И цель достигнута. Шестнадцатого июля 1979 года Саддам Хусейн становится главой государства, совершив дворцовый переворот и отстранив своего дядю Хасана аль-Бакра от власти. Заигрывания Саддама с иракскими женщинами отныне проходят на самом высшем уровне.
Саддам и его почитательницы
«Вы всегда в моем сердце: я слушаю ваш красивый голос, и мне кажется, что вы находитесь рядом со мной. Я вижу ваши глаза и вашу улыбку, и мне кажется, что вы смотрите на меня и улыбаетесь […]. Не проходит и дня, чтобы я не подумала о вас, – и утром, когда я просыпаюсь, и вечером, когда я ложусь спать. Своими успехами я обязана вам: вы ведь настоятельно порекомендовали нам, школьницам, хорошо учиться. В этом году меня объявили лучшей ученицей класса»[90].
Эта юная ученица лицея Ашти Марбен пишет новому президенту о своей любви и преданности. Как и многие иракские женщины, девушки и девочки, она 16 июля 1979 года видит на экране телевизора лицо нового сильного лидера страны. Представительницы прекрасного пола, собравшись перед черно-белыми телевизорами, живо комментируют высокое качество сшитой на заказ одежды Саддама. Этот мужчина с «такими блестящими глазами, с улыбкой вступающий в конфронтацию с великими державами мира, чтобы отвоевать наши богатства, сразу же покорил мое сердце», – отмечает Ашти.
Заигрывания Саддама со слабым полом не оставляют равнодушными юных телезрительниц, и те ждут его выступлений по телевидению с бóльшим нетерпением, чем очередной серии популярных сериалов. Он ежедневно появляется на экранах телевизоров, обращаясь к иракцам «медленным, бесстрастным, мелодичным» голосом[91].
Политические симпатии смешиваются у Ашти с другими, более романтическими чувствами. Она сравнивает самых могущественных мужчин планеты: «Среди моих кумиров был Фидель Кастро, потому что он вел себя очень скромно и ездил по своей стране на джипе, вступая в разговоры с простыми людьми. Мне также нравились германский канцлер Вилли Брандт и французский президент Валери Жискар д’Эстен. Он выиграл президентские выборы, и я этому ничуть не удивилась, потому что он был гораздо элегантнее своего соперника. Тем не менее моим абсолютным кумиром был наш президент Саддам Хусейн, который далеко превзошел всех государственных деятелей, а особенно в том, что касается элегантности и обаяния».
Саддам Хусейн очень силен по части завоевания симпатий прекрасной половины населения страны. Возможно, тайна его привлекательности кроется в его взгляде: «Он – хищник! У него самые красивые в мире глаза: они нежные, как шелк», – восторгается вышеупомянутая почитательница Саддама. Другая представительница прекрасного пола – Сельма Мушин, супруга иракского политического деятеля и гуманиста, – познакомившись с Саддамом еще во время его пребывания в Египте, тоже впоследствии обратит внимание на «сногсшибательные глаза» президента Ирака: «Его улыбающиеся глаза контрастировали с его униформой. Он смеялся вместе со всеми, но не сводил взгляда с меня. «Он не может быть плохим», – сказала я себе. Под его взглядом, однако, человек чувствует себя уязвимым»[92].
Мужчины робеют под этим взглядом, который очень трудно вынести и который пронизывает насквозь. «Невозможно было смотреть ему прямо в глаза. Они были очень красивыми, женскими, однако в них имелось что-то необычное, делавшее их жуткими – даже когда он улыбался»[93], – вспоминает Фавзи Чалхуб.
Не только его глазам, но – еще даже в большей степени – всему его лицу вскоре приписывается очень много необычного. «Солнце светило на нашего президента […]. Меня вдруг так очаровал вид его ушей, что я уже больше не слушал, о чем он говорит. При свете солнца мочки его ушей стали прозрачными – как будто были сделаны из серого воска», – вспоминает его личный врач Ала Башир. Саддам очень много внимания уделяет своей внешности. Когда президент начинает седеть, его личный врач не придумывает ничего умнее, кроме как посоветовать ему сбрить усы и бакенбарды. «Саддам пристально посмотрел на меня […]. Уж лучше бы я вообще ничего не говорил, тем более что мне ведь было известно, что он красит свою шевелюру и свои усы».
Но, может, истинная причина привлекательности Хусейна кроется в его обостренном ощущении моды, его четырех сотнях брючных ремней, его кожаной обуви – такой узкой, что у него появляются мозоли, прежде чем она разнашивалась. Саддамом восхищаются даже не склонные к похвалам политики: Жан-Мари Ле Пен очарован этим «арабским де Голлем»: «Каждый раз, когда я его видел, он неизменно был шикарно одет – в мягкий, как шелк, голубой льняной костюм с идеально подобранным галстуком. Он всегда был очень элегантным и отличался весьма изысканной учтивостью»[94]. Гардероб Саддама – такой же неисчерпаемый, как и его нефть – дал повод для «обвинений в дендизме». Его личный портной – армянин Саркис – организует доставку из крупных европейских столиц одежды самых модных фасонов.
У Саддама имеются свои правила относительно того, как следует обращаться с женщинами и им угождать. Он доводит эти правила до уровня философии: «Женщины любят иметь больше, чем им реально нужно. Зайдите на рынок в любой день – и вы это заметите. Они никогда не бывают довольны тем, что нашли. Это у них нечто врожденное, причем не имеет значения, глупые они или умные, из деревни они или из Багдада. И пытаться заставить их измениться – бесполезно»[95].
О том, насколько привлекательным Саддам Хусейн сумел быть для женщин, можно судить по шутливой фразе его близкого друга Абу Худы аль-Кобейси: «В него влюбилась даже его собственная сестра!»[96]
Саддам выставляет себя в самом лучшем свете, и его обаянием восхищаются не только в Ираке, но и за его пределами. «Ему очень нравилось находиться в окружении женщин. Как-то вечером в конце 1979 года его начальник канцелярии позвонил мне и сказал, что они организуют вечеринку. Шофер отвозит меня во дворец, и я вижу там семерых великолепных женщин-бразильянок. Одна из них некоторое время назад послала нашему президенту письмо, в котором написала, что ей очень нравится все то, что он делает в Ираке, и что ей хотелось бы с ним встретиться. Саддам в ответ пригласил в Ирак и ее, и всех ее подруг и позаботился о том, чтобы для них устроили туристические экскурсии», – вспоминает Фавзи Чалхуб.
В кабинете Саддама
Но не все иракские женщины имеют возможность познакомиться со своим новым президентом настолько близко. В феврале 1979 года обстановка в соседнем Иране становится неспокойной. Шаха Мохаммеда Резу Пехлеви сменяет воинственный аятолла Хомейни, намеревающийся экспортировать соседям свой вариант революции, причем иранские революционеры на эмансипацию женщин смотрят совсем по-другому.
Саддам, частенько посещавший элитные охотничьи клубы столицы вместе с Саджидой, изменит свою ночную жизнь. «С той поры он будет предаваться развлечениям исключительно в семейном кругу, внутри дворцов, и с гораздо более узким кругом участвующих. Саддам не хотел давать исламистам повод для нападок на его слишком либеральные и прозападные нравы»[97], – вспоминает Ияд Афляк, советник президента Ирака и сын идеолога и одного из основателей партии «Баас» Мишеля Афляка. Поэтому оказаться в непосредственной близости от Саддама Хусейна женщины могут только лишь в его личном кабинете во Дворце республики.
Ашти Марбен – юная почитательница Саддама Хусейна, написавшая ему письмо – неожиданно получает возможность приблизиться к своему идолу. Она моет голову, обливается духами, делает легкий макияж. Девушке известны вкусы Саддама: он любит, когда от женщин пахнет духами, но неодобрительно относится к тем, кто использует слишком много косметики. «Стоя в трех или четырех метрах от него, я пожирала его глазами. Он был намного красивее, чем на фотографиях! Он был таким элегантным! […] У меня по телу побежали мурашки – как будто разделявший нас воздух был наэлектризован. От него исходила, достигая меня, неукротимая сила. Эта огромная сила притягивала, пронизывала меня и заставляла вибрировать каждую клеточку моего тела». Неожиданно Саддама заслоняет от нее какая-то женщина. Супруг этой дамы хочет жениться на другой. «Только вы один можете вернуть мир в мою семью», – умоляет она президента. «Я с ним поговорю», – великодушно отвечает Хусейн. Снова оказавшись лицом к лицу с Саддамом, Ашти не в силах пошевелиться. «Подойди поближе и поприветствуй меня», – бодро говорит он, вставая и выходя из-за стола. Саддам приближается и заключает девушку в свои объятия. «Я положила голову на его плечо и почувствовала, как моя щека коснулась ткани его костюма, – вспоминает Ашти. – Я вдохнула запах его духов. Это были райские духи!.. Это были не какие-нибудь обычные благовония и не лосьон, используемый после бритья, а настоящие райские духи, от которых я опьянела. Мне показалось, что я вот-вот упаду в обморок от удовольствия». Саддам пускает в ход свое обаяние.
