ласку и любовь встречала как снисхождение, за которое не знала, чем заплатить.
Она зорко следила за всеми движениями Бушуева, старалась удовлетворить каждое желание его и подражала ему.
Когда Бушуев вздумал умыться, Сальфо с недоумением стала наблюдать за действиями Бушуева, а через некоторое время Бушуев увидел Сальфо, сидящую около ручья и старательно мывшую руки. Она лила воду на тело, терла его и внимательно следила за тем, что получается от этого. Бушуев стал приучать Сальфо к тем немногим культурным привычкам, которые уцелели у него. И Сальфо охотно воспринимала их. Она училась пользоваться вещами Бушуева, хотя назначения многих из них она совершенно не знала. Сальфо удивляли бутылки, она с недоумением рассматривала записную книжку Бушуева. А когда Бушуев взял ее и стал читать, то Сальфо села против Бушуева и с изумлением следила за ним.
Записная книжка напомнила Бушуеву о днях и числах, и он нахмурился. Он вдруг остро почувствовал, что потерял счет времени и живет вне всякого учета дней. Они проходят, как пустые страницы, не заполненные ничем и не пронумерованные.
Отчего это?.. — спрашивал себя Бушуев: — оттого ли, что обесценилась его жизнь, или, может быть, от того, что время в этих условиях не имеет никакого значения и цены? А все-таки, какой может быть теперь месяц, какое число? Спросить не у кого.
Бушуев взглянул на зелень деревьев, на траву. Листья деревьев были вполне развившимися, и среди них было много желтых. Трава, достигшая большой высоты, заметно увядала. Бушуев решил, что сейчас стоит конец июля или начало августа. Он снова сосредоточился на записной книжке и стал просматривать календарь. Те люди, среди которых вращался раньше Бушуев, вели строгий учет времени. Каждому дню они дали название, каждое снабдили числом. Взгляд Бушуева остановился на примечании в конце страницы, сообщающем о предстоящем полном солнечном затмении.