– Я получил твое письмо. Ашти – это курдское имя?
– Я не курдянка, я христианка.
Саддам – с плохо скрываемой досадой – заявляет в ответ:
– Курды, христиане и арабы – мы все иракцы, между нами нет никакой разницы.
Прежде чем выпроводить Ашти, Саддам дарит ей фотографию, на которой он указывает дату их встречи: 18 сентября 1980 года. Впрочем, это был не единственный его подарок: по его распоряжению для нее подготовили небольшую коробку с надписью позолоченными буквами: «За особые заслуги». Внутри лежат швейцарские позолоченные настенные часы с черным циферблатом, на котором изображен портрет Саддама. Он также положил в коробку тысячу динаров банкнотами.
Саддам, принимая у себя в кабинете женщин, ведет себя с ними гораздо терпеливее, чем с мужчинами. Единственное нерушимое условие – не следует обсуждать его политику. «В его кабинете позволялось и плакать, и повышать на него голос. Он относился к этому спокойно», – вспоминает Сельма Мушин, у которой, надо отметить, о визите в кабинет президента осталось горькое воспоминание. В просьбе, с которой она обратилась к Хусейну, не было ничего романтического: ее мужа – политического деятеля, которого предшественник Саддама собирался назначить на пост министра иностранных дел – посадили в тюрьму, ничего не сообщив его родственникам. Молодая супруга узника слегка подкрасила губы и напудрилась перед тем, как ходатайствовать за своего мужа.
– Я знаю, зачем ты пришла – просить за своего мужа, – говорит Саддам. – Он – никчемный человек, он не заслуживает того, чтобы быть на свободе.
– Это ваше мнение, Ваше Превосходительство. Что бы вы ни сказали, я соглашусь с вами и подчинюсь вам.
– Я считаю, что твой муж ведет себя надменно. Он думает, что все знает.
Саддам встает и, обогнув письменный стол, подходит к собеседнице. То, что происходит потом, похоже на страшный сон, который все никак не удается забыть. «Он грубо обхватил меня за талию и принялся обнимать и ласкать. Он непрерывно меня везде щупал, в том числе и мои интимные места – грудь, бедра. Затем он мне сказал: “У тебя хорошее тело, береги его, заботься о нем, ты – красивая”». Он произносит эти слова тихим голосом. На протяжении десяти минут Сельме приходится терпеливо переносить то, что ее тискает Саддам.
– Вы знаете, кто я такая? – бормочет Сельма, пытаясь его отвлечь.
– Конечно. Саддам Хусейн знает каждого иракца, – говорит он, смеясь.
Она обещает отдаться ему, если он прикажет выпустить ее мужа из тюрьмы.
– У меня нет необходимости испрашивать у тебя разрешения, чтобы взять тебя, если я тебя захочу. Будет ли он в тюрьме или на свободе, как только я захочу тебя, я овладею тобой, – говорит в ответ Саддам.
Впрочем, он оставляет гостью в покое, а, решив проявить милосердие, отпускает. Он даже приказывает отвезти Сельму домой на белом президентском «Мерседесе». Шофер ограничивается тем, что с понимающим видом говорит пассажирке: «Ты можешь курить». Мужа Сельмы вскоре – неожиданно для самого узника – освобождают. «Саддам в действительности не хотел мною овладевать – он хотел всего лишь унизить меня из-за моего мужа и заставить меня и моего мужа почувствовать, что он, Саддам, обладает властью и над ним, и надо мной»[98], – вспоминает Сельма. «Я была не в его вкусе – маленькая, черноволосая. Ему нравились высокие блондинки», – добавляет она.
Саддам Хусейн умеет использовать женщин. Они, иногда выступая в роли орудия его дипломатии и пропаганды, являются верными союзниками. Он любит окружать себя сотрудницами, доверяет им ключевые посты. Как-то в министерство здравоохранения, деятельности которого Саддам уделяет большое внимание, обратилась некая женщина-врач по имени Мабуза. Она заявила, что изобрела мазь, излечивающую болезнь, от которой умирает много солдат на фронте, – гангрену. Ее не восприняли всерьез и стали над ней насмехаться, и она решила обратиться к самому президенту. Саддам поспешно ей отвечает: «Я по своему опыту знаю, что очень много новых и прогрессивных идей – таких, как ваша, – с трудом преодолевают бюрократические барьеры, имеющиеся в нашей стране»[99]. Он приказывает секретарю оказать всяческое содействие этой «ученой», чтобы как можно быстрее начать извлекать пользу из ее изобретения.
Мабуза, сопровождаемая личным телохранителем президента, отправляется в кардиологический центр, который носит имя Саддама Хусейна и которым руководит профессор Салех. Она мажет своей мазью национального героя – генерала, у которого обе ноги омертвели. Руководитель центра относится к изобретению очень настороженно и втихаря отдает мазь на анализ, в ходе которого выясняется, что препарат не только не дает никакого эффекта, но еще и представляет собой питательную среду для различных вредоносных бактерий. Шарлатанку тут же выдворяют из центра, но она, не угомонившись, идет жаловаться прямо во Дворец республики. Директора кардиологического центра вскоре увольняют, и Мабуза получает собственную исследовательскую лабораторию. Ноги генералу ампутируют.
Когда женщины не приходят к Саддаму сами, он «вербует» преданных сторонниц во время своих многочисленных визитов в университеты и в партийные органы. Он находит применение их талантам и назначает их на должности в соответствии с их способностями. Кроме восхищения, которое они выражают по отношению к президенту, Саддам пытается добиться от них каких-либо дел на пользу государства.
Год 1980-й начинается для Саддама весьма благоприятно. Президент считает, что Хомейни попытается захватить иракские территории, на которых проживают шииты – в том числе и святой город Надаф. Поэтому, воспользовавшись временным ослаблением иранских вооруженных сил, вызванным устроенными Хомейни «чистками», Саддам решает нанести упреждающий удар. Двадцать второго сентября 1980 года Саддам объявляет войну извечному врагу иракцев – Ирану, используя в качестве повода давнишний территориальный спор относительно реки Шатт-эль-Араб, образованной слиянием Тигра и Евфрата. Как ни странно, период первых месяцев войны с Ираном был в жизни Хусейна одним из самых счастливых. Он почти каждый вечер отправляется куда-нибудь развлекаться. На увеселительных мероприятиях для него изо всех сил стараются и танцовщицы, и певицы. Певицы, надрывая легкие, садятся ему на колени и исполняют традиционные крестьянские меланхолические песни, которые берут президента за душу. «Мы уходили с его увеселительных мероприятий с мигренью, вызванной бедуинской музыкой и жаркими спорами о войне […]. Ему хотелось, чтобы в такое время все находились вокруг него», – вспоминает Алия Сальби.
После начала войны с Ираном все больше иракцев призывают в армию и отправляют на фронт. Эта война станет еще одним поводом для активизации заигрываний президента Саддама Хусейна с иракскими женщинами. Чтобы крепко удерживать страну, втягивающуюся в беспощадную войну, ему необходимо найти многочисленных сторонниц и провести с ними соответствующую работу. К мерам, направленным на искоренение многоженства, и к предоставлению женщинам права на развод добавляется право голоса на выборах. Идеализация женщины найдет свое проявление при создании Музея мучеников: одна из экспозиций в нем посвящена женщине, погибшей от иранской ракеты вечером того же дня, когда она вышла замуж. Платье новобрачной и ее обувь являются частью этой экспозиции. Погибшая изображена устремляющейся в рай. Заигрывания Саддама с прекрасным полом Ирака дают свои результаты. Поэтесса Сагида аль-Мусави восхваляет руководителя страны: «Саддам подобен реке, текущей, неся добро, между огнем и светом, Саддам – это наш ключ от рая». Внимание хозяина Ирака обращено уже не на западные державы, а на иракские границы. Он меняет костюмы, сшитые в соответствии с самыми последними веяниями западной моды, на одеяние, в котором он будет ходить вплоть до того момента, когда его свергнут, – оливково-зеленую полувоенную униформу партии «Баас».