Итак, что же убеждает людей отказаться от своих новых планов расходов? Ответ заключается в том, что процентная ставка должна расти. Рост процентной ставки убеждает людей тратить меньше, и она продолжает расти до тех пор, пока первоначальные планы расходов средней семьи не будут восстановлены.

Когда объявляется о появлении нового поколения компьютеров, я ожидаю, что производительность увеличится, будущее станет более радужным, а процентная ставка вырастет. Насколько она вырастет? Как всегда, я постараюсь ответить на него с помощью рассуждений о своей собственной семье. Прежде всего, мне интересно, насколько возрастут наши будущие доходы. Потом я спрошу себя, насколько мне бы хотелось увеличить в результате этого свои текущие расходы. Если на 100 долларов, то следующим моим вопросом будет: насколько должны вырасти процентные ставки, чтобы убедить меня урезать свои расходы на 100 долларов, восстановив тем самым status quo ante?[47]

В настоящий момент ответы на все эти вопросы, конечно, носят весьма отвлеченный характер, а их релевантность очень сильно зависит от того, насколько я на самом деле типичен. Мое предположение наверняка будет неточным. Но превращать вопрос, внешне касающийся таинственных и невидимых сил («как технологии влияют на процентные ставки?»), в вопрос о поведении людей вроде меня необычайно увлекательно.

Конечно, существуют экономисты, которые недовольны таким видом самоанализа и хотят идти дальше, проводя тщательные статистические измерения того, как люди реагировали на подобные события в прошлом, и отыскивая сложные методы для превращения наблюдений относительно прошлого в прогнозы на будущее. Такие экономисты, несомненно, делают значительно более точные оценки, чем все, к чему пришел я, размышляя на своем диване о том, как стал бы действовать я в различных гипотетических обстоятельствах. Им и карты в руки, а мне нравится мой диван.

Однажды один знаменитый профессор финансов читал лекции группе успешных инвесторов о том, как ведут себя рынки. В своем докладе он излагал глубокое видение того, как устроен мир, попутно предлагая небольшие практические рекомендации по размещению инвестиций. Аудитория, которая жаждала не мудрости, а богатства, стала выказывать свое нетерпение. Когда профессор попросил задавать вопросы, первая же реплика прозвучала откровенно враждебно и совершенно предсказуемо: «если вы такой умный, почему же вы не богатый?» Профессор (который в действительности был самым богатым человеком среди присутствовавших в зале, но это — уже другая история) ответил: «если вы такой богатый, почему же вы не умный?»

Экономисты изучают процентные ставки, поскольку они представляют собой важный социальной феномен, а экономисты стремятся понять все в человеческом обществе. Я надеюсь, что в некоторых местах этой книги мне удалось передать нечто такое, что составляет восхитительную радость понимания. Тем не менее некоторым читателям может показаться сомнительным, что подобный анализ способен привести и к мудрости, и к богатству. Попытаемся рассмотреть этот вопрос.

Гарри Трумэн говорил, что его администрации необходим одноглазый экономист, потому что все окружавшие его экономисты были не в состоянии завершить любое предложение, не добавив фразу «но с другой стороны». Гарри Трумэну не понравился бы ход моих рассуждений. С другой стороны, Гарри очень ценил честность, и я буду как можно более честен. Изложенных мной теоретических соображений достаточно, чтобы вы могли оценить, каким образом процентные ставки отреагируют на неурожай или стихийное бедствие, на расточительную или просвещенную политику государства, либо на хорошие или плохие новости о том, что припасло для нас будущее.

С другой стороны, одно это знание не сделает вас богатым. Все экономисты согласны с тем, что процентные ставки реагируют на новости мгновенно. Когда президент объявляет о новом проекте по разработке ракетного комплекса, вы можете начать рассуждать таким образом: «Итак, это означает, что потребительских товаров станет меньше, так что...», но к тому времени, как вы доберетесь до запятой после слова «итак», процентная ставка уже будет пересмотрена в сторону увеличения. Когда новости доходят до нас, извлекать из этого преимущества уже слишком поздно.

Но есть еще и третья сторона. Возможно, вы обладаете какими-то знаниями, талантами или интуицией, которые делают вас умнее среднестатистического «медведя», когда дело касается предсказания того, что президент намерен объявить на завтрашней пресс-конференции или что надвигающийся на побережье ураган утихнет прежде, чем достигнет суши, или что IBM собирается развивать технологии для подключения портативного компьютера непосредственно к мозгу человека. Если вам так повезло и у вас есть базовое понимание того, как ведут себя процентные ставки, то вы действительно можете делать прогнозы и, вероятно, сможете разбогатеть.

Если вы разбогатеете, мне будет приятно услышать об этом. Дайте мне знать. Я буду ждать известия на своем потертом диване, размышляя о разном.

Красивая вещь всегда восхитительна, и нет ничего прекраснее исчерпывающего и безупречного рассуждения. Всего несколько выверенных рассуждений могут изменить способ нашего восприятия мира.

Просматривая учебник, написанный моим другом Дэвидом Фридманом, я обнаружил одно из самых прекрасных из всех известных мне рассуждений. Хотя, возможно, это рассуждение и не оригинально, но в версии Дэвида оно выглядит настолько ясным, настолько выразительным, настолько непреложным и столь восхитительно неожиданным, что я не мог не делиться им со студентами, родственниками и знакомыми на вечеринках при всяком удобном случае. Рассуждение касается международной торговли, но привлекает оно не столько своим содержанием, сколько своей непреодолимой силой и убедительностью.

Наблюдение Дэвида заключается в том, что в Америке существуют две технологии производства автомобилей. По одной из них автомобили должны производиться в Детройте, а по другой — выращиваться в Айове. Всем известно о первой технологии; я же поведаю вам о второй. Сначала вы сеете семена, которые представляют собой сырье, из которого создаются автомобили. Вы ждете несколько месяцев, покуда не появится пшеница. Затем вы собираете урожай пшеницы, грузите ее на суда и направляете их на восток, в Тихий океан. Через несколько месяцев суда возвращаются, но вместо зерна они везут «Тойоты».

Международная торговля — не что иное, как одна из форм технологии. Тот факт, что есть такое место под названием Япония, с ее людьми и заводами, является абсолютно несущественным для американского благополучия. При анализе торговой политики мы также можем предположить, что Япония — это гигантская машина с таинственными внутренними процессами, в ходе которых пшеница превращается в автомобили.

Любая экономическая политика, которая отдает предпочтение первой американской технологии перед второй, — это политика, которая отдает предпочтение американским автомобилестроителям в Детройте перед американскими производителями автомобилей в Айове. Налог или запрет на ввоз «импортных» автомобилей — это налог или запрет на автомобили, выращенные в Айове. Если вы защищаете детройтских автомобилестроителей от конкуренции, вы неизбежно наносите вред фермерам Айовы, потому что айовские фермеры участвуют в этой конкуренции.

Задача создания данного парка автомобилей может быть распределена между Детройтом и Айовой разнообразными способами. Система конкурентных цен выбирает такое распределение, которое минимизирует суммарные издержки производства[48]. Было бы неоправданно дорого производить все автомобили в Детройте, неоправданно дорого выращивать все автомобили в Айове и неоправданно дорого использовать два производственных процесса в чем-то еще, помимо естественного соотношения, что возникает в результате конкуренции.