Однажды Саддам приезжает к Сальби за рулем красного спортивного автомобиля. На голове гоночный шлем. Пока родители Зайнаб и ее подружек отдыхают, Хусейн предлагает прокатить девчонок. Те быстро усаживаются на сиденья, Саддам включает радиоприемник на полную громкость и мчится по пустынным дорогам с такой скоростью, что у девочек захватывает дух. Он ведет себя раскованно, то увеличивая, то уменьшая скорость автомобиля в такт музыке. «Он – вежливый и дружелюбный – был очень гостеприимным, он нас веселил и уделял нам все свое внимание, когда мы были подростками», – вспоминает Зайнаб. Президент показывает девочкам свои рыбацкие домики, свои бункеры, которые построены «на всякий случай» и в которых он угощает их фруктовыми соками и содовой. Гвоздь программы – посещение одного из самых больших его судов. «Девочки, вспомните об этом месте, когда будете выходить замуж, – говорит он им. – Вы сможете использовать его для своей брачной ночи».

Иногда Саддам объявляет во второй половине дня, что хорошо бы поплавать, и, разумеется, все должны открыто выражать по данному поводу восторг и составить ему компанию. Саддам – хороший пловец, и он любит это демонстрировать. Ничто не может помешать ему покрасоваться. Даже если одна из девочек забыла свой купальник. «Ничего страшного, поднимись в мою спальню и надень какой-нибудь из моих купальных костюмов, а потом надень футболку, – тут же предлагает он. – А если ты стесняешься надевать мой купальный костюм, надень мою дишдашу! Здесь ведь очень-очень красиво, ну же, иди!» – настаивает он. Идиллия должна быть полной, никто не должен отлынивать!

Саддам так и не сумел положить конец распрям в собственной семье и тем не менее активно выступает в роли примирителя в семьях приближенных к нему людей. Как-то, когда в семействе Сальби между мужем и женой разгорается ожесточенный спор, их дочь выбегает из дома и находит себе убежище в мечети. Заметив, что девочка выскочила, Саддам подзывает к себе вспыльчивых супругов: «Зайнаб попыталась заставить вас кое-что понять. Она ушла и своим уходом хочет привлечь ваше внимание. Она хочет, чтобы вы помирились. Вы должны сделать это хотя бы ради нее», – советует он.

Строптивый сын

Восемнадцатого октября 1988 года, когда в Ираке еще празднуют «победу» над Ираном, в президентский комплекс приезжает Сюзанна Мубарак, в ходе официальных встреч ставшая подругой Саджиды. Хосни Мубарак отправил супругу с визитом в Багдад, посланница передает президенту и его семье наилучшие пожелания. На протяжении всего времени ее пребывания в Багдаде она и Саджида живут в одном из покоев Дворца республики. Однажды ночью дворецкий и личный дегустатор Саддама Хусейна Камель Ханна, изрядно захмелев на очередной массовой попойке, решает отпраздновать день рождения кого-то из своих друзей в одном из особняков поблизости от загородной резиденции Саддама Хусейна. У Камеля Ханны с Саддамом особые отношения, дворецкий уверен: его не будут ругать за эту маленькую вольность. Ему, христианину, родившемуся в окрестностях Тикрита, Саддам доверяет целиком и полностью, а это в Ираке большая редкость.

По обычаю ликование участников празднества находит свое выражение в беспорядочной пальбе в воздух из автоматов Калашникова. Это вызывает недовольство у Удея, считающего, что подобное развлечение позволительно только ему. Сын президента присылает к Камелю Ханне одного из своих людей с требованием прекратить стрельбу под предлогом того, что шум мешает спать Сюзанне Мубарак. Гуляки, выслушав посланца, попросту выдворяют его и продолжают стрелять в воздух. Удей в этот вечер сильно пьян, он решает лично восстановить тишину и спокойствие. Отпрыск Хусейна неожиданно появляется перед веселой компанией в черной дишдаше и с тростью из слоновой кости, на конце которой массивный серебряный набалдашник в виде головы змеи с разинутой пастью. Кутилы мгновенно замолкают, воцаряется тишина. «Этот праздник – дело частное, вы вмешиваетесь буквально во все. Не могли бы вы побыть где-нибудь в сторонке хотя бы одну ночь?» – заявляет Камель Ханна в ответ на оскорбления со стороны президентского сына. «Ты, пес, как ты смеешь так со мной разговаривать?» Удей замахивается тростью и наносит Камелю сильный удар по голове. Верный друг и слуга Саддама падает замертво. Удей, еще даже не поняв, что натворил, уходит прочь, угрожая, что сообщит о дерзости дворецкого отцу.

Лишь на следующее утро первенец Хусейна осознает всю тяжесть содеянного. Отец звонит сыну по телефону и расспрашивает о событиях прошедшей ночи. Удей с трудом пытается что-то вспомнить, но Саддам перебивает его и говорит: «Ты его убил. Ты сдашься полиции и получишь то, чего заслуживаешь». Хотя президент говорит это спокойным голосом, Удей осознает, что ему впервые в жизни придется испытать на себе гнев отца по-настоящему. «Я задушу его собственными руками!» – крикнул Саддам супруге, узнав о том, что его сын убил Камеля. Саджида, поняв, что гнев Саддама сам по себе не угаснет, действует очень быстро. Не зная, на кого можно было бы рассчитывать в Ираке, она немедленно звонит королю Иордании Хусейну и вопит в телефонную трубку: «Удей убил Ханну, и теперь Саддам хочет убить Удея!» Участливый король Иордании срочно летит в Ирак, чтобы уладить конфликт, разразившийся в семействе президента. Удей, понимая, что над ним сгущаются тучи, теряет самообладание и всячески пытается избежать наказания. Для начала он проглатывает целый пузырек снотворного и падает на пол на глазах охранников. Те отвозят сына главы государства в бессознательном состоянии в больницу. Удею делают промывание желудка, и он быстро приходит в себя. Выйдя из больницы на следующий день, непутевое чадо Саддама запирается у себя дома и открывает огонь по любому, кто пытается приблизиться. Лишь приход Саджиды без телохранителей и в сопровождении одного лишь Кусея заставляет его успокоиться.

Удея сажают за решетку. Хусейн всячески пытается загладить вину своего сына перед ближайшими родственниками Ханны: он, в частности, принимает их в президентском дворце со всевозможными почестями. Саджида же каждую ночь спит в камере Удея. Впрочем, Саддам и сам хочет продемонстрировать своему сыну, что он от него не отказался, и в подтверждение этого проводит целую ночь перед дверью его камеры. Хусейн строит из себя сурового отца сорок шесть дней, а затем Удея выпускают и отправляют в Швейцарию в качестве представителя Ирака в ООН. От него требуют, чтобы он пробыл в Европе по крайней мере несколько лет. Удей в очередной раз поступает так, как ему вздумается – он возвращается в Ирак через три месяца, делая по дороге остановки в Париже и Стамбуле, где ведет себя весьма развязно и где у него возникает множество конфликтов с полицией.

Саддам тем временем понял, почему Удей ненавидел Камеля Ханну. Причина та же, по которой Ханну ненавидела Саджида и вся семья Тульфах. Именно он, Камель, представил Хусейну женщину, которой в течение нескольких лет Саддам оказывал знаки внимания и благоволил и которую он недавно взял к себе в качестве второй жены. Эта женщина – блондинка и шиитка по имени Самира Шахбандар.

Багдад, 1984 год.

Саддам на протяжении нескольких недель не думает ни о ком другом, кроме молодой женщины, которую увидел на приеме, устроенном авиакомпанией «Иракские авиалинии» в связи с прибытием купленного в США самолета «Боинг-747». Эта молодая авиакомпания, созданная на нефтедоллары Саддама, организует грандиозные торжественные мероприятия. Главный инженер компании Нуреддин аль-Сафи, желая продемонстрировать всем и каждому свой успех, настаивает на том, чтобы на мероприятии присутствовала его жена Самира. Президент Ирака лично приезжает осмотреть «Джамбо Джет», являющийся своего рода символом экономического взлета страны. Однако торжества как таковые вскоре перестают интересовать Саддама: он увидел нечто гораздо более интересное.

Его и раньше привлекала красота сестер Шахбандар. В 1982 году ему пригнали из США только что купленный президентский «Боинг-747», и Саддам отправился осматривать новенький самолет. Заметив среди находившихся на борту людей светловолосую и голубоглазую молодую женщину – Амель, сестру Самиры, – он пришел в восторг: «А вот это – настоящая красавица». Ее муж, авиационный инженер, такому комплименту в адрес супруги отнюдь не обрадовался: страсть Хусейна к блондинкам была широко известна.