Реального ли?

И, вообще, что такое реальность, и способен ли я рассуждать о ней?

Ведь, не исключено, что мои воспоминания, на самом деле является лишь нафантазированными ужастиками или наснившимися кошмарами?..

Может, и сейчас я спокойно сплю в мягкой постели в своей, хоть и маленькой, но уютной квартирке?

Такие мысли запутали меня еще больше.

Я постарался взять себя в руки и взглянуть на происходящее по-иному: воспринимать его таким, каким вижу, и относиться к увиденному с долей здорового скепсиса.

Итак, что я имею?

Я почему-то нахожусь на Монастырище, более, чем за сотню километров от дома. Но это, как раз, вполне объяснимо. Мотивом безрассудного поступка мог послужить выпитый накануне коньяк.

По-пьяне и не такое совершить можно…

Дальше: мои пробудившиеся воспоминания и последовавший за ними разговор с Татьяной…

На алкоголь списать трудно.

Уж больно все задело за живое.

А, значит, в моей жизни и в самом деле произошло нечто такое, что трудно или даже, невозможно, объяснить…

Придя к такому выводу, я понял, что ничего путного из затеянного не выйдет. Подобным образом, можно было объяснить все, что угодно и в то же время, ровным счетом ничего.

Я осмотрелся.

Увидел каменных исполинов, разбросанные в беспорядке, покрошенные временем и закамуфлированные мхом, гранитные валуны, глубокую долину у подножия скалы.

Картина казалась мирной и спокойной. Даже жертвенник с каплеподобным углублением больше не казался страшным. Я убедился, что в нем нет никакой крови, только лужица дождевой води…

Все, как и должно быть.

Выходит, причину недоразумений нужно искать только в самом себе. И, дабы совсем не сорваться в пропасть безумия, необходимо тщательно себя контролировать и, по возможности, стараться воздерживаться от употребления крепких напитков…

Поставив себе диагноз и прописав необходимые лекарства, я успокоился и стал, неторопливо спускаться вниз. Теперь я снова в полной мере мог наслаждаться окружающей природой.

Только природой…

Ибо углубляться в неразрешимые загадки я себе также строго-настрого запретил.

Вот я уже внизу.

Вижу место нашей недавней стоянки, обгорелые поленья костра, примятые автомобилем кусты. В кустах поблескивает плоская бутылка от "Смирновской", втоптанная в грязь сигаретная пачка…

Явные свидетели нашего недавнего здесь пребывания…

Только, что в этом удивительного?

Никто ведь и не собирается отрицать, что мы здесь были…

Я уже собрался уходить, когда мое внимание привлек посторонний звук.

Я обернулся.

Труды моего самовнушения в один миг ушли насмарку. Передо мною реальней реального маячило подтверждение того, что я так упорно пытался приписать проискам фантазии.

Старик с клюкой в руке, в длинных неопределенного цвета лохмотьях и скрытом в глубоком капюшоне лицом, стоял всего в нескольких шагах от меня.

И имя старику, как утверждали местные жители, было — Сторож.

Убедившись, что я его вижу, хранитель урочища угрожающе взмахнул клюкой, развернулся и мелкой рысцой побежал к вершине пирамиды. Я бросился следом, но, как уже было когда-то раньше, меня снова постигла неудача.

Старик исчез так же внезапно, как и появился…

И опять я не знал, что думать.

Я отчетливо видел Сторожа, отчетливей не придумаешь, но, когда старика не стало, сразу начал в этом сомневаться.

Наверное, снова нашло помутнение?

Я уже взобрался на вершину противоположного земляного склона, когда услышал шум автомобильного двигателя.

Из-за кустов вынырнула и остановилась рядом со мной белая "Нива". Хлопнула дверца и из автомобиля показался председатель сельсовета Андрей Павлович.

— Какие люди! — кажется, искренне обрадовался он, увидев меня. — Ищем новые приключения и загадки?

— Скорей, пытаемся разтгадать старые, — в тон ему, неожиданно для себя, признался я.

— Похвальное занятиию А я вот приехал травки подсобирать. Здесь ее много, целебной, растет. Подождешь пол часика, могу подвезти…

Я не стал отказываться, но и сопровождать Андрея Павловича не решился. Сослался на усталость, свалился в уже успевшую высохнуть траву, закурил сигарету.

Председатель, действительно, отсутствовал недолго. Вернулся с пучком желтоватых цветов и небрежно бросил их на заднее сидение.

— А ты, тезка, значит, к Илье на свадьбу приехал? — расспрашивал по дороге. — Правильно. У меня Федька тоже женится, так что две свадьбы вместе гулять будем. Событие — значимое, все село должно веселиться…

Я молча кивал головой, только сейчас вспомнив, что суббота уже завтра, и что именно на завтра намечено торжество в жизни моего друга.

Когда грунтовка закончилась, я попросил Андрея Павловича остановиться.

— Это еще, почему? — не понял он. — Довезу тебя до самого порога, как миленького…

— У меня здесь машина. Утром по грязи проехать не смог, вот и пришлось пешком добираться… — объяснил я.

— А… — как мне показалось, разочарованно протянул председатель. — Тогда, понятно…

Он притормозил у моей "Таврии", но уезжать не спешил. По-видимому, ожидал, что я поеду следом. Только мне почему-то не хотелось составлять ему компанию.

Я открыл капот и сделал вид, что что-то чиню.

— Может, помочь? — Андрей Павлович стоял рядом.

— Нет, я просто протираю. Нужно еще машину помыть. Не являться же в таком виде к молодоженам…

Председатель походил вокруг и, видно, поняв, что я уезжать не собираюсь, неохотно попрощался.

Едва он уехал, я завел двигатель. Однако, трогаться не спешил. Что-то меня насторожило в поведении Андрея Павловича.

Председатель далеко не уезжал. Я догнал его за первым же поворотом. "Нива" стояла на обочине и он, как недавно я, делал вид, что копается в капоте.

— Помочь? — подражая ему, предложил я.

— Нет-нет, ничего страшного. Нужно было воду в радиатор долить…

Я обогнал "Ниву" и медленно покатил к селу. В зеркале было видно, что сзади, так же медленно, движется машина председателя.

Все очень уж походило на примитивную слежку, что еще больше меня встревожило.

Возле деревни я свернул к колхозной ферме и остановился рядом с водонапорной башней, где находилась колонка с водой. Мои действия вполне вписывались в придуманную для председателя легенду.

Андрей Павлович притормозил, посигналил мне и поехал дальше. Когда он скрылся в переулке, я снова вырулил на трассу.

Я спешил обратно к Монастырищу.

Теперь я точно знал, что меня насторожило в поведении Андрея Павловича. Я не придал значения тому, что он спустился к капищу со свертком в руке, а возвратился лишь с охапкой травы.

Сверток остался где-то там, возле пирамиды. Или на ее вершине…

Я облазил все вокруг, но ничего похожего на искомое, не находил. В скале было много щелей и укромных мест, к некоторым трудно было добраться. На такие я не обращал внимания. Андрей Павлович справился быстро, значит, тайник находится в доступном месте.

Вопрос: где?

Очень скоро я отчаялся в успехе затеянного, тем более, что шансов было не так и много.

Где гарантия, что напуганный мною Сторож, не вернулся обратно и не забрал передачу?

Не солоно хлебавши, я совсем уж настроился уходить, когда вспомнил о подпертом круглом камне. Просунул руку в узкую щель и сразу же нащупал перевязанный бечевкой целлофановый пакет.

Развернув его, я увидел две видеокассеты в фабричных картонных упаковках. На коробках — сделанные шариковой авторучкой надписи на непонятном мне языке.

Этот почерк я узнал бы из тысячи других…

Невзирая на мои надежды и сомнения, Татьяна продолжала исправно исполнять свою черную работу. А потому, не исключено, что в какой-то из найденных кассет таился мой смертный приговор…

Догадка поначалу ошеломила меня, а затем привела в неистовство.

Я буйствовал, словно ненормальный, да и нельзя было назвать меня в тот момент нормальным…