— Я понимаю, что ты расстроена, — отец коснулся ее руки. — Я тоже не рад, что произошло такое. Особенно в канун твоей свадьбы! Но это не конец жизни. Это всего лишь перемены, к которым мы привыкнем.

Майко отодвинула руку, встала с кресла.

— Простите, папа, мне что-то нездоровится. Я пойду к себе.

Она не лгала. От того, что она услышала, у девушки голова шла кругом.

— Иди, конечно, — отец не стал задерживать ее. — И еще… прошу, пойми меня. Я делаю это в первую очередь ради тебя и твоего будущего.

Какое теперь будущее! У Майко сердце кровью исходило при мысли о том, что где-то далеко фиолетовые глаза закрылись навсегда.

Пускай отец принимает решения. Он мужчина и глава семьи, он имеет право. А от нее давно уже ничего не зависит!

— Хо-хо, а ничего так! Если мы не сможем вернуть тебе престол, я уже знаю, чем тебе нужно заняться! Будешь людям волосы за деньги стричь!

Кирин ожидал, что она не промолчит, и не ошибся. Несмотря на их недолгое знакомство, он уже успел привыкнуть к девушке. Она никогда не вела себя как благородная дама — и не вела себя как крестьянка. Слишком болтлива и слишком умна. Если бы они познакомились при иных обстоятельствах, он бы вообще не знал, что и подумать. А так — она не человек, и это все объясняет.

Он и не предполагал, что в этом мире существуют подобные формы жизни: внешне мало отличающиеся от людей, но людьми не являющиеся. Во всех сказках его детства чудовища если и были, то всегда в собственном обличье.

— Рад, что тебе приносит такое удовольствие мой позор, — сухо отозвался Кирин.

— Да какой тут позор! Тебе с короткими волосами лучше.

— Ты тоже выглядишь… по-другому.

Исса не теряла времени даром. Пока он избавлялся от длинных волос, она где-то отыскала белое платье, закрывавшее ее от шеи до пальцев ног. Зеленые волосы девушка все-таки потрудилась заплести в толстую косу.

— Я в этом платье чувствую себя связанной! — посетовала Исса. — Оно в ногах путается!

Да уж, особенно если сравнивать с ее предыдущим нарядом!

— Ты все еще босиком, — отметил Кирин. — Надо найти тебе какую-нибудь обувь!

— Нет здесь обуви. Тебе придется взять свою, а я обойдусь.

— Как же ты пойдешь?

Исса его опасений не разделяла, оставаясь совершенно беззаботной:

— Справлюсь! Я, в принципе, вообще могу голая ходить и мне ничего не будет!

— Не надо, — поспешил попросить Кирин. — Если ты еще и голая пойдешь, незаметными мы точно не останемся! Мы и сейчас-то не сильно замаскированы.

Белое платье делало вид Иссы менее экзотичным, но не скрывало ее необычных волос и глаз. За крестьянку или купеческую дочь ее точно не примут! А знатные дамы в одиночестве не ходят.

— Это еще не все, — девушка бросила ему темно-серую рубашку и черный плащ с капюшоном. Такой же плащ она оставила для себя. — Я придумала, кем мы будем прикидываться!

— Кем же? — мужчина с сомнением покосился на рубашку. — Бродячими артистами?

— Нет! В горах ведь все еще живут монахини?

Кирин начинал понимать, к чему она клонит.

Сеть монастырей в горах существовала столько же, столько империя. Она не принадлежала ни одной провинции, у монахов была полная свобода, дарованная им за их службу: они сдерживали тех, кто обитает на Мертвых землях.

Для этого не нужна грубая сила, только колдовство, поэтому очень часто в монастыри уходили женщины. Порой они возвращались в страну, но зачем — никто не знал. Опознавали их обычно по белым одеждам и не смели докучать вопросами.

— Ты будешь монахиней? — в голосе Кирина звучало недоверие, которое он даже не пытался скрыть.

— Да. А что такого?

— Монахини добродетельны и смиренны.

— И?

— Только не обижайся, но ты на добродетель и смирение не тянешь…

— Быстро же ты забыл, что я тебя и убить могу, — тоскливо протянула Исса. — Но пока не буду. Ты меня развлекаешь. Что же до твоего сомнения, то, уверяю тебя, все пройдет нормально. Я умею притворяться, сам увидишь. К тому же, капюшоном я спрячу волосы, глаза тоже не должно быть видно.

— Хорошо, а мне кого полагается изображать? Тоже монахиню?

— Не мечтай! — фыркнула девушка. — Ты, конечно, красавчик, но до женщины не дотягиваешь!

— И кем мне тогда быть?

Мужчины-монахи горы никогда не покидали. А даже если бы они приходили сюда, вряд ли они стали бы путешествовать со своими соседками. Они же все обет безбрачия дают!

— При монастырях часто живут послушники, — пояснила Исса. — Даже при женских. Ими становятся те, кто хочет немного отдохнуть от жизни, но не отдавать себя монастырю полностью. Они выполняют тяжелую работу, а магию не изучают. Иногда монахини берут их с собой в путешествие для помощи. Вот на это мы и будем равняться. Изобразишь моего слугу, принц, ничего с тобой не случится!

Чувствовалось, что она уже приготовилась развлекаться. Но план-то хороший! Поэтому придется принять его.

— Ты много знаешь о монахинях, — оценил Кирин. — Может, знаешь и то, зачем они покидают горы?

Обитатели и обитательницы горных монастырей всегда жили скрытно. Они ограждали себя от остальных, даже с императорской семьей не спешили откровенничать. Их таинственные появления удивляли всех…

Кроме Иссы.

— Знаю, там все просто. Во-первых, они закупаются продуктами, в монастыре можно производить далеко не все. Но это они обычно делают в границах провинции Тол и возвращаются к себе. Если же они сунулись дальше, они на проверке.

— На какой еще проверке?

— Проверяют, не ускользнул ли кто с Мертвых земель сюда, — Исса продолжала говорить спокойно. Похоже, Мертвые земли и их обитатели не внушали ей такого страха, как всем остальным жителям империи. — Конечно, горы — надежная граница, но не абсолютная. Случайных побегов пока не было, а они все равно проверяют.

— Откуда тебе все это известно? Только не говори, что сама монашкой была!

Желтые глаза округлились от удивления:

— Я? Монашкой? Шикарно! Это то же самое, что предположить, будто ты из яйца вылупился. Никакого отношения к ним я не имею, но я бывала в горах и общалась с ними.

Еще один любопытный факт из ее прошлого. Не каждый отправится в горы и не каждый рискнет общаться с монахинями. Женщин, сдерживавших чудовищ, в империи побаивались.

Однако это пойдет на пользу их маскировке. Вряд ли завоеватели не знают, какую роль играют монахини. А монахиням, в свою очередь, все равно, кто у власти, они в конфликты не вмешиваются. Поэтому на любом участке пути им удастся соблюдать нейтралитет.

— Собирайся, — велела Исса. — Жду тебя в тронном зале.

Сборы долгими не были. Кирин взял с собой часть плодов, которые она принесла, повязки, травы, нож и лезвие. Лезвие — это для бритья, хотя в императорской семье никто еще не брился сам и Кирин слабо представлял, как это будет происходить.

Девушка дожидалась его у того самого пролома, с помощью которого он нашел ее. В руках Исса держала его корону.

— Это твое, — она протянула ободок ему. — Думаю, ее лучше оставить здесь. По ней тебя узнают даже быстрее, чем по глазам.

— Я не собираюсь ее носить!

— А если кто-то заметит ее в твоей сумке? Слишком опасно, Кирин. Оставь ее.

Она редко называла его по имени, но если делала это, то всегда серьезно. Даже Исса понимала, что означает выброшенная корона.

Но он не стал медлить. Если это нужно, пускай так и будет. Корона — вещь. Ее отсутствие ничего не меняет.

Корона полетела вниз и жалобно звякнула, ударившись о пол. Может быть, когда-нибудь он вернется за ней, но это вряд ли. Если все получится, символ власти станет другим — императорским.

Они покинули дворец после полудня. Кирин считал это странным, он привык, что путешествия должны начинаться с утра. Но Исса заверила его, что все идет как надо. Зачем терять половину дня, если можно потратить ее с толком?

Лес больше не казался таким зловещим. Здесь по-прежнему не было иной жизни, кроме деревьев, но Кирина это не волновало. Он пришел сюда в отчаянии, один, а уходит с надеждой. О таком он и мечтать не мог!