Однако уже в начале нового года Фиделю начинает действовать на нервы изоляция от внешнего мира. Он ревнует и злится из-за того, что Нати проводит время не с ним, а, возможно, с другими мужчинами: «27 февраля 1954 года. Моя дорогая Нати! Мне не нравится читать, что твои письма коротки потому, что ты очень занята. Неправда! Неправда! Неправда! Это похоже на жестокую месть по отношению ко мне».

Эта – пусть и довольно послушная – вздыхательница не из тех женщин, которые будут во всем проявлять покорность, а потому вскоре сеньора начинает огрызаться. «Вспомни о том, что тебе пишет современная женщина – женщина с характером, родившаяся в эпоху атома и промышленной революции; женщина, принадлежащая к странному поколению, представительницы которого, чтобы поддержать свою экономическую свободу, почему-то обрекают себя на рабство тем, что устраиваются работать в какую-нибудь контору».

Продолжая свою игру в соблазнение, она пишет Фиделю, что общается с женщиной, которую тот хорошо знает, – с его собственной женой Миртой. «Ей всегда есть о чем мне рассказать, пусть даже она и держится по отношению ко мне, как того и следовало ожидать, сдержанно. Но кто бы мог ее в чем-то упрекнуть? Она добрая, нежная и никогда не говорит – по крайней мере в мой адрес – ничего такого, что можно было бы счесть оскорбительным. Если бы такое произошло, я, как ты прекрасно знаешь, тебе бы об этом сообщила. А может, и не стала бы никому об этом сообщать». Заставить объект своей страсти злиться – прием неизменно эффективный. «Я заказала элегантное шелковое платье», – приписывает Нати, прежде чем вывести: «Наташа».

Действительность же весьма далека от идиллии их взаимных заигрываний. Он – женат, она – замужем. Вышеупомянутый эпизод с обменом писем, достойный бульварных шуточек, позволяет Нати сделать вывод: ее личный интерес заключается в сохранении брака Фиделя. Для нее очень опасно навлекать на себя гнев семейства Диас-Баларт. Более того, развод Фиделя понудил бы Орландо в свою очередь потребовать развода у нее, Нати. Она советует своему возлюбленному быть по отношению к Мирте «добрым и ласковым»: «Если ты еще не писал ей письма с извинениями, сделай это прямо сейчас, чтобы ослабить чувство горечи и тоски, которое она испытывает. Пожалуйста, сделай это ради меня».

Мирта звонит ей по телефону, и это еще больше пугает Нати, а потому ее инструкции становятся более конкретными. «Прошу тебя прояснить для нее ситуацию, продемонстрировать ей, как она для тебя важна, заставить ее понять, что она была несправедлива. Я рассчитываю на то, что ты изменишь ее отношение ко мне, погасишь ее злость». Хорошо зная женскую душу, сеньора Ревуэльта дает Фиделю обстоятельные инструкции о том, как следует манипулировать супругой: «Вспомни, что гордость Мирты уязвлена и что она защищает то, что ей принадлежит. […] Все будет зависеть от твоего терпения, а потому самое главное – будь очень спокойным». Зеленоглазая бунтарка предлагает команданте своего рода краткое пособие мужа-обманщика: «Веди себя так, будто ты никогда даже и не слышал обо мне. Если вслед за мужчиной идет аж целая тысяча женщин, его жена простит это, если он не обращает на них внимания. Если же мужчина похвалит даже самую невзрачную из этих женщин, супруга воспылает ненавистью. Не заступайся за меня. Одна лишь мысль о том, что твоя любовь к ней не изменилась, может оказаться для нее вполне достаточной». Несмотря на все эти усилия Мирта несколькими месяцами позже подает на развод.

Май 1955 года. Поселившись во Флориде, в городе Форт-Лодердейл, Мирта, чтобы прокормить себя и сына, вынуждена работать на двух работах – официанткой в ресторане и на полставки преподавателем в частной школе[30]. Нати же по-прежнему живет в Гаване и с нетерпением ждет освобождения Фиделя, которого должны выпустить из тюрьмы через несколько часов. В ходе скандала, связанного с разводом Фиделя, брак сеньора Фернандеса и сеньоры Ревуэльты устоял, однако Нати стала вести себя более осмотрительно.

В юбке с широким подолом и белой кофточке с открытыми плечами, подчеркивающей тонкую талию, она отправляется встречать Фиделя, амнистированного Батистой благодаря вмешательству Лины. Фидель просидел в тюрьме на острове Пинос всего двадцать один месяц. Чтобы не вызывать подозрений у Орландо, Нати поднялась в этот день очень рано, но встречать Фиделя она пошла непосредственно перед его прибытием в порт Батабано. Сладкое предвкушение встречи сменяется горьким разочарованием: Фидель окружен фотографами и шумливыми студентами, выкрикивающими его имя. Организуется импровизированная пресс-конференция. Фидель, выступая перед объективами фотоаппаратов, обещает устроить в стране революцию. Сестры команданте провожают его к поезду, на котором он уедет в Гавану. С Нати он в этот день не встречается.

После долгих месяцев страсти на расстоянии Фидель и Нати наконец встречаются в Гаване – встречаются в скромной квартирке, которую сняли для Фиделя его сестры. И наконец они становятся любовниками. Однако чтобы удержать возле себя Фиделя, физической любви недостаточно. Вскоре возникают различные любовные интрижки, команданте активно компенсирует воздержание, на которое он был обречен во время многомесячного пребывания в тюрьме. Как-то днем сестра Кастро Эмма решает зайти к брату без предупреждения. Лучше бы она этого не делала. Она видит, что Фидель сидит на диване, а к его ногам прильнула женщина! И эта женщина страстно смотрит на Фиделя… Сцена кажется Эмме столь отвратительной, что она стремительно убегает прочь. На следующий день Фидель спрашивает сестру:

– Почему ты проявила подобную невоспитанность? Ты убежала, даже не поздоровавшись с моей гостьей.

– Я считаю неправильным то, что эта женщина, будучи замужем и имея детей, бросается к твоим ногам в знак своего преклонения перед тобой.

– Ты ошибаешься. Я – джентльмен. Между нами ничего не было и нет.

Фидель, по словам его сестры Хуаниты, чаще всего оправдывался именно таким образом: «Когда мы заставали его с влюбленными женщинами, он обычно увиливал именно так». Однако правда была такова: комната, обстановка которой состояла из стола и кровати, вскоре стала самой широко известной холостяцкой квартирой Гаваны. Через два месяца после освобождения Фидель покидает кубинскую столицу и Нати и отправляется за границу. Это не единственный сюрприз, который ждет зеленоглазую сеньору в этом году: она забеременела. «Я не говорила ни одной живой душе о том, что мы с Фиделем ждем ребенка. Я была уверена, что родится мальчик – своего рода олицетворение бессмертия Фиделя».

Седьмое июля 1955 года, гаванский аэропорт Ранчо Боэрос.

Фидель вот-вот поднимется на борт самолета рейса 566, вылетающего в Мехико. Он настоял на том, чтобы его провожал Фиделито, хотя мальчик и не может улететь вместе с отцом в мексиканскую столицу. Поскольку Мирта боялась, что этот непредсказуемый вольнодумец может увезти ребенка силой, было заключено соглашение: Фиделито будет сопровождать адвокат под видом воспитателя. Стоя у самолета, Фидель в последний раз крепко обнимает сына и обещает, что когда-нибудь его, Фиделито, привезут к папе в Мексику. Обещание представляется довольно эфемерным, поскольку звучит из уст человека, который отправляется в неизвестную страну и который не имеет ни малейшего понятия о том, что с ним станет по приезде. В огромной мексиканской столице у команданте нет ни жилья, где он мог бы остановиться, ни каких-либо знакомых, если не считать брата Рауля, который ждет гостя. Есть лишь одно – твердое намерение начать «партизанскую войну».

Однако предполагать, что Мексика станет для Фиделя Кастро страной «ста лет одиночества» – значит глубоко ошибаться. Куда бы ни отправился Фидель, его там ждут женщины.

Мексиканский постоялый двор

Фиделя встречает Мария Антония – кубинская диссидентка, принимающая у себя в доме номер 49 по улице Эмпаран всех проживающих в Мехико противников Батисты. Эта ниспосланная Фиделю судьбой благодетельница замужем за бейсбольным игроком и посвящает свое время не какой-нибудь ерунде, а политике. Известие о приезде выдающегося человека, и к тому же верзилы ростом один метр девяносто сантиметров, распространилось с быстротой молнии, и два дня спустя небольшая группа людей собралась на «мексиканском постоялом дворе» Марии, чтобы послушать Фиделя. В этот вечер он, что вообще для него характерно, монополизирует и право выступать, и всеобщее внимание, причем разглагольствует с восьми часов вечера и аж до рассвета.