Правило троек. Неправильный настрой может убить за три секунды, асфиксия может убить за три минуты, переохлаждение – за три часа, обезвоживание – за три дня, а голод – за три недели. Или за три месяца? Не важно – голод меня тревожит меньше всего: хоть я и ужасно ослабела, но на самом деле в последний раз ела не так уж давно. Шесть или семь дней максимум, и это по самой щедрой оценке. Что до переохлаждения, то даже если ночью будет дождь, сейчас не настолько холодно, чтобы это меня убило. Без укрытия было бы холодно и неуютно, но опасности это не представило бы. Однако ситуация может скоро поменяться. Кое-где листья уже начали желтеть.

Мне не хочется мокнуть и ежиться. Я продолжаю подбирать листья. Когда паук-волк размером с мелкую монету пробегает у меня по рукаву, я вздрагиваю. От резкого движения появляется ощущение, что голова у меня чересчур легкая и вот-вот слетит с плеч. Паук уцепился за мое плечо. Я сбиваю его другой рукой и смотрю, как он плюхается на листья рядом с моим укрытием. Он забегает внутрь, но я не обращаю на это внимания – такие пауки почти не ядовиты. Я продолжаю собирать палые листья, и вскоре моя хижина уже покрыта слоем в тридцать сантиметров. Внутрь я тоже нагребла листьев.

Укладываю поверх укрытия несколько упавших веток с листвой, чтобы прижать ими листья, и, повернувшись, вижу, что от костра остались одни угли. Я сегодня торможу. Возрождая огонь, говорю себе, что это из-за дома. Мне все еще не по себе. Разламывая небольшие ветки и подкладывая их в огонь, я оглядываюсь на свое укрытие. Оно низкое и неопрятное, ветки из него торчат во все стороны – но в нем будет тепло. Вспоминаю, как тщательно и медленно я делала укрытия вначале. Мне хотелось, чтобы они были такими же славными, как у Купера и Эми. Теперь меня интересует только одно: чтобы укрытие выполняло свои функции. По правде говоря, все шалаши из лесного мусора выглядят примерно одинаково – не считая того большого, который мы построили вместе до ухода Эми. Тот был красив: выложен ветками, переплетенными, словно кровля. И он был достаточно большим, чтобы мы все поместились, хоть Рэнди и спал отдельно.

Я выпиваю еще немного воды и сижу у разгоревшегося снова костра. Солнце зашло, а луна прячется. Огонь мерцает, а благодаря мутной правой линзе моих очков у него появляется ореол из лучей.

Наступает очередная ночь в одиночестве.

Первый выпуск начнется с кадров, на которых Следопыт стоит на берегу реки. Кожа у него темная – цвет у нее интенсивнее, чем у его одежды в земляных тонах, и она такая же чистая. Он много лет работал над тем, чтобы стать похожим на хищную кошку, и теперь он совершенно естественно создает иллюзию силы и грации ягуара. Лицо у него спокойное, но глаза пристально всматриваются в воду, словно выискивая что-то в ее глубине. Тело его чуть развернуто, заставляя зрителей решить, что он вот-вот кинется… на что? Но тут Следопыт поднимает лицо к небу и моргает – и внезапно кажется столько же вероятным, что он пойдет искать место на солнышке, чтобы подремать.

Следопыт обдумывает варианты: попытаться переправиться здесь или поискать более удобное место выше по течению. Он уверен в своей способности перепрыгивать с камня на камень, преодолевая реку шириной семь метров: она быстрая, но не глубокая – вот только один камень ему не нравится. Ему кажется, что он видит, как его шатает течением. Следопыт не любит мокнуть, но он восторгается преображающей силой воды – и его улыбка полна восхищения.

Зрители истолкуют его улыбку по-своему. Те, кому Следопыт не нравится из-за его цвета кожи или манеры держаться (пока они видели только, как он здесь стоит, так что их неприязнь наверняка предвзятая), сочтут ее самодовольной. Особенно резкий студийный режиссер при виде этих кадров злорадно подумает: «Вид у него злодейский».

Следопыт не злодей. Он уверен в себе, но его уверенность вполне оправданна. Ему случалось справляться с трудностями гораздо более серьезными, чем быстрая неглубокая река, и с гораздо более естественными, чем те, что ждут его на том берегу при первом запланированном испытании.

На том берегу Следопыту также предстоит впервые встретиться со своими одиннадцатью соперниками. Он знает, что придется работать с ними в команде, но он думает о них не иначе как о соперниках. Он здесь не ради участия. Он здесь, чтобы победить. Он так и сказал в начальном интервью соревнующихся, и еще много чего добавил, но, будучи самым сильным претендентом на победу, Следопыт не получит возможности завоевать зрительскую симпатию. Именно поэтому при редактировании эти кадры перебивает только его изображение с суровым взглядом на фоне белой стены и со словами: «Я здесь не для того, чтобы участвовать. Я здесь, чтобы победить».

Его стратегия проста: быть лучше остальных.

Следопыт медлит. Камера перемещается над быстрым потоком и через густую листву туда, где Официантка смотрит на компас. На ней черные брюки для фитнеса и едко-зеленый спортивный лифчик, который удачно подчеркивает рыжие локоны, свободно падающие ей на плечи. Фиолетовая косынка повязана у нее на шее вместо шарфика. Ростом она почти метр восемьдесят, грудь маленькая. Талия у нее тонюсенькая – «Непонятно, где у нее кишки помещаются», – будет издеваться какой-нибудь тролль в Сети. Лицо длинное и бледное, по коже размазан густой слой крем-пудры со слабой защитой от ультрафиолета. Тени на веках подобраны под цвет лифчика и блестят.

Официантке не надо перебираться через реку: ей достаточно с помощью компаса пройти на юго-запад через лес. Для нее это непросто, и камера это передает: Официантка с обрамляющими ее сильно накрашенное лицо локонами стоит и, поворачиваясь на месте, рассматривает незнакомый прибор. Она прикусывает нижнюю губу: отчасти из-за недоумения, а отчасти потому, что считает, будто это сексапильно. Это правда – в определенном смысле. Пусть Официантке двадцать два года, она высокая и сильно красится, но с прикушенной губой она кажется очень юной. Она похожа на нимфетку.

– Север – это красный или белый конец? – спрашивает она.

Ей велели озвучивать свои мысли – и она будет это делать. Часто.

Секрет Официантки, о котором зрителям не расскажут, в том, что она никаких заявок не подавала. Ее завербовали. Тем, кто принимал решения, понадобилась привлекательная, но по сути беспомощная женщина, предпочтительно рыженькая, поскольку они уже подобрали двух брюнеток и блондинку – не платиновую, но достаточно светловолосую, чьи волосы на солнце будут выгорать. Да, подумали они: красивая рыженькая хорошо дополнит состав.

Приятель приятеля сказал, что знает такую.

– Так, – говорит Официантка, – красный конец – это указатель. Значит, север должен быть там. – Она поворачивается на месте, снова прикусывая губу. Стрелка останавливается на «С». – А мне надо идти… на юго-восток. – И хотя компас размечен достаточно ясно, она повторяет нараспев: – Север – запад – юг – восток.

Она идет прямо на юг, потом бормочет себе, что запад слева, и направляется правее. Сделав несколько шагов, она останавливается.

– Стоп, – говорит она. Она снова смотрит на компас, ждет, чтобы стрелка остановилась, и поворачивает налево. Наконец-то она двигается в нужном направлении. Тихо посмеявшись, она восклицает: – Не так уж это и трудно!

Официантка знает, что вряд ли победит – но она здесь не для этого. Ей нужно произвести впечатление на режиссеров, на зрителей, на кого угодно. Да, она работает официанткой в закусочной, но в шесть лет снималась в рекламе карамели и считает себя в первую очередь актрисой, во вторую – моделью, и только в третью – официанткой. Проходя между деревьями, она думает о том, что не собирается высказывать вслух. Она говорит себе, что это – ее счастливый билет.

На берегу реки Следопыт решает, что шаткий камень – это сравнительно небольшой риск и что известное препятствие лучше неизвестного. Он делает прыжок. Режиссер замедлит эти кадры, словно это документальный фильм о природе, а Следопыт – именно тот хищный кот, которым, по собственному мнению, он был в прошлой жизни. Зрители смогут оценить силу его ног, длину его шага. Они увидят (некоторые уже заметили, но крупный план привлечет внимание остальных) его странную, но запоминающуюся обувь: желтый логотип на середине стопы служит крошечным ярким всплеском на темном фоне. Они обратят внимание на то, как каждый отдельно облаченный палец ноги цепляется за камень. Они отметят его быстроту и уверенность, то, как хорошо Следопыт управляет своими движениями, и некоторые подумают: «Надо бы и мне купить такие». Однако обувь Следопыта – только элемент его владения телом, которое так прекрасно выражается в его прыжках с камня на камень, пролетах над бурлящей водой. В движении его тело кажется более длинным, чем в неподвижном состоянии, – и в этом он тоже похож на представителя семейства кошачьих.