Редакция может не разделять мнение автора произведения и не несет ответственность за достоверность и объективность использованных им данных

В V веке до н. э. во время Пелопонесской войны Афины, кроме фронтального противостояния со Спартой, всячески подстрекали к восстанию подчиненных спартанцам илотов. В конце концов им это удалось. Военная машина Спарты могла выдержать битвы с армией Афин, однако справиться с риском потери илотов и расшатывания ими Спарты изнутри регулярная армия не смогла. Спарта начала искать мира с Афинами…

Пожалуй, это был первый зафиксированный в истории элемент гибридной войны. Она стара, как сама война. Но впервые в истории именно в Украине Россия возвела гибридную войну в абсолют.

Гибридная война во многом метафизична и трудноуловима. Она везде и в то же время нигде. Опознать и осмыслить все ее составляющие свежим взглядом со стороны предельно трудно, как и внутренне принять тот факт, что гибридная агрессия требует гибридной обороны, а не поиска классических ответов на современные вопросы.

Чтобы понять гибридную войну, ее нужно прожить. Евгений Магда предоставляет нам возможность на страницах его книги прожить гибридную войну во всей ее зловещей целостности. И оно того стоит, потому что у нас нет другого выбора, как выжить и победить в гибридной войне, бушующей по ту сторону окна и экрана.

Дмитрий Кулеба, посол по особым поручениям МИД Украины

В центре Европы снова идет война. После завершения Второй мировой войны казалось, что человечество сделало необходимые выводы из допущенных ошибок, среди которых одной из главных стало умиротворение агрессора, в итоге спровоцировавшее распространение боевых действий не только на всю Европу, но и на весь мир. Увы, история ничему не учит. Парадокс нынешней ситуации заключается в том, что масштабные усилия по дестабилизации ситуации в Украине предпринимает Россия — правопреемница Советского Союза, бывшего одним из столпов антигитлеровской коалиции.

Украина стала жертвой гибридной войны, жертвой во многом показательной и символичной. Именно на украинской территории полыхали пожары первой и второй мировых войн, именно украинский народ понес огромные жертвы в первой половине ХХ столетия, причинами которых были не только боевые действий, но и Голодомор, организованный советской властью на высшем политическом уровне. Нашу страну до последнего времени часто упрекали в том, что ей в 1991 году независимость досталась слишком легко. Думаю, после 2014 года ни у кого в мире не повернется язык заявить, что Украина не заслужила своей независимости и права на внешнеполитическое самоопределение.

Гибридная война — это стремление одного государства навязать другому (другим) свою политическую волю путем комплекса мер политического, экономического, информационного характера и без объявления войны в соответствии с нормами международного права. События на Евромайдане, Революция достоинства, аннексия Крыма и нагнетание насилия на Донбассе, которое переросло в полномасштабный вооруженный конфликт, демонстрируют, что гибридная война сопряжена не столько с оккупацией территории противника, сколько со стремлением подорвать его структуру управления изнутри, разрушить инфраструктуру, подавить волю к сопротивлению.

Вашему вниманию, уважаемый читатель, предлагается, возможно, первая попытка проанализировать причины и характер гибридной войны, развязанной Россией против Украины. Постараюсь занятся не только анализом ее предпосылок и ключевых событий, но и поиском рецептов победы Украины в этом непростом и стратегически важном для ее государственного выживания противостоянии.

Судя по всему, руководство России сделало ставку на гибридную войну как форму разрешения существующих противоречий на всем постсоветском пространстве. Слова Владимира Владимировича Путина об оперативном решении принять Крым в состав Российской Федерации — попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Есть основания утверждать, что Россия готовилась к гибридной войне против Украины несколько лет, и дело не только в соответствующих публикациях в узкопрофильных изданиях[1]. Просто именно в 2014 году совпали несколько обстоятельств, позволивших России максимально обострить ситуацию на европейском континенте.

Практически сразу после распада Советского Союза в части российской политической элиты заговорили об Украине как о «временно потерянной территории». Отдадим должное Борису Ельцину: он смог держать в узде подобные настроения, да и экономических оснований для всплеска имперской идеи на государственном уровне в Российской Федерации в 90-х годах ХХ века не было. Свою роль сыграли рыночные отношения, в которые «влетели» государства постсоветского пространства, и формирование новой структуры общества. Но с приходом в Кремль Владимира Путина, политика, не скрывающего ностальгии по Советскому Союзу, Россия начала «подниматься с колен», причем постоянно стремится делать это за счет своих соседей. Властелин Кремля не скрывает стремления добиться безоговорочного доминирования России на постсоветском пространстве, и в этом случае известная «формула Бжезинского»[2] о невозможности восстановления могущества России без возвращения Москвой себе контроля над Украиной выступает в роли дополнительного раздражителя.

Но не будем задирать нос из-за того, что мы украинцы и на нас обратил внимание сам «великий и ужасный» Путин. Владимир Владимирович, которому харьковские футбольные фанаты приклеили нелицеприятное определение, вряд ли когда-нибудь снизошел до непосредственного столкновения с Украиной. И вовсе не потому, что считает россиян и украинцев братскими народами, как об этом неоднократно было заявлено публично. Лишь одна иллюстрация «братских отношений»: на территории России нет ни одной украинской средней школы, ни одной. При чем здесь Путин? Путин на украинской территории ведет войну с Западом, пытаясь доказать своим недавним партнерам, что с Россией необходимо считаться, убедить, что она имеет право на исключительные собственные интересы на постсоветском пространстве.

Почему для гибридной войны выбрана именно Украина? Здесь многое зависит от направленности острия информационного удара. Казахстан и Беларусь — партнеры Российской Федерации по Евразийскому экономическому союзу, хотя в последнее время ни Нурсултан Назарбаев [3], ни Александр Лукашенко[4] не чувствуют себя безмятежно спокойными в своих президентских креслах. Действия Путина в 2014 году заставили не только страны Запада реагировать на изменения в политике Кремля, но и потревожили ветеранов президентской службы на постсоветском пространстве. Центральноазиатские государства России атаковать опасно — велик шанс вольно или невольно задеть интересы Поднебесной, уже давно больше напоминающей спящего Дракона. С Молдовой у России нет общих границ, поэтому ее успехи на пути евроинтеграции волнуют Кремль не так сильно, как украинское желание вернуться в семью европейских народов, выказанное громко во время Революции достоинства. Сказывается и фактор Приднестровья, масштабного замороженного конфликта на территории Молдовы, который является мощным инструментом влияния на внешнюю и внутреннюю политику Молдовы. По крайней мере, до недавнего времени это позволяло удерживать ее в орбите пророссийского политического дискурса, хотя в 2015 году Россия отказалась финансировать потребности Приднестровья [5].

Пожалуй, можно выделить две главные причины развязывания гибридной войны против Украины — масштаб и нереформированность нашего государства. Это фатальное сочетание, вкупе с наличием у России достаточного объема золотовалютных резервов и легиона агентов влияния в украинских (и не только украинских) коридорах власти и бизнеса, обеспечивает стремительное превращение Украины из ситуативного союзника России в жертву ее агрессии. Подобные прецеденты в мировой истории случались и раньше, но противостояние крупнейшего государства мира и самой большой страны в Европе привлекает к себе внимание. Позволю себе предположить, что именно этого Путин и добивался, поскольку гипотетическое поражение Украины может оказать угнетающее воздействие не только на постсоветские страны, но и государства Балтии и Центральной Европы, ставшие членами Европейского союза и НАТО. Напомню: ослабление этих альянсов является стратегической задачей Российской Федерации.