Роуз ухмыльнулась и сделала вид, что читает одну из книг Джеймса. Джеймс удивленно покачал головой.

– Где ты этого нахватался, Кэмерон?

– О, все первокурсники говорят об этом. Мы ждем не дождемся, чтобы увидеть, что с вами будет в этом году!

Джеймс нахмурился.

– В этом году?

– Конечно! – с энтузиазмом отозвался Кэмерон. – Совсем как во времена твоего отца! Каждый год он попадал в какое–нибудь классное приключение. У меня дома лежат все старые статьи из «Ежедневного пророка» и романы. Знаю, в книгах любят все преувеличивать, некоторые из них, говорят, и рядом не стояли с реальными событиями. Моя любимая – история о Турнире Трех Волшебников, особенно, о сражении с драконом!

Джеймс поднял руки, прерывая Кэмерона:

– Слушай, эти книги о моем отце. Не обо мне. Сейчас все по–другому, верно? Никакого Волдеморта, никакого огромного, ужасного, злого сообщества, задумавшего захватить мир. В прошлом году все произошло случайно, понял? Кроме того, я не был таким уж героем, каким был мой отец. Если бы рядом не было Ральфа и Зейна...

– Зейн? – перебил Кэмерон. – Который из Штатов?

– Да–да, он самый, – хмыкнул слегка рассерженный Джеймс. – Он...

Джеймс буквально подлетел в воздух, когда кто–то постучал по стеклу окна позади него. Он круто обернулся с расширенными от ужаса глазами. За окном было темно. Все, что он видел, это только свое отражение в оконном стекле.

– Что за ч...?

Стук раздался снова, на этот раз громче, окно затряслось. Маленький неизвестный объект нарисовался за стеклом. Он напоминал мотылька, только со светящимися зеленым крыльями. Джеймс уставился на него, нахмурившись.

– Что там? – поинтересовалась Роуз, обойдя вокруг стола, чтобы присоединиться к Джеймсу.

Джеймс покачал головой. Мотылек снова бросился к окну, шелестя крыльями по стеклу. Он был удивительно сильным, учитывая его размеры.

– Это лунный мотылек, – сказала Роуз, сумевшая опознать летуна. – Давай впустим его, пока он не разбился. Он безвреден.

Джеймс приоткрыл окно, как только мотылек снова приблизился. Тот тут же метнулся внутрь мимо Джеймса. Кэмерон пригнулся, когда мотылек спикировал в комнату. Он безумно заметался, порхая между учениками по комнате, оставляя за собой след слабо светящейся пыли. Скорпиус сел и уставился на мотылька, прищурившись, пока тот кружился, описывая дуги и рисуя пыльные зеленоватые линии в воздухе. Наконец, как будто устав, мотылек вздрогнул, спикировал на стол, где уселся на стопку книг Джеймса. Он сложил крылья и направил свои усики в сторону Джеймса.

– Ух ты! – взволнованно сказал Кэмерон. Джеймс поднял глаза.

Линии светящейся пыли начали составлять некий рисунок. Они плавали в воздухе, очень медленно опускаясь на землю. Джеймс тут же опознал появившуюся фигуру. Он улыбнулся.

– Кэмерон, познакомься с Зейном, – сказал Джеймс, указывая на знакомое лицо, образованное светящейся пылью. – Зейн, мы как раз говорили о тебе. Как ты узнал?

Пыльное подобие лица Зейна улыбнулось.

– Работает! Привет, Джеймс! Подожди секунду. Рафаэль, Анна, скажите профессору Франклину, что это работает. Я справился! Они могут меня видеть! Ладно, в любом случае все получилось. Привет всем. Здравствуй, Роуз! А где Ральфинатор?

– Они с Альбусом у себя в Слизерине, – ответил Джеймс. – Зейн, что это?

Мерцающее лицо Зейна скривилось, будто он хотел сказать, что это долгая история.

– Вы когда–нибудь слышали о Бабочке Хаоса? О той, что взмахивает крыльями в Париже и вызывает ураган в Лос–Анджелесе? Так вот, это та самая бабочка. На самом деле это мотылек, но дело в том, что он не вызывает ураганы, он просто знает, когда они собираются случиться. Франклин говорит, что это своего рода духовная связь с космосом. В любом случае, он может настроиться на место за тысячи миль отсюда. Хитрость состоит всего лишь в том, чтобы настроиться на правильную вещь. Сейчас, например, он настроен на мое лицо в Альма Алероне. Ну, как я выгляжу?

Джеймс наклонился, изучая странный светящийся феномен.

– Как привидение, страдающее морской болезнью.

– На данный момент это лучший результат, – кивнул Зейн. – Тем не менее, это большой шаг для кафедры Экспериментальных Магических связей. Рафаэль говорит, что мы, вероятно, получим субсидию на дальнейшие разработки. Во всяком случае, у меня осталась минутка до оседания пыли. Как у вас дела?

– Хорошо, – ответил Джеймс. – Скажи Кэмерону здесь, что в этом году не будет никаких увлекательных приключений.

– Лучше, если их не будет – согласился Зейн. – Джеймс поклялся оставить это в прошлом году, Кэм. Это единственная причина, по которой я позволил своим родителям затащить меня обратно в Америку. Во всяком случае, я сейчас пропадаю. Я буду на связи, ребята. У нас есть еще несколько других методов, которые стоит проверить. Это наверняка будет весело!

– Хорошо, Зейн, – сказал Джеймс, в то время как светящееся лицо начало рассеиваться. – Увидимся позже!

– Подождите! – воскликнул голос Зейна, слабо нарастая. – Я слышал, ты сказал, твой брат в Слиз... – его голос исчез, когда пыль светящегося мотылька растворилась в воздухе. На столе перед Джеймсом мотылек сжал свои крылышки. Он снова взлетел и молча промелькнул в открытом окне. Джеймс сделал движение, чтобы закрыть его.

– Это был гениально! – вдруг воскликнул Кэмерон. Джеймс улыбнулся, потряс головой и прогнал младшего мальчика прочь. Остальные гриффиндорцы в общей гостиной вернулись к своим делам.

– Это полный бред, – сказала Роуз, откинувшись в кресле. – Нет такого существа, как Бабочка Хаоса. Это просто метафора.

Джеймс самодовольно ухмыльнулся Роуз:

– Ты подыграла ему!

Роуз нахмурилась.

– О чем ты, черт побери, толкуешь?

– Потому что, – просто сказал Джеймс, – ты подождала, пока он уйдет, прежде чем произнести это.

Роуз, вспыхнув, покраснела и отвела взгляд.

– Видишь? –  сказал Джеймс, подталкивая ее. – Я вовсе не болван, не так ли?

Роуз хмыкнула и собрала свою сумку.

– Приятной домашней работы по Трансфигурации, – сказала она, вставая. – И, кстати, я видела твои ответы в домашней работе по Истории Магии. Три из них неправильные, и я не собираюсь говорить тебе, какие именно. – Она прикрыла глаза и мило улыбнулась. – А теперь спокойной ночи!

Джеймс рухнул в кресло, наблюдая, как она поднимается вверх по лестнице в спальню девочек. Кэмерон ухмыльнулся ему с противоположного конца гостиной.

Никаких приключений в этом году, подумал Джеймс. Хотя тогда и было неплохо, не так ли? Конечно, было. Кроме того, их трио было разрушено. Зейн уехал назад, за океан, в совершенно другой часовой пояс. Этого никогда не случалось с Гарри Поттером. Тогда всегда были Гарри, Рон и Гермиона, волшебное трио, неразделимое и по сей день. Но не так было у Джеймса, что, сказал он себе, было все же хорошо. Пусть у Альбуса будут приключения, если таковые найдутся. В конце концов, это ему все говорили, что он – точная копия его отца в том же возрасте.

Лоб Джеймса зачесался. Не задумываясь, он почесал его, приподняв свои непослушные волосы. Как он только что сказал Кэмерону, там не было никакого шрама–молнии. Джеймс – не его отец.

Когда Джеймс опустил руку, он увидел Скорпиуса Малфоя, пристально наблюдающего за ним из другого конца комнаты. Его лицо было непроницаемым. Через некоторое время Скорпиус отвернулся, будто ему стало ужасно скучно. Если и нужно было какое–то доказательство, что эра приключений Гарри Поттера окончена, то оно сидело прямо там: Скорпиус Малфой со знаком Гриффиндора, вышитым на его мантии.

Джеймс вздохнул, раскрыл свою тетрадь по Трансфигурации и принялся за домашнее задание.

Первые дни школы пролетели как в тумане. Джеймс ходил на уроки и предпринимал все возможные усилия, чтобы делать заметки на уроках и готовить домашнюю работу. Он прилагал такие усилия не только потому, что решил не отставать в самом начале года, но и из–за присутствия Роуз на многих уроках. Она была постоянным и вечно недовольным конкурентом Джеймса, и он решил не допустить, чтобы в первый же свой год кузина превзошла его, несмотря на ее природную смышленость.