– Конечно, идеология - субстанция достаточно нематериальная, то она твердая, как сталь, то хрупка, как стекло!
– На это и делают ставку наши оппоненты, апологеты концепции "информационных войн". Но об этом несколько позже. Основные политические коммуникации протекают на уровне "элита-общество", когда в параллельно существует как бы две политические субкультуры, характеризуемые набором поведенческих стереотипов, которые проявляются в формально-юридических процедурах (выборы, митинги, акции гражданского неповиновения) и неформальных, классифицируемых как "антигосударственные", "антисистемные" (восстание, силовое сопротивление).
Основная функция политической элиты состоит в "генерации смыслов" с тем условием, чтобы поддерживать в обществе настроение политической лояльности. Другая, не менее маловажная функция состоит в управлении, менеджменте социально-политических событий. По первому каналу информация протекает непосредственно от правящей элиты на всех ее уровнях через СМИ к народу. Во втором случае, коммуникация происходит в самой "нервной системе" политической структуры. Материальным носителем ее являются делопроизводственные документы, а триггерами-ретрансляторы, чиновники, бюрократы различного уровня.
– Россия периода двух олигархатов не баловала общество позитивными смыслами, пичкая ее всякой "петросяновщиной-киркоровщиной", стремясь затуманить мозги обывателя и легитимизировать попсой свое право на доминирование.
– Да, но падение интеллектуального уровня населения помимо социальных пороков (алкоголизм, наркомания, проституция и так далее) привело его к зависимости от "иглы попсы". Первоначально общество на ура воспринимало жвачку для мозгов. Но потом даже системные функционеры начали осознавать, что всегда найдутся более искусные манипуляторы, которые всегда могут с успехом перехватить бразды правления!
– Низко пав в интеллектуальном уровне, россияне сделались очень беззащитными по отношению к любой возможной масштабной идеологической диверсии, предшествовавшей силовому вторжению. 20-ые годы продемонстрировали полную несостоятельность попсовых правительств Второго олигархата. И если бы сейчас была возможность - не задумываясь, повернул ход истории, это бы спасло десятки миллионов жизней соотечественников, убивших себя сладкой отравой, а впоследствии истребленных в затяжных пограничных войнах и вторжениях восточных и западных "миротворцев".
– Здесь Сергей, ты прав, но только отчасти. Рыба, как известно, гниет с головы. Основной проблемой России тех лет был не только идейный вакуум, но и неэффективность в системе государственного управления. Чиновник, функционер, партаппаратчик, единая унифицированная ячейка, заменяемый механизм - становой хребет любого современного государства, но, одновременно, ее "балласт", источник реакции и препятствие обновлению. Это - особая каста (очень часто наследственная), обладающая монопольным правом на информацию, позволяющую "отличать своего от чужих", работать в государственной машине. "Бюрократическое знание" - совокупность не только экономических, политических, социологических представлений, а квинтэссенция "управленчества", как знания определенных "правил игры", порядка существования.
– Кто перед кем должен сколько раз приседать, когда может иметь слово, и "инициатива наказуема" - свод не писаных правил, норм поведения бюрократа в своей деятельности, с тем условием, чтобы не потерять "насиженное место". - Сергей на Идеологичеком факультете изучал такую дисциплину, как "Бюрократический или номенклатурно-аппаратный способ производства материального блага"
– Правильно. "Новейший" способ изменения сознания - его изменения в модусе бюрократической рационализации,когда на эволюционный простор выходит новый субъект - Homo Burocratis. Чиновник в "застойном" Союзе и, смею вас заверить, как тип, практически полностью сохранившийся в России Первого и Второго олигархатов, он делает вроде ненужным прежнего, критически мыслящего интеллектуала (отца-основателя реформы или революционера - профессионала, человека давшего толчок к развитию, представителя "элиты львов"), а с другой - оказывается неспособным к последовательному осуществлению его функций в силу своей подконтрольности учреждению, в котором служит. Чиновник может только управлять однажды сложенным механизмом, но не в состоянии разработать принципиально новых подходов в решении возникающих задач. Подсказать, наставить на путь истинный его должна остальная часть элиты.
– А если этой элиты нет? Погибла в чистках, не выдержала конкуренции с формалистами, пошла на поводу бюрократов - номенклатурщиков, или начала исповедовать совершенно новые идеи, не совместимые с общим вектором развития государства? Здесь подразумеваются, прежде всего, "стяжательские", потребительские интересы современного общества.
– "Потребление - это не материальная практика и не феноменология "изобилия", оно не определяется ни пищей, которую человек ест, ни одеждой, которую носит, ни машиной, в которой ездит, ни речевым или визуальным содержанием образов или сообщений, но лишь тем, как все это организуется в знаковую субстанцию: это виртуальная целостность всех вещей и сообщении, составляющих отныне более или менее связный дискурс. Потребление, в той мере, в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками".- ответил профессор цитатой из какого-то классика эпохи постмодерна. - Чтобы стать объектом потребления, вещь должна сделаться знаком, а потому "у потребления нет пределов. Если бы оно было тем, чем его наивно считают, - поглощением-пожиранием благ, - то рано или поздно наступало бы пресыщение. Если бы оно относилось к сфере потребностей, то мы должны были бы прийти к удовлетворению. Однако мы знаем, что это не так: людям хочется потреблять все больше и больше…Потребление именно потому столь неистребимо, что это тотально идеалистическая практика, которая за известным порогом уже не имеет более ничего общего с удовлетворением потребностей или же с принципом реальности. Дело в том, что проект, сообщающий ей динамику, всегда оказывается разочарован подразумевающей его вещью. Получив неопосредованное существование в знаке, он переносит свою динамику на бесконечное и систематическое обладание все новыми и новыми потребительскими вещами/знаками. Тогда потребление, чтобы остаться собой, то есть жизненным принципом, должно либо превзойти себя, либо бесконечно повторяться. В своей идеальности вещи/знаки эквивалентны друг другу и могут неограниченно умножаться; они и должны это делать, дабы ежеминутно восполнять нехватку реальности. Собственно говоря, потребление неистребимо именно потому, что основывается на некотором дефиците. Соответственно в новом обществе потребления управляющая деятельность элиты сводится к управлению симулякрами материальных благ (деловой документ, денежная купюра - объект-заместитель реального ресурса, который сам выступает за счет своей принуждающей силы источником материального блага).
Общество потребления нуждается в определенном идейно-ценностном наборе, которому должна соответствовать вся элита на уровне формальной и неформальной политической коммуникации, который на практике выражается в атрибутах массовой культуры. Недаром, например, в современной России принято проводить различные массовые мероприятия, выступления артистов в поддержку того или иного политического лидера с целью создания его "легитимного образа" в глазах массы, жаждущей "хлеба и зрелищ". Соответственно мы подходим к причине понимания бесконечного стремления системы к экспансии. Она постоянно должна тратить ресурсы на поддержание легитимности в глазах собственного населения, как и рядовой человек, осуществлять "престижное потребление". Наконец, сами функционеры политической элиты могут находиться в плену собственных масс-культовых творений и на уровне индивидуальной конкуренции за места в элите будут демонстрировать видимое "престижное потребление". Поэтому дефицит ресурсов будет иметься всегда. В самой политической системе, в ее управляющих структурах заложены принципы, оказывающие негативное влияние на ее существование, являющиеся неистребимым наследием предыдущих эпох человеческой цивилизации, вечные, как и все человеческие слабости (негативная информация в самой программе развития, резидентный вирус).
