Закатив глаза, Грегор хмыкнул. Вновь раздался жуткий утробный голос. Казалось, он исходит из кресла, все еще повернутого к камину. Форж чувствовал, как натянулась кожа у него на черепе. Голос был безумен. Он леденил кровь.

– Но приступим к делу, так сказать, – продолжил бледный человек. – Мистер Форж, мы нуждаемся в ваших услугах. Мы полагаем, вы эксперт в… гм… реставрации. Верно сказано?

Форж пошевелился.

– Я простой ремесленник, сэр...

– Вы искусный лжец, – резко произнес бледный человек. Его голос стал холоден, как лед. – Скажите, что это так. Не хотелось бы думать, что я напрасно вас вызвал.

– Д–да, сэр, – быстро ответил Форж, стараясь не дрожать.

– Превосходно, – беззаботно ответил бледный человек, устраиваясь в кресле поудобней. – Как я понимаю, ваши знания распространяются и на реставрацию портретов. Также верно? Не лгите мне, мистер Форж. Я пойму.

Форж сглотнул и взглянул на Грегора. Казалось, тот не обращает никакого внимания. Он лениво разглядывал вино в бокале, который слегка раскачивал.

– Я... да, – ответил Форж. – Конечно, это займет больше времени. Ведь речь не просто о замене краски. Для каждого цвета необходимо подходящее зелье. Мелкие детали следует зачистить и нанести заново для создания композиции… деликатная работа, в которой я достиг определенного успеха.

– Очень увлекательно, – голубые глаза бледного мужчины впились в гоблина. «Он сумасшедший, – подумал Форж. – Абсолютно ненормальный. Интересно, второй знает об этом. Полагаю, они оба ненормальные, но по–разному».

Бледный человек встал.

– У нас есть для вас работа, мистер Форж. Боюсь, довольно сложная, однако, полагаю, гоблин со столь очевидными навыками воспримет ее как достойный вызов. Как видите, это бесценная семейная реликвия. Долгое время мы считали ее утерянной. Забавно, как все оборачивается, когда ты в чем–то очень нуждаешься. ее ужасно повредили… хм… вандалы. Но если вы чем–то сможете нам помочь, мы будем безмерно… благодарны.

Когда бледный мужчина стал разворачивать кресло, стоявшее посередине, голос вновь что–то забормотал. Неожиданно, Форж понял, что совсем не хочет знать, что там. Ему хотелось сбежать или хотя бы отвести глаза. Но он знал: если он так сделает, его убьют. Он смотрел и слушал, и когда кресло было повернуто, голос стал разборчивым.

– Покаж–ж–жите мне его, – прохрипел ужасный, тонкий, прерывистый голос. – Покаж–ж–жите.

Раздался смех, высокий, абсолютно безумный, отрывистый. Портрет был небольшой. Почти полностью уничтоженный. Уцелели лишь отдельные части: уголок рта, два пальца худой, бледной руки, сверкающий красный глаз. Портрет был изрезан. На задней панели рамы виднелись десятки глубоких выбоин и проколов.

– Зас–с–ставь его починить меня... – закричал портрет. Голос у него был высокий, как у насекомого. – С–с–сделай это, Люциус–с–с! Зас–с–ставь его починить меня...

– Это честь для него, – бледный человек улыбнулся, глядя на Форжа влажными, блестящими глазами.

– М–милорд? – Грегор явно был шокирован тем, что портрет заговорил так четко. – Вы спаслись! Но мы думали...

– Не важ–ж–жно, – вопил портрет Волдеморта. – Привратник с–с–скоро явитс–с–ся. Дело наших предков в наш–ш–ших руках. Мес–с–сть!

Казалось, Грегор пришел в недоумение от внезапного развития событий.

– Но... как мы найдем его, милорд?

– Не мы–ы–ы... – прошипел портрет. От звука его прерывистого голоса заколыхались остатки холста. Форж смертельно боялся этого ужасного предмета, боялся работы, которую ему придется выполнить. Но еще больше он боялся того, что сейчас услышит.

Портрет глубоко вздохнул и на выдохе закончил:

– Он найдет нас–с–с...

– Ну же, Джеймс, – Альбус запрыгал от нетерпения. – Дай мне попробовать. Никто не узнает!

– Ты знаешь, я не могу, соплохвост этакий, – спокойно ответил Джеймс, перекидывая ногу через свою «Молниеносную». – Ты несовершеннолетний. И будешь учиться этому в школе, как и все остальные.

Он наклонился вперед, и метла резко взлетела над садом.

– Просто ты хочешь, чтобы я выглядел на метле так же глупо, как и ты на первом курсе, – Альбус бежал за братом. – Не сработает! У меня все будет прекрасно! Буду кругами летать вокруг тебя, вот увидишь!

Джеймс улыбался, чувствуя, как ветер треплет волосы. Он приблизился и накренился, кружась над Альбусом. Тот, нахмурившись, остановился и увернулся, когда Джеймс, пролетая мимо, пытался взъерошить волосы младшего брата.

Джеймс покрепче ухватился за метлу и зашел в штопор, устремляясь к голубому куполу неба. Внизу под ним лениво раскинулась Нора, отбрасывая тень на сад и близлежащие лужайки. Джеймс глубоко втянул в себя воздух, а затем резко направил метлу к земле, практикуясь в резком торможении. Он понимал, что нехорошо хвастаться перед братом, но очень уж гордился своими возросшими навыками. Отец тренировал его все лето, так что теперь Джеймс питал робкую надежду попасть в команду в этом году.

– Наконец–то, Поттер, – заговорил Тед, размахивая перед Джеймсом своим стареньким, но еще хорошим «Нимбусом – 2000». Играть «три на три» сложно даже с опытными игроками. Тебе придется быть и загонщиком, и ловцом. Следи за Анджелиной. Она может казаться нежной, как цветок, пока не заставит тебя влететь в дерево. Джордж – одновременно загонщик и вратарь, так что он будет весьма занят, но его бладжер настигнет тебя, если не будешь внимателен. Но, самое главное, не своди с глаз с…

Что–то зеленое с красным просвистело между Тедом и Джеймсом, отчего те разлетелись в разные стороны. Джеймс ухватился за метлу и, выровняв ее, попытался понять, что это было. Его мама резко развернулась, чтобы остановиться, и, широко улыбаясь, спокойно парила над ним: щеки у нее раскраснелись, волосы убраны в аккуратный конский хвост. На ней была мантия «Холихедских Гарпий».

– Что думаешь, Джеймс? Все еще впору.

Джеймс услышал одобрительный свист. Он обернулся и увидел отца: тот улыбался Джинни, направляя метлу на высоту десяти метров.

– Пап! Мам! – упрекнул Джеймс, подавляя смешку. – Прекратите! Не позорьтесь!

Джинни сдула с лица растрепавшиеся волосы.

– Тебе следует быть внимательней, дорогой. Может, я и твоя мама, но это не помешает мне столкнуть тебя при попытке поймать снитч. –

Улыбнувшись ему, она развернула метлу и улетела на другой конец поля.

– Она это не всерьез? – Джеймс повернулся к Теду.

– Надейся, что нет, – ответил Тед, глядя, как улетает Джинни. – Я уже играл против нее, и склонен думать так: твоя единственная надежда в том, что она не отправит бладжер в затылок сына.

– Ты мне очень помог, – сказал Джеймс, но Тед уже улетел на свою позицию.

– Скинь Джеймса с метлы, мам! – закричал снизу Альбус. Взглянув вниз, Джеймс увидел, что тот стоит на краю сада. А рядом на огромном клетчатом одеяле, улыбаясь и щурясь на солнце, сидят Лили, Роуз и Хьюго. Сыновья–близнецы Чарли, Гарольд и Джулс, забрались на старый узловатый дуб рядом с сараем.

Роуз ткнула Лили локтем:

– Давай, тетя Джинни! Сбей его в полете! Ты всегда сможешь завести еще одного ребенка! С хорошими манерами и не такими вонючими ногами!

– Я все слышал, – отозвался Джеймс.

– Надеюсь на это, – чопорно ответила Роуз, уперев кулаки в бока и кокетливо улыбаясь. Лили захихикала.

– Достаточно, Роуз, – сделала замечание тетя Гермиона, лежавшая в шезлонге на краю сада.

– Я бы играл в твоей команде, Гарри, если бы мог, – прокричал Рон, сидевший рядом с ней. – Но игра «три на три» – традиция. Может, кто–нибудь получит травму, не сможет играть, и я смогу его заменить, а?

Гермиона сердито посмотрела на него.

– Что? Человек может надеяться, разве нет? – запротестовал Рон и снова посмотрел на Гарри. – Похоже, придется провести полноценный турнир в следующем году!